грозить:
– Гав, гав! Что за непрошеный гость? Как смеешь ты ходить здесь по моим владениям, владениям князя Буци! [2] Отдай сейчас же мне всю эту снедь, которую ты ешь, и сам убирайся. А не послушаешь, так я тут же изгрызу тебя всего. Гав, гав! Гав, гав!
Момотаро засмеялся:
– Что ты городишь такое, захудалая собачонка! Я ведь иду войной на Чертов остров для блага нашей страны. Я Момотаро. Если ты станешь препятствовать мне, то не жди пощады. Я сам разрублю тебя надвое с головы.
Тут пес словно опомнился. Поджав вдруг свой хвост и сделавшись совсем маленьким, он припал к земле и сказал почтительно:
– Я слышал раньше, что есть такой Момотаро, и теперь по незнанию только позволил себе говорить грубо с тобою. Прости, пожалуйста! – И, склонив свою голову к земле еще ниже, он продолжал: – Так ты идешь походом на Чертов остров? Прикажи мне следовать за тобою под твоим начальством. Это будет для меня величайшим счастьем.
– Что ж! Если ты так желаешь, то я согласен взять тебя с собою.
– Как ты обрадовал меня тем, что сразу согласился. Ну а затем… Я тоже сильно проголодался. Удели мне, пожалуйста, одну штучку из тех, что ты кушаешь.
– Это лучший во всей Японии колобок; целого я не могу дать тебе, а половину дам.
– Благодарю.
Тут Буци получил половину колобка и стал вассалом Момотаро. После этого они быстро зашагали по дороге.
Шли они горами, шли они долами и все продвигались да продвигались вперед. Но вот однажды, когда они шли, с дерева, стоявшего у них на пути, соскочило вдруг с шумом какое-то животное и пало ниц перед Момотаро.
– Добро пожаловать, добро пожаловать, Момотаро! Ты идешь походом, пожалуйста, возьми меня с собою, – заговорило оно, но Буци, не дослушав до конца, злобно вытаращил глаза и залаял:
– Вассалом у Момотаро я, Буци. Разве ты, горная обезьяна, годна на что-нибудь в бою?! Убирайся сейчас же отсюда, чтобы и следа твоего не было! Гав, гав! Гав, гав! – И он хотел вцепиться в обезьяну зубами.
Обезьяна, у которой испокон веков идет вражда с собакой, тоже не стала молчать.
– Что ты зазнаешься так! – крикнула она, готовая схватиться за рукоятку меча…
Но меча у нее не было, и вместо этого она оскалила зубы и изогнула когти. Немного еще, и тут же началась бы схватка, но вмешался Момотаро и развел их.
– Эй ты! Погоди, куда лезешь? А ты, Буци, тоже успокойся.
– Напрасно это, – сказал Буци. – Эта горная обезьяна только опаскудит твою светлость.
– Ладно, это тебя не касается, – сказал Момотаро, удерживая Буци в стороне, затем обратился к обезьяне: – Ну, говори, что ты такое?
Обезьяна почтительно сложила обе лапы и сказала:
– Я живу в этих горах и называюсь Масира [3]. До меня дошли слухи, что Момотаро идет войной на Чертов остров, и я непременно тоже желаю отправиться с ним. Извини, что я явилась без приглашения, но, пожалуйста, исполни мою просьбу: повели мне с сегодняшнего дня быть твоим вассалом, ты осчастливишь меня этим.
– Так ты говоришь, значит, что желаешь принять участие в моем походе на Чертов остров?
– Да, если будет твоя милость.
– Ну я удивляюсь тебе. Намерение твое похвально. Вот тебе половина лучшего в Японии колобка. Я принимаю тебя в свои ряды. – С этими словами Момотаро дал Масире оставшуюся от Буци половину колобка и сделал ее своим вассалом.
Так как Буци и Масира относились друг к другу далеко не дружелюбно и случалось, что они затевали иногда драку, чем доставляли Момотаро немало хлопот, то в конце концов пришлось отделить их друг от друга, чтобы они не могли ссориться. Момотаро поручил Буци нести знамя и выслал его вперед авангардом, а Масиру он сделал своим оруженосцем и заставил идти за собой. Сам же он шел посреди них, обмахиваясь восточным веером в металлической оправе. Так благополучно продолжали они свой путь без всяких происшествий.
Но вот однажды, когда они вступили в травяную равнину, неожиданно выскочила из-под ног у них какая-то птица. На ней был красивый наряд из перьев пяти разных цветов, а на голове ярко-красный хохолок.
Лишь только увидел ее Буци, как кинулся немедленно вперед, бормоча что-то про себя, и уже хотел было сразу схамкать ее, но птица оказалась не из трусливых – она быстро изготовилась к бою: сжав и выставив свой клюв, расправив когти, она высматривала только удобное местечко, чтобы клюнуть Буци насмерть.
Момотаро видел все это, и птица показалась ему очень занятной. Он подумал, что она могла бы сослужить ему какую-нибудь службу, если сделать ее своим соратником. Быстро подбежал он к ним и, удерживая буйного Буци, обратился к птице нарочно грозным голосом:
– Что ты такое, что решаешься чинить препятствие моему походу? Если ты сейчас же подчинишься мне, то я сделаю тебя своим вассалом, но если ты вздумаешь дальше препятствовать мне, то я напущу на тебя вот этого Буци, и он раздробит твою башку в куски, – грозно сказал Момотаро.
