Тася почти бежала по тропинке, она стала шире: ветки, коряги и торчащие из земли корни старались убраться с дороги. Девочка почувствовала, что лес скоро должен закончиться.
Шепот усилился:
— Ах-ххх. Ах-ххх.
— Потуши фонарик.
— Сойди с тропинки.
— Плохая девочка.
— Ах-ххх.
Тася не выдержала и побежала. Тропинка сделала резкий поворот и девочка увидела за кронами деревьев звезды. Ей показалась, что и тьма там не такая густая.
— Там кончается лес, — весело объявила она, облегченно вздыхая и переходя на шаг.
Свет фонарика выхватил из тьмы огромное толстое дерево, перегораживающее тропинку. В этом месте, лесная дорожка разбивалась на два ручейка, обегавших корявый, мшистый ствол. Толстые кривые ветки простирались к Тасе, словно тянули руки. В стволе зияло громадное черное дупло, способное легко проглотить за один присест двух-трех маленьких девочек, таких как Тася. Над дуплом торчали два больших нароста древесного гриба, похожие на выпученные глаза.
— Ох-хо, — дупло раскрылось шире и выдохнуло в сторону Таси облако гнилой древесной трухи. Грибы-чашки разверзлись превращаясь в два красных глаза. Ветки, как ожившие руки, угрожающе зашевелились, потянулись к девочке.
Тася от неожиданности вскрикнула и замерла на месте.
— Что, пожаловала? Ухх-ххх. — Дупло сходилось и расходилось, похожее на рот. Ствол дерева затрясся. Тася услышала неприятный скрипучий смех — так иногда, по ночам, урчит холодильник на кухне.
— Проглочу — у — ууу! — Завыло дерево.
— Ты зачем гуляешь в темном лесу — ууу?
Тася закрыла от страха глаза, волшебный фонарь ничего не мог поделать — дерево-гигант не боялось света, не желало сходить с тропинки.
— Ха-ха-ха! Ты не пройдешь!
— Ах ты старое, трухлявое дерево, я не боюсь тебя! — выкрикнула Тася, открывая глаза, взмахивая фонариком и чувствуя, как колотится в груди сердце. Фонарик в руке плясал мелкой дрожью.
— Возвращайся назад, — донесся шепот из дупла.
— Дерево, разве ты не хочешь солнца? Чтоб в твоей кроне играли солнечные зайчики, жили птицы: вили гнезда, выводили птенцов?
Дерево рассмеялось, широкое дупло скривилось:
— Я ночное дерево, мне ни к чему солнце и птиц я не люблю. Гадят. Подойди ко мне поближе, я люблю маленьких деточек, гуляющих в одиночестве по лесу. — Дупло распахнулось шире.
— Я не боюсь тебя! — Тася смело шагнула вперед, рассерженное на глупое дерево не любящее солнце. Подняла фонарик.
— Ты старое гнилое дерево! Не боюсь, — повторила она, делая очередной шаг.
— А-аах-ххх, — выдохнуло дерево. — Ближе, ближе, моя маленькая непослушная девочка.
— Я не твоя девочка! — Тася очень боялась подходить ближе, но как она могла повернуть назад? Что скажет заколдованному Рыцарю? Как посмотрит на Бильбо? Хоббиты навсегда покинут этот мир, а с ними….Если я вернусь, на этот мир опустится вечная ночь, никто и никогда не увидит солнце. Разрастется темный лес, который ненавидит солнечные лучи, на тропинках вырастут толстые глупые деревья, с огромными дуплами-ртами, чтобы подстерегать и пугать одиноких прохожих. Если я вернусь, это будет предательством. Бильбо говорил, что с фонариком я не должна бояться, пока он со мной, никто меня не тронет. Что мне сделает это высохшее, пусть большое и говорящее дерево?
Тася медленно пошла вперед, стараясь смотреть не на дерево, а под ноги. Она не увидела, а почувствовала, как хищно зашевелились, потянулись к ней сухие ветки-руки.
— А-ааххх, — прошептало дупло.
Ствол напрягся, заскрипел и стал склоняться к девочке. Тася закрыла глаза, сделала ещё один шаг и как щит, вытянула вперед руку с фонариком.
— Я не боюсь, я не боюсь, — твердила она заклинание.
— Мне ничуточки не страшно.
— Не страшно? Вот сейчас я тебя схвачу-ууу! Ах-ххх! — Ветки треща протянулись к Тасе. Девочка почувствовала, как сухие плети дотрагиваются до нее, хватаются сучками за одежду.
Тася крепко зажмурилась, стиснула ладошкой рот, чтобы не закричать от ужаса и не выдать страха. Шагнула вперед, взмахивая фонариком.
— А-ааххх, — дупло растянулось в радостной улыбке и вдруг раздался громкий треск. Рот-дупло вопросительно изогнулся и разошелся в длинную щель.
— А-аххх? — прозвучало вопросительно. Треск усилился, ствол конвульсивно зашатался. Тася открыла глаза и успела увидеть, как дуло превратилось в щель, разделившую ствол на половины. Дерево задрожало и с треском развалилось надвое.
По лесу пронеслось громкое и недоуменное:
— А-аа-хххх!
Ударившись о землю, обе половинки превратились в бесформенные кучи давно сгнившей трухи.
Тася вскрикнула, но не от страха, а от удивления, что все так произошло. С благодарностью посмотрела на живой янтарный огонь вырывающийся из плетеной корзинки.
