— Летит, — восхищенно отозвалась Тася и рассмеялась.
— Ага, — согласился Плошка и почесал затылок. — Парит, наш орел.
— Дракон, — смеясь, поправила Тася.
— Да, — великан кивнул. — Парит, наш дракон. Пойдем, — он протянул руку, — у нас осталось не так много времени, Ягинья, услышав такую весть, быстро явится.
Фонарик на ладони великана беспокойно мигал, в то время как Тася доставала золотой ключик. Они находились перед большой железной дверью, в которую был врезан волшебный замок, с наложенными на него заклятиями.
— Ну, — торопил великан, — открывай, скорее. Ох, как нам после достанется, лучше не думать.
— Все будет хорошо, — Тася вставила ключ в замочную скважину. Внутри что-то звонко щелкнуло и дверь стала медленно открываться. Пол заходил ходуном, послышался оглушительный треск. Центр пещеры прорезала глубокая трещина, из которой вырвалось ослепительное сияние.
— Бежим!!! — заорал великан Плошка. — Гора раскалывается! О горе нам! О горе! — Он закинул девочку на плечи.
— Закрой глаза! — Разбежавшись, Плошка прыгнул через расширяющуюся щель, из которой вырывалось нестерпимое для глаз, сияние. Внутри горы нарастали грозный грохот и гул. Стены тоннеля, по которому бежали великан и принцесса, содрогались, словно они заболели и заходились в лихорадочном, разрушительном кашле.
Плошка с Тасей на руках, выскочили из пещеры и стремительно понеслись вниз. Великан на ходу чертыхался, вспоминая приобретенных недавно друзей и слова матери о том, что иметь друзей — это быть ответственным не только за свои, но и за их поступки. От подземных толчков, он высоко подрыгивал вверх и Тасе казалось еще немного и они начнут сбивать звезды головами, которые принялись бледнеть и тускнеть, как лампочки в которых ослабела нить накаливания и они вот-вот перегорят. Тася закрыла глаза, крепче вцепилась в плечи великана, теперь ей по настоящему было страшно. Грохот усиливался, гору сотрясала непрерывная дрожь, готовя развалить и выпустить из плена солнце. По небу проносились цветные всполохи.
Ударил гром! Сверкнули тысячи молний! Земля выскользнула из-под ног великана Плошки, он успел опустить на землю девочку, прежде чем они кубарем покатились к подножию расколовшейся горы.
Тася поднялась. Посмотрела на лежащего в стороне великана. Плошка не двигался. Она подбежала к поверженному великану. Он лежал на животе и громко сопел. Девочка изумленно осмотрелась. От горы не осталось и следа — голая равнина. Не могло быть и речи, что когда-то здесь стояла железная гора — солнечная темница. А в небе… Тася никогда не видела таких ярких, насыщенных красок. Небо залило золото солнечного света. По его краям бежали фиолетовые всполохи, чередуемые зелеными. Мелькали рубиновые капли и зигзаги алых молний. Ближе к горизонту, золотой цвет переходил в ярко-оранжевый, который постепенно менялся на салатовый. Жухлая ночная трава которая казалось, умерла не получая солнечных лучей, преображалась на глазах, словно кто-то её быстро раскрашивал зеленой краской. Тася с удивлением смотрела, как зелень травы, с того места, где они лежали, кругами, как от камня брошенного воду, распространялась все дальше и дальше, пока не уперлась в линию горизонта, превратившись в основание малахитовой небесной стены. За спиной девочки стоял молоденький зеленый лес, с которого спали чары, а за ним возвышался зеленый холм, вершину которого венчал белый замок.
Тася захлопала в ладоши:
— Получилось! Получилось! — девочка рассмеялась. — Вставай, — она погладила великану жесткие рыжие вихры, — посмотри какой прекрасный день.
В воздухе было разлито волшебство, у которого есть свой, особенный запах, и его всегда можно почувствовать, если вы верите в волшебство и сказки. Это особенный запах, от которого в природе происходят мгновенные метаморфозы.
В воздухе появились бабочки, брызнул бриллиантовый дождь, из травы стали стремительно подниматься и раскрывать бутоны навстречу солнечным лучам и дождю цветы. Пространство заполнилось цветочным ароматом, облаками пестрых бабочек, гулом пчел и шмелей. В лесу грянул симфонический птичий оркестр, исполняющий освободительный гимн солнцу и его теплу.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Тася Плошку, сидящего на земле и недоверчиво растиравшего кулаками глаза.
— Здорово, я уже ни о чем не жалею, — ответил великан.
Золото неба смешала бирюзовая синь, с вкраплениями легкого пуха перистых облаков.
— Ради такого, стоило пойти против колдуньи, — весело хмыкнул Плошка.
— Смотри, не пожалейте об этом, — прокаркал рядом чей-то злобный голос.
Тася и великан испуганно оглянулись….
В стороне стояли, неизвестно, как они там появились — Ягинья и Стиамот.
Ведьмой оказалась высокая, закутанная в черный плащ женщина. Тася думала, что она будет напоминать скрученную радикулитом бабушку Ягу, которую привыкла видеть в мультиках. Но Ягой была молодая женщина с красивыми правильными чертами лица, ветерок трепал, выбившийся из-под капюшона плаща длинный, черный вьющийся локон. Ягинью можно было назвать красавицей, если бы общее впечатление не портили выпученные, совиные, наполненные желтым огнем, недобрые глаза.