Услыхав это, птица перепугалась и тут же пала ниц:
– О, я давно уже слышал, что есть такой Момотаро. Я, ничтожный фазан, называюсь Кигису [4], живу в конце этого поля. Я не знал, что здесь изволит проходить такой великий воин, и безрассудно затеял ссору с благородным господином псом, обеспокоив всю твою свиту. Но ты, великодушный и благородный Момотаро, не только не наказал меня за эту грубую выходку, а, напротив, говоришь еще, что простишь мне мою вину, если я подчинюсь тебе. Как же я могу противиться тебе?! Как ты изволишь приказывать, я совершенно подчиняюсь тебе. Повели, пожалуйста, мне, ничтожному, быть твоим соратником наравне с господином псом и этой госпожой обезьяной. Почтительно и убедительно прошу тебя, – смиренно сказал фазан.
Момотаро улыбнулся в сторону:
– Что скоро принес повинную, за это хвалю. Мало того, беру тебя с собою в поход на Чертов остров наравне с псом и обезьяной; смотри же, служи верой и правдой.
– Слушаю, – отвечал фазан.
Тут выступил опять Буци:
– Так, значит, эта тварь будет твоим соратником?
– Ты что это? Опять за свое? Я беру себе в товарищи кого хочу. Не твоего ума это дело.
– Слушаю.
– Знайте вообще, что первое правило на войне – это согласие между соратниками. Небом посылаемые явления: тепло, холод, дождь, снег – не так важны, как те преимущества, которые дает земля (складки местности, укрытия, высоты и т. п.), но, в свою очередь, и выгоды земли не так важны, как согласие между воинами. В воинских правилах говорится, что если между воинами царит разногласие, то трудно победить врага, как бы он ни был слаб. Так вот, с нынешнего дня вы все трое будьте как один и заботьтесь о том, чтобы между вами были мир и согласие. Если же паче чаяния между вами начнутся ссоры и пререкания, то я тут же прогоню виновного.
С почтением и страхом выслушали все трое это строгое воинское приказание и, пообещав, что отныне они будут относиться друг к другу с уважением, что между ними не будет ни ссор, ни споров, они крепко поклялись в этом.
После этого Кигису вступил в ряды воинов. Он был очень доволен, когда получил половину колобка, и с радостью в душе следовал в арьергарде отряда. Великое дело – авторитет полководца. Животные после этого стали очень дружны между собою и в точности выполняли все приказания Момотаро. Все войско поспешно двигалось вперед.
Чем больше спешили они, тем дальше и дальше продвигались и вот дошли уже до самого моря. Куда ни глянь, всюду одно только беспредельное, пустынное, унылое море; нет даже маленького островка, чтобы было на чем остановиться глазу. С буйным рокотом набегают на берег грозные волны и, ударившись об него, с яростью отскакивают назад, и кажется, что какое-то чудовище, живущее на дне моря, подымает и волнует всю эту силу воды.
Буци, Масира, Кигису, все трое, привыкли жить на суше, и, как ни круты и опасны были горы, как ни глубоки и обрывисты были долины, они ничуть не боялись, но, когда они подошли к этому громадному, бурному морю, которое видели первый раз в жизни, они почувствовали страх. Остановившись у самой границы прибоя, они не говорили ни слова и только молча поглядывали друг на друга.
Заметив это, Момотаро нарочно заговорил суровым голосом:
– Что смутились, воины? Моря разве испугались? Ну если так, то вы жалкие, слабые насекомые. Если у вас нет мужества, то нечего и думать добраться до Чертова острова, затерянного в далеком море. Лучше отправиться мне одному, чем вести с собою таких бесполезных товарищей. Я вас отпускаю. Ступайте назад, скорее, скорее!
Такие речи поразили вассалов, и они стали цепляться за Момотаро.
– Это ужасно с твоей стороны, Момотаро!
– До сих пор мы вместе с тобою переносили все невзгоды…
– Прогнать нас теперь… У тебя нисколько нет жалости…
– Что нам бурное море! Что нам скалы, скрытые в глубине его!
– Никогда и ничего не испугаемся мы!
– С тобою до конца…
– Убедительно просим! – упрашивали они все трое Момотаро в один голос. Откуда и мужество взялось!
Момотаро заметил это:
– Ну хорошо, я беру вас с собою. Смотрите только, не зевать мне! – И, ободряя своих соратников, он скорехонько снарядил лодку и пустился в путь по соленым волнам глубокого моря.
Как раз задул попутный западный ветер. Парус натянулся, как кожа на барабане, и ладья, пеня морские волны, полетела на восток с быстротою стрелы. Берег, на котором они только что были, стал заволакиваться туманом, и скоро его стало совсем не видно.
Сначала трое животных, соратники Момотаро, потрухивали, но вскоре они привыкли и перестали бояться. Каждый день выходили они на нос лодки и только и были заняты тем, что высматривали, не видно ли уже Чертова острова. Наконец, чтобы избавиться от скуки, они стали рассказывать, чем каждый мог похвалиться, и изо всех сил старались блеснуть каждый своими талантами. Пес становился на задние лапы, обезьяна показывала свое искусство передразниваться, фазан тоже не хотел уступить и громко распевал свою веселую песню: «Кен-кен, хоро, хоро». Все это веселило даже и Момотаро, и он часто забывал скуку дальнего пути. Когда дул попутный ветер, они ставили парус, и ладья их летела еще с большей быстротой. И вот как-то сразу вдруг показался впереди Чертов остров. С моря видна была гладкая, словно резцом отесанная, скала, а на ней сплошная, кругом идущая железная ограда с железными воротами. Внутри ограды разбросаны были громадные многоэтажные здания, крытые железной черепицей, между ними развевалось бесчисленное множество знамен. Крепость эта была силы необычайной.