«Черта с два это был суицид!»
Ханна сжала за спиной руку в кулак. Сейчас ей больше всего хотелось швырнуть сигару вместе с пепельницей Холландеру в лицо.
– То есть ваше согласие на интимную обстановку во время сеансов – это был просто фарс, чтобы задобрить меня.
– Не фарс, – спокойно возразил он. – А маленькая вынужденная ложь. И не зря, как выяснилось. В последний раз спрашиваю: почему вас так интересует Пит ван Лун?
– Он один из моих клиентов.
– Чушь! – напустился он на Ханну. – Вы даже Френка Бруно о нем расспрашивали.
«Значит, это Френк нажаловался». Но еще интереснее Ханне показалось то, что и Холландер, оказывается, мог потерять самообладание.
Директор бросил взгляд на Кемпен.
– Я еще раз внимательно проверила ваши данные, а при этом у меня достаточно других, более важных дел, – начала Кемпен. – Мы знаем, что вы родом из Голландии, фрау Норланд. Но, прежде чем приехать в Германию, чтобы изучать психологию, вы… – Кемпен вопросительно посмотрела на Ханну.
– Что я?
– Поменяли фамилию.
У Ханны перехватило дыхание.
– Это преступление?
Кемпен не отреагировала на ее вопрос.
– Изначально ваша фамилия была ван Лёвен, как у родителей. Отель «Ван-Лёвен» в Амстердаме существует и по сей день, не правда ли?
– Да, это так – а я взяла девичью фамилию матери, – солгала она.
– Мы задаемся вопросом, почему, – сказала Кемпен.
– У меня были свои причины.
– И какие же?
– Это личные причины, и я не думаю, что они вас касаются.
– Еще как касаются. Дело в том, что вы также изменили имя. На самом деле вас зовут Анна.
Черт! Теперь все открылось.
– Вы были знакомы с Питом ван Луном раньше? – в лоб спросила Кемпен.
Ханна выдержала ее взгляд.
– Нет.
Тут в разговор снова вмешался Холландер.
– Ваша первая ошибка заключалась в том, что вы стали работать с тем, с кем были знакомы раньше.
Ханна тут же запротестовала:
– Я не была….
– Или! – Холландер поднял руку. – Или с тем, кто, по каким-то личным причинам, вызывает у вас эмоции. Вы должны были проинформировать меня об этом, тогда я отклонил бы вашу кандидатуру – а если нет, тогда вы сами должны были отказаться от этого клиента. Я несу ответственность за успех проекта, и, пока я директор, не потерплю никаких злоупотреблений, и буду следить, чтобы все было корректно.
– Корректно! – фыркнула Ханна.
– Что это значит?
Ханна чувствовала себя как загнанная в угол, раненая куница. Она перешла в нападение.
– То, что заключенных в вашем заведении… – «истязают», – подумала она, но вовремя замолчала.
– Что?
– …прослушивают – это тоже, видимо, корректно? – с трудом вырулила она.
Холландер поднял бровь и бросил взгляд на Кемпен. Затем снова посмотрел на Ханну.
– Изучая медицинские карты, вы наверняка заметили, что у некоторых клиентов были тяжелые травмы.
Ханна молчала.
– Что вы думаете по этому поводу?
– Тяжелые травмы – это мягко сказано.
– Да?
– Скорее, похоже на то, что их систематически истязали, – выдавила она из себя.
– Действительно? По какой причине такое могло произойти?
«Черт, ты просто идиотка», – стучало у нее в голове. Следовало промолчать, но было уже поздно.
– Я не знаю, – пробурчала она. – Но очевидно, происшествия были замяты, чтобы не ставить под угрозу программу психотерапии.
– Какое нелепое предположение. – Холландер строго посмотрел на нее.
Что он хотел от нее услышать? О ее открытии, что кто-то платил за издевательства над заключенными? И тут ей стало ясно, почему Холландер взял на место Ирены Эллинг молодого неопытного терапевта: он не хотел рисковать и надеялся избежать новых разоблачений. Потому что не только доктор Кемпен, но и директор Холландер был замешан в этом. Вот и объяснение! Ее неожиданно бросило в жар. Вероятно, все они получали деньги – маленькая сплоченная команда: Холландер, Кемпен и пара охранников. Она невольно подумала о предостережении Осси и о том, что выяснила уже слишком много.
Ханна была в крайнем возбуждении и ярости, но ей удалось взять себя в руки и не сказать больше ничего. За деньги многое можно устроить. Ее родители работали в гостиничном бизнесе, где Ханна уже повидала много коррупции. Когда она слышала, что какой-то человек неподкупен, то задавалась вопросом – возможно, ему просто мало предложили?
– Интересно, как вы своими упреками пытаетесь все перевернуть, – сказал Холландер, успокоившись. – Но не мы здесь обвиняемые, а вы.
– И в чем, простите, меня обвиняют? В том, что я родом из Амстердама, могла случайно пересечься с Питом ван Луном и изменила фамилию?
– Не только в этом. – Холландер бросил на свою заместительницу требовательный взгляд.
Врач сделала шаг из-за стола.
– Несколько дней назад я заметила, что жалюзи в моем кабинете опущены.
Ханну бросило в жар. «Так и знала».
– А именно после того, как я встретила вас вечером в больничном отделении и оказала помощь.
Ханна молчала. Она знала, что сейчас последует. Вопрос был лишь в том, что именно выяснила Кемпен.
– Я проверила все документы в бюро и заметила, что из папки Пита ван Луна пропал диск. Я готова поспорить, что мы найдем его в вашей комнате.
Ханна все еще молчала. Диск был в ее ноутбуке, который лежал на письменном столе в ее квартире. А в ящике стола находились подпаленные бумаги Ирены Эллинг.
– Я хочу получить этот диск обратно, – сказала Кемпен.
Директор Холландер прочистил горло.
– У вас есть полчаса, чтобы вернуть украденный диск, а также десять медицинских карт в кабинет доктора Кемпен. До конца дня вы освобождены от работы. А я до вечера подумаю, как разрешить нашу маленькую проблему.
25
«О сказках…» – эхом отзывались слова Снейдера в голове у Сабины.
Таща за собой дорожную сумку на колесиках, она вошла за Снейдером в зал вылета мюнхенского аэропорта. При этом Снейдер даже не придержал ей дверь, и та едва не ударила ее по носу. «Галантный кавалер, ничего не скажешь!»
Сабина подошла к стойке «Люфтганзы», но она оказалась еще закрытой.
Снейдер взглянул на свои часы.
– Они должны открыться через полчаса. Нас уже зарегистрировали, нужно только забрать посадочные. Ваша сумка наверняка пройдет как ручная кладь – в отличие от моего чемодана.
Сабина сейчас думала совсем о другом.
– Мне срочно нужен сборник сказок.
На этот раз Снейдер не стал заводить свою старую песню про идею фикс! Все-таки ее интуиция помогла им продвинуться за последние двадцать четыре часа.
Он устало оглядел зал аэропорта.
– Вон там впереди как раз открывается филиал «Гаитала».
Сабина знала, что эта книжная сеть была для Снейдера как красная тряпка для быка, потому что она разорила книжный магазин его отца.
– Вам не обязательно меня сопровождать! – предупредила она его. – Я не хочу, чтобы вы снова украли книгу.
– Ничего другого они не заслужили.
– Что бы вы ни делали – постарайтесь, если возможно, не придушить директора филиала.
– Застрелить тоже нельзя?
О боже, Снейдер посмотрел на нее таким доверчивым взглядом – ничего подобного она за ним раньше не замечала.
– Не сегодня, – ответила Сабина и наклонилась к Снейдеру. – Выпейте пока чашку ванильного чая – он скрывает запах марихуаны. Увидимся через полчаса у стойки, – сказала она и направилась со своей сумкой к книжному магазинчику.
Через пятнадцать минут она сидела в зоне отдыха книжного магазина, положив ноги на сумку, и держала в руке стаканчик горячего капучино, который купила в автомате.
Другой рукой листала толстую – в тысячу четыреста страниц – книгу с произведениями Ганса Христиана Андерсена. Три сказки, которые ей назвала Керстин, тоже здесь были. Проклятье! Чтобы осилить все это, ей понадобится целая неделя.
Сначала она прочитала предисловие и краткую биографию Андерсена. Он родился в 1805 году на датском острове Фюнен и умер в 1875 в Копенгагене. Это подходило Питу ван Луну, который учился в Копенгагене и поставил там свой спектакль. Похоже, сцены убийств не имели отношения к сказкам братьев Гримм или Гауфа.
Затем она пролистала содержание и изучила названия более ста пятидесяти сказок, которые написал Андерсен. Некоторые заголовки вызывали гнетущие детские воспоминания. Внезапно в памяти всплыло, что в школе она сама играла в одной сказке. Это было рождественское представление для родителей. «Девочка со спичками». Сабина изображала покрытое снегом дерево и должна была десять минут шевелить руками. Господи, казалось, это было сто лет назад.
Неожиданно Сабина услышала знакомый голос с голландским акцентом и подняла глаза. Снейдер просто не мог упустить такую возможность. Он последовал за ней в книжный магазин и сейчас приставал с разговором к продавцу.
– Я ищу книгу Карла Фридриха Вайцзеккера.
– Вы не смогли найти? – спросил продавец.
– Стал бы я иначе продолжать поиски?
– А стал бы я иначе спрашивать, если бы знал ответ? Сабина невольно улыбнулась. Продавец отплатил Снейдеру той же монетой.
Парень подошел к стеллажу и вытащил книгу.
– Давайте ее сюда, – пробурчал Снейдер, – или вы хотите бросить мне ее оттуда?
Боже правый! Сабина не стала вслушиваться в диалог и снова погрузилась в книгу. Она пробежала глазами тексты трех сказок, которые ей назвала Керстин – и у нее волосы на голове зашевелились. Она села прямо. Все сходится! Три убийства в Дортмунде, Берне и Баварии были однозначными аллюзиями на «Гадкого утенка», «Новое платье короля» и «Огниво».
Она быстро пролистала другие самые известные сказки и пробежала их по диагонали, но не нашла никаких сходств с четвертым убийством в Хагене. Возможно, оно не вписывалось в схему. Хотя было достаточно жутким и гротескным. Сабина закрыла книгу и уставилась на обложку. Внезапно кто-то подошел к ней, и она подпрыгнула от неожиданности.