— Явилась? — ведьма уставилась на Тасю. — Да, хитрая девчонка, я с тобой просчиталась. Ну конечно, и ты? — она вперила яростный взгляд в Плошку. Скрученный палец, с длинным острым ногтем обвиняюще указал на великана. — Ты, недомерок, осмелился предать меня?
Плошка промолчал, его тело начала сотрясать мелкая дрожь.
— Что ж, я отплачу и маленькой принцессе и тебе, Плошка. — Колдунья оглянулась на дракона и приказала:
— Спали их.
— Кого их? Плошку тоже?
— И Плошку, иначе я превращу тебя в червяка и ты никогда больше, слышишь — никогда, не сможешь летать.
— О конечно-конечно, — поспешил согласиться Стиамот. Он с шумом, распирая грудь, втянул воздух.
— Сейчас они нас поджарят, — скорбным тоном прошептал великан.
— Смотри, — воскликнула Тася указывая на лес, откуда появился Белый Рыцарь, мчащийся к ним на белом коне.
— Ягинья! — воскликнула Тася. — Вы проиграли: заклятье спало с рыцаря и на небе появилось солнышко. Вы больше никогда его не спрячете, не заколдуете.
Дракон икнул, из его пасти вырвался слабенький огонек.
— Спали их, быстрее! — завизжала колдунья, дергая дракона за крыло.
— Ик, — маленький язычок пламени лизнул драконий нос.
— Ик. Ик. Ик. — дым окутал Стиамота. — Я не могу. Ик. У меня от этих цветов…Ик. Ик. Аллергия. Ик. — Дракон развернулся и побежал прочь.
— Стой! — закричала Ягинья, но Стиамот оттолкнулся от земли и взвился в воздух.
— Прощай! Ик. Ик, — донеслось с высоты, перламутровые крылья интенсивно забили по воздуху, дракон стремительно удалялся.
— Здравствуй, Ягинья, — раздался голос Белого Рыцаря, — давно ждал встречи с тобой.
— Но не я, — воинственно ответила ведьма, в её глазах пылал огонь.
Рука рыцаря легла на меч:
— Отдавай пояс и уходи, мы отпускаем тебя.
— Вы? — ведьма рассмеялась визгливо и зловеще. — Вы отпускаете меня?
— Ах-ххх-х. — Тасику показалось, что такой вздох она слышала, когда пробиралась через лес.
— Зло, рано или поздно наказывается, — Плошка притянул к себе Тасю. — Не бойся, мы спасены.
Ягинья хлопнула в ладоши, донесся резкий хлопок и на месте, где стояла ведьма, появился черный лев.
Белый Рыцарь улыбнулся и обнажил меч. Раздался новый хлопок и лев превратился в гигантскую змею. С шипением выплеснулось длинное жало змеиного языка. Рыцарь тронул поводья, направляя коня вперед, поднял меч, ярко заблестевший в лучах солнца.
— Давай, Ягинья, нападай, — донёсся из-под забрала спокойный и чуть насмешливый голос.
— А-ахх-ххх, — прошипела змея, превращаясь в черного рыцаря на черном коне.
Два клинка скрестились, по небу пробежали молнии и где-то в отдалении прогремел гром. Черный рыцарь яростно нападал на Белого, гром гремел не умолкая, небо то темнело, то становилось светлым и прозрачным, то нестерпимо ярким. Вспыхивало и гасло солнце, появлялись и исчезали звезды. Гром ширился, рос, приближался. У Таси заболела и закружилась голова, не в силах наблюдать за поединком, она закрыла глаза. Плошка осторожно обнял маленькую девочку, закрыл огромными ладонями.
— Я не могу видеть, у меня болит голова.
— Потерпи немного, маленькая принцесса, — ответил Плошка.
Но, даже закрыв глаза, Тася видела перед собой вспыхивающее солнце, кружащиеся звезды, цветы: раскрывающие и прячущие бутоны. Ночь-День. День-Ночь. Карусель…Сознание ребенка отделилось от тела и притянулось, или потянулось к небесам. Плошка обеспокоено посмотрел, на поникшую Тасю, поднял и устроил на коленях.
Тасик в этот миг был далеко, в эпицентре бури: где рождались молнии и яростный крик грома; где краски смешались в одну — в белый молочный свет, зажигающий и гасящий жизни; где солнце превратилось в черную дыру, и черная дыра, всосав девочку, превратилась в солнце; взорвалось золотым дождем, и его каплями стали звезды, сквозь которые, пронзив небо и землю проросла радуга. Ударил гром и волшебство обернулось теплым летним ливнем…
Когда Тася открыла глаза, то увидела, что сидит на коне у Белого Рыцаря. Конь неторопливо вез их через светлый, зеленый лес, в котором раздавалось радостное птичье пение. В воздухе стоял клейкий запах молодой, только проклюнувшейся из почек листвы; кроны деревьев возбужденно дрожали — в стволах бурлил весенний сок, пробуждающий к жизни.
На принцессу смотрели веселые карие глаза. Пухлые губы тронула улыбка. Белый Рыцарь был юн, но он был именно таким, как и представляла себе Тася.
— Приветствую, принцесса, — прозвучал звонкий, чистый голос.
— Ты победил Ягинью?
— Мы победили, — поправил рыцарь. — Хочу сказать, что вы очень храбрая и самоотверженная принцесса.
Тасик зевнул, поудобнее устраиваясь в седле.