Став на носу и поставив щитом над глазами руку, всматривался Момотаро в крепость. Вдруг, вспомнив что-то, он поманил к себе Кигису, почтительно ожидавшего сзади.
– Твои крылья как раз придутся сейчас кстати. Лети отсюда вон туда и сделай так, так и так… – Момотаро дал ему подробное наставление.
– Слушаю, понял, – отвечал фазан и тут же, не снаряжаясь долго, смело полетел, куда было приказано.
Быстро летел вперед Кигису, получив приказание полководца, и, опустившись вдруг на крышу зáмка, как раз посреди Чертова острова, он захлопал крыльями и громким голосом закричал:
– Эй вы, черти, живущие на этом острове, выслушайте хорошенько, что я вам скажу! Сейчас изволил прибыть сюда, чтобы покорить и наказать вас, славный военачальник великой Японии, Момотаро, ниспосланный небесными богами. Если вы дорожите своей жизнью, то поскорее сломайте свои рога, выдайте сокровища и изъявите покорность; если же вы вздумаете сопротивляться, то сначала я, а затем Буци и Масира, славные воины, примут вас на свои клыки, которыми они умеют так славно владеть, и мы растерзаем вас на куски!
Слыша эти речи, негодные черти этого острова начали громко смеяться:
– Ловок же ты, однако, степной фазанишка! Ну не смешно ли слышать, что ты толкуешь о наказании. А ну-ка понюхай, чем пахнет эта железная палица. – И в то же мгновение один из чертей кинулся неожиданно к Кигису и ахнул железной палицей с такой силой, что мог бы обратить его в пыль. Но не робок был Кигису.
– Ах ты хвастун! – воскликнул он, быстро увернувшись от удара. Сжав свой клюв, клюнул он черта в самое темя и уложил его на месте одним ударом. Тогда на него кинулся с палицей красный черт. Кигису клюнул его и проломил ему грудь. Затем одних из нападавших начал он бить своими когтистыми лапами, а других пронзать клювом. Таким образом, начал он бой с большим успехом.
Тем временем Буци и Масира быстро высадились на сушу и, разбив главные железные ворота, с криком ворвались в крепость.
Сначала черти думали, что у них один только неприятель, Кигису, но когда Буци и Масира, еще двое воинов, стремительно ворвались, как львы, в крепость, то они поняли, что дело приняло очень серьезный оборот, несмотря на то что они черти. Сейчас же были отданы разные приказания, и черти, красные, зеленые и черные, разделившись на три отряда, стали обороняться до последней крайности. Их страшный воинский клич потрясал берег и смешивался с шумом ревущего моря. Казалось, что разом рушатся и небо и земля, и было так жутко, так страшно, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Но обороняющиеся были застигнуты врасплох, а нападающими заранее были приняты все меры, и чем больше прибавлялось силы у нападающих, тем более слабели обороняющиеся. Наконец черти не в силах были сопротивляться и обратились в бегство. Одни из них падали в море и тонули в нем, другие разбивались, падая на скалы, а те, которые избежали этого, попадали под удары Буци, Масиры и Кигису. Не счесть даже, сколько их было перебито.
В конце концов на Чертовом острове остался в живых только один начальник, Большой черт. Видя, что сопротивляться невозможно, Большой черт бросил свою палицу, сам сломал свои рога и, представ вместе с сокровищами пред Момотаро, распластался перед ним на земле, как паук.
– Страшны твоя сила и мощь, Момотаро! Можно ли противиться ей? С нынешнего дня я исправлюсь и буду совершенно покорен, пощади только мне жизнь, – униженно молил он, обливаясь потоками слез.
Момотаро презрительно рассмеялся:
– Ты молишь пощадить жизнь. Не к рылу тебе такая слабость и малодушие. Но на тебе лежит большая вина. Много вреда наносил ты людям в течение долгих лет. Как же можно оставить тебя в живых?! Отсюда я поведу тебя в Японию; там, как полагается по закону, отрубят тебе голову и выставят ее напоказ, как черепицу на крыше. Знай, тебе не избежать этого.
Затем он тут же приказал связать его веревками и сдал под караул Масиры. Потом приказал Буци и Кигису сложить в большой ящик и снести в лодку добычу – сокровища: плащ-невидимку, шапку-невидимку, волшебную колотушку бога счастья Дайкоку, от каждого удара которой получается золотая монета, драгоценные кораллы и жемчуг. Затем, сев опять в лодку, они поплыли обратно, и Момотаро благополучно вернулся из похода. Сильно обрадовались старик и старуха, поджидавшие его с нетерпением, даже слов не хватает, чтобы описать их радость… И зажили теперь они счастливо и богато.
Таманои
В глубокой древности, после того как зачались небо и земля нашей Японии, когда прошло уже семь поколений небесных богов, а земных богов три поколения, в четвертом их поколении был земной бог, божественный царь земли, которого чтили под именем Хико-Хоходеми-но-Микото [5]. От рождения дано было ему в удел воинское мужество, которым превосходил он всех людей. Никто не мог соперничать с ним в дикой охоте, которой забавлялся он в горах и степях, вследствие чего и дано было ему прозвище Ямасаци-Хико [6]. Его старший брат, Хико-Хеносусори-но-Микото [7], в свою очередь, был необычайно искусен в ловле рыбы, так что не было ему соперника в этом деле. Он получил прозвище Умисаци-Хико [8].