Пораженный происшедшим лес, не смог оправиться от потери и испуганно затих. Тася смело зашагала по освободившейся тропинке и вскоре вышла из леса на широкую равнину. Впереди возвышалась гора…
Гора была высокой. Очень высокой. Её вершина терялась среди редких небесных звезд. Она поднималась ровно и неукротимо, похожая на гигантский водяной вал. За спиной, черной стеной стоял замерший лес.
Чахлая, бледная трава, отвыкшая от солнца, рассыпалась под ногами, взметаясь облачками пыли. Тася начала восхождение, забыв о недавних страхах, с которыми шла через лес. Победа над деревом вдохновила, а времени оставалось мало.
На горе было светлее и безбоязненнее — так полагала Тася.
Рядом, послышалась громкая и хвастливая песенка:
— Я грубиян! Ха! Ха!
Я хулиган! Ха! Ха!
Ха! Ха!
Я самый страшный великан!
Ха! Ха!
Из серой полутьмы вынырнула пятиметровая фигура великана.
— Так вот ты где?! — закричал великан. Он как скала встал перед Тасей.
Его плечи закрыли горизонт, толстый выпяченный живот, опоясанный красным кушаком навис над Тасей. В небе появилось разбойничье лицо, со зловещей ухмылкой. Передних зубов у великана не было, но те что оставались, говорили о том, что великан предпочитает кушать на обед отнюдь не фрукты и овощи.
— Тебя ведь предупреждали? А? — Великан усмехнулся.
— Такая маленькая девочка-козявочка и такая непослушная, — он покачал головой.
— Люблю детей, особенно таких маленьких, — великан жизнерадостно хохотнул, эхо подхватило икающий смех и со стыдом донесло до звезд и неба. Звезды замигали, словно икота одолела и их.
— Мне не страшно, мне не страшно, — зашептала Тася спасительную формулу, пока великан толи смеялся, толи икал, — это просто, такой большой дядька с пузом, почему я его должна бояться?
— Ну что, детка, испугалась?
— Нет, — храбро ответила Тася, запрокидывая лицо к небу.
— Что? — не поверил великан, на шаг отступая в сторону, чтобы получше рассмотреть храбрую малявку. На широком, похожем на блин лице, отразилось удивление и замешательство.
— Что, совсем не испугалась?
— Совсем.
— Но так не бывает, — великан удивленно покачал головой. — Меня все боятся. Я злой и страшный! Я могу, например, растоптать тебя. Прихлопнуть как муху, или проглотить! — На лице великана появилась блаженная улыбка. — Я так давно не ел ничего вкусненького, а я такой сладкоежка, — в голосе послышались мечтательные нотки. — Маленькие дети, они такие… — он шумно сглотнул слюну.
— Какие?
— Ну, такие… — великан аж зажмурился от удовольствия.
— Как не стыдно, ай, ай, ай, — Тася погрозила великану пальцем и помахала фонариком.
— Чего мне должно быть стыдно? — нахмурился великан.
— Такой большой, ты будешь обижать меня, такую маленькую?
— А я всегда обижаю маленьких, — заявил великан. Он присел на корточки.
— Но ведь это нехорошо, разве тебе не говорила об этом твоя мама?
— Не говорила, почему не хорошо?
— Стыдно обижать маленьких, вот почему — несправедливо. Ты такой большой, ты должен защищать малышей, а не обижать.
— Еще чего! Пусть этим Белый Рыцарь занимается.
— Его заколдовали.
— И отлично, я всегда получал от него одни оплеухи! Теперь я хозяин: хочу — обижаю, хочу — унижаю.
— А почему ты обязательно должен обижать? — спросила Тася.
— Как почему? — Великан вопросительно поскреб щетинистый подбородок. Почему? — он хмыкнул и решительно объявил:
— Надо!
— Почему надо?
— Надо и вот.
— Ты ведь добрый и хороший великан.
— Что? — Великан рассмеялся. — Большие добрыми и хорошими не бывают. Я отъявленный злодей, — он улыбнулся и подмигнул Тасе.
— Ты добрый.
— Я злой!
— Добрый! — не отступала Тася.
— Злой! Злой. Злой.
— Добрый, добрый, добрый…
— Стоп, — великан ударил ладонью по земле, так сильно, что земля вздрогнула и Тася чуть не упала.
— Отдай фонарик и проваливай, сегодня я действительно немножко добрый.
— Не отдам.
— Тогда я отберу, — великан насупил брови.
— Не отберете.
— Что? — Великан озадаченно сел на землю и с удивлением принялся разглядывать маленькую девочку.
— Не отберете, — повторила Тася. — Ну подумайте сами, — девочка без страха подошла к великану и взобралась к нему на колени.
— Ты что делаешь? — просипел великан.
— Нет, вы подумайте, охота вам бродить без дела по темному страшному лесу и по горе? Ведь скучно, правда? И солнышка не хватает, под его лучами можно согреться, увидеть другой мир. Разве приятно жить все время в ночи? Разве вам это нравится? — Тася не заметила, как стала вежливо обращаться к великану на вы.
— Не знаю, я об этом как- то не думал. — Великан задумался.
— Вы всё время один, разве это хорошо? Почему у вас нет друзей? С друзьями можно играть в игры, разговаривать обо всем, делиться секретами и конфетами. Друзья всегда придут на помощь, рядом они или далеко. Одному быть плохо.
— Нет, — великан вздохнул — тяжело. Никто не хочет со мной дружить, все боятся, даже Ягинья и та…