— Хоть приводи, хоть не приводи, мне все равно, — ответила мышь. — Меня это совсем не беспокоит.
— Мяу! Мяу! — раздалось тут у самых дверей.
Мышь услышала кота, и сразу с нее весь задор слетел.
— Подожди, подожди, будь милостив, — взмолилась она. — Я посмотрю — может, где зернышки и завалились, я поищу — может, наберу достаточно, чтоб долг отдать.
И быстрее ветра мышь убежала в кладовую, вернулась обратно, распахнула окно и выбросила два мешка зерна.
— Нет, дружок, так дело не пойдет, — сказал кот. — Бери-ка зерно на спину и тащи сверчку прямо в дом — откуда долг брала, туда и отнеси.
Пришлось мыши взвалить себе на спину два мешка с зерном.
— Веди, — сказал кот сверчку.
Сверчок пошел вперед, за ним мышь с ношей, а позади них кот. Всякий раз, как мышь уставала и останавливалась отдохнуть, кот тихонько мяукал: «Мяу, мяу!» — и этого было довольно: мышь в страхе хватала свою ношу и, ни слова не говоря, бежала вперед.
Не хочешь долг отдавать добром, заставят отдать силком.
ТРИ БЫЧКА И ВОЛК
ЫГНАЛИ пастухи весной скот в горы. Отъелся скот на летних пастбищах. Пришло время с гор в деревню возвращаться.
Погнали пастухи стадо вниз, а три глупых бычка захотели еще немного полакомиться. Сговорились они и отстали от стада. Ходят в горах, траву щиплют. Не заметили, как время прошло и настала зима. Захотели бычки вернуться в деревню, да не нашли дорогу, и пришлось им зимовать в горах.
Проведал об этом волк и обрадовался.
— Ишь, какое мне счастье привалило! — говорит. — Мясо само к моим дверям пришло!
Начал волк вокруг бычков вертеться, съесть их хочет. А бычки почуяли волка, стали в кружок и выставили вперед крепкие рога — никак не подступишься. Повертелся волк, повертелся, так ни с чем и ушел.
Пошли дожди, стало меньше корма. А волк совсем оголодал, живот у него втянулся, прилип к спине. Не отходит волк от трех бычков, облизывается, зубами щелкает, а сделать ничего не может — выставят бычки дружно рога вперед, никак к ним не подойдешь.
Пошел волк на хитрость: улучил минутку, когда два бычка помоложе от третьего отошли, и говорит им:
— Еще немного — и выпадет снег, корму совсем мало будет. А тому быку, что сейчас отдельно ходит, чтобы наесться, много травы нужно. Ишь, какой он большой да толстый! Смотрите, сожрет он всю траву, и вы оба с голоду подохнете. Не лучше ли будет, если я его съем? И вам больше корму останется, и я несколько дней сыт буду.
— Дело говоришь, — сказали бычки. — Ешь нашего старшего, мы тебе мешать не будем.
И волк разорвал старшего бычка.
Выпал первый снег. Волк уже давно обглодал последнюю косточку. Опять думает, как бы ему мясцом поживиться. Не отходит волк от двух бычков, норовит напасть на них. Но бычки стали рядом, выставили вперед рога, дружно защищаются, не подпускают волка.
Пошел волк на хитрость, вертится возле самого молодого бычка и шепчет:
— Смотри, скоро опять снег выпадет, совсем мало корма останется. Вот если бы ты дал мне твоего друга съесть, тебе бы до новой травы корму хватило, и я бы до весны сыт был.
Поверил маленький бычок, отошел в сторону, и волк разорвал его друга.
Скоро волк обглодал последнюю косточку, но на этот раз он не горевал — он знал, что теперь добыча от него не уйдет. Вышел волк на поляну, где бычок пасся, и говорит ему:
— Жаль мне тебя, дорогой дружочек, не хотел я тебя есть, да ничего не поделаешь — у меня мясо кончилось, а у тебя трава на исходе, все равно обоим голодной смертью умирать, так уж лучше я тебя съем — может быть, тогда до весны дотяну!
Сказал, прыгнул бычку на шею и разорвал его.
КОТ И МЫШИ
БЪЯВИЛ как-то кот, что решил отказаться от разбоя и зовет к себе мышей — мириться.
Обрадовались мыши, что кот подобрел, стали собираться к нему в гости.
Только одна старая, хромая мышь не поверила коту. Стала она уговаривать мышей:
— Не ходите к коту, не ждите от него добра, обманет он вас!
Но мыши ее не послушались:
— Как-же это кот нас обманет, раз он клятву дал от разбоя отказаться!
И пошли все мыши к коту мириться.
Только хромая мышь не пошла.
Кот принял гостей с почетом. Потом запер дверь и обратился к ним с длинной речью. Говорил, говорил, много всего наобещал мышам. Обрадовались мыши и уши развесили.
Кончил кот свою речь да вдруг как закричит на одну мышь:
— Ах, злодейка, и ты сюда пришла. Да как ты осмелилась мои порог переступить? Ведь ты сына моего съела!
— Что ты, что ты, кот! — взмолилась мышь. — Да когда же я твоего сыночка съела? Я его и в глаза не видывала?
А кот слышать ничего не хочет, погнался за мышью, вот-вот сцапает.
Тут вступился за бедную мышь весь мышиный народ, стал кота уговаривать простить несчастную.
— Что было, то прошло, — говорят. — Ты ведь теперь добрым стал, не мсти за старое!
— Ах, вот оно как! — закричал кот. — Вы злодейку защищаете! Значит, вы сами такие же, и нечего мне вас жалеть!
С этими словами он бросился на мышей и всех их съел.
«Моя правда выходит, — подумала хромая мышь. — Был кот разбойником, разбойником и останется!»
ПТИЧКА И ЛИСА
АДУМАЛИ как-то птичка и лисичка засеять вместе клочок земли.
Лиса и говорит:
— Ты собери семена, а я их посею.
Долго птичка летала туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда и наконец собрала большую кучу семян.
— А теперь ты посей, — сказала она лисе. — Семена собраны!
— Нет! — сказала лиса. — Я сеять не умею. Давай лучше так: ты посеешь, а я косить буду.
— Хорошо! — согласилась птичка и принялась за работу.
Трудилась, трудилась и наконец зарыла все зернышки по одному глубоко в землю.
Прошло немного времени, и вот показались первые всходы, зазеленели, стали расти, заколосились и созрели.
— А ну-ка, лиса, пора косить! — сказала птичка.
— Не-е-ет! — покачала головой лиса. — Я косить не умею. Знаешь что? Я молотить буду.
— Как же это так?
Удивилась птичка, но не стала спорить и — жиг-жиг-жиг! — скосила весь урожай и собрала в большую копну.
— Ну, лиса, — сказала она, — я свое дело сделала, теперь иди молотить.
— Не-е-ет! — ответила лиса. — Молоти ты, а я делить буду.
Хочешь не хочешь, а пришлось птичке обмолотить весь урожай и собрать в одну сторону зерно, а в другую — солому.
— Ну вот, молодчина, — похвалила, лиса. — Хорошо поработала. А теперь я разделю: бери солому, а я возьму зерно.
— А на что мне солома? — сказала птичка. Сделать всю работу одной — и не получить своей доли! Это несправедливо. Пусть нас кто-нибудь