Так жили братья, развлекаясь изо дня в день: Хико-Хоходеми гонялся за животными по степям и горам, а старший брат ловил рыбу в морях и реках.
Однажды Хико-Хоходеми обратился к старшему брату:
– Слушай, уважаемый старший брат! Поделили мы с тобою горы и моря, ты ловишь рыбу своей удочкой, а я с луком и стрелами охочусь на животных, но мало удовольствия для нас обоих делать одно и то же изо дня в день, изо дня в день. Давай-ка поменяемся на сегодняшний день охотами. Отправляйся ты в горы за оленями, а я удочкой буду ловить рыбу. Таким образом мы внесем в свои занятия разнообразие, это будет очень интересно…
Старший брат хлопнул себя по колену;
– А и взаправду хорошо придумал ты это. Давай сейчас же поменяемся. Попробую-ка я поохотиться в горах.
Так братья потолковали между собою; старший взял лук и стрелы младшего, а Хико-Хоходеми удочку старшего брата, которую тот берег пуще глаза. Затем они оба расстались, отправившись каждый на непривычное дело: один – в горы, другой – к морю.
Получив удочку старшего брата, Хико-Хоходеми устроился наверху одной из прибрежных скал и, наживив непривычной рукой крючок, закинул его в глубину моря, ожидая, что вот сейчас поймается рыба. Во все глаза смотрел он на поплавок, но поплавок не шевелился, тогда он быстро подтянул удочку кверху и посмотрел. Ничего нет. Дело непривычное, ничего не скажешь! Тот самый Хико-Хоходеми, который своими луком и стрелами без промаха может свалить даже воробья, вылетевшего больше чем на сто шагов от него, теперь, взяв впервые удочку в руки, не может поймать хотя бы мелкой, снующей около него рыбешки. Солнце уже склонилось к закату, наступил вечер, а у него нет и одной штучки добычи. Мало того, удочный крючок, который одолжил ему брат, исчез бесследно.
– Что за несчастье! Я потерял крючок, которым так дорожил брат. Как же он разгневается!
В страшном беспокойстве начал он искать крючок повсюду. Но вот, покончив охоту и не добыв ничего, так как взялся не за свое дело, возвращается домой старший брат в самом скверном настроении духа. Непонятным показалось ему, чем таким занят брат.
– Что ты делаешь такое, младший брат? – спросил он.
Со страхом предстал пред лицом его Хико-Хоходеми.
– Видишь ли, господин старший брат, непростительное дело, правду говоря, сделал я.
– Какое непростительное дело?
– Я потерял где-то твой крючок, который ты так бережешь.
Не успел он еще договорить, как гневом сверкнули очи старшего брата.
– Что? Затерялся крючок? Это возмутительно! Ведь я же говорил, что не надо браться за дело, которого не знаешь, но ты настойчиво упрашивал, и, когда я, видя, что ничего не поделаешь, согласился поменяться занятиями, ты в конце концов устроил такую штуку. Пока не будет мне крючка, я не отдам тебе ни лука, ни стрел. Найди его и отдай мне. Марш скорее! – Он был вне себя от гнева.
Хико-Хоходеми наперед знал, что брат рассердится, и, сколько теперь ни упрекал его старший брат, сколько ни ругал, он терпеливо выносил, считая, что виноват сам. Опять отправился он на поиски, но крючка нет как нет.
«Одно остается мне», – подумал он и вдребезги разбил свой заветный каленый меч. Сделал он из него пятьсот крючков и, преподнося их брату, стал просить прощения. Но и слушать не хочет его старший брат. Еще сделал он пятьсот крючков и, сложив в большую корзину, предстал с ними пред лицом брата, опять прося прощения. Отрицательно покачал головой старший брат.
– Хотя бы десятки тысяч миллионов крючков понаделал ты, не нужны они мне. И не прощу я тебя до той поры, пока не принесешь ты мне того, старого, крючка. Доставь его во что бы то ни стало, – говорил он с гневом, который нисколько не улегся в нем.
Так говорил он, но злой умысел был в душе его. Давно уже завидовал он Хико-Хоходеми и ждал только случая, чтобы уничтожить его, рассчитывая сам занять его положение. Коварство и честолюбие питал он в себе. Хико-Хоходеми давно знал это, но не шел против него как своего старшего брата. Нечего делать. С виноватым видом пошел он опять на тот же морской берег и начал искать крючок. Первый раз искал он его и не мог найти, а теперь прошло уже время, след его затерялся еще больше, и найти теперь нечего и думать.
В раздумье стоял Хико-Хоходеми на берегу моря, скрестив руки. Вдруг откуда ни возьмись показался старик, который шел сюда, опираясь на трость.
– Что изволишь делать ты один в таком месте, высокочтимый Хоходеми-но-Микото? – спросил он, как будто не зная, в чем дело.
– Видишь ли, я ищу здесь крючок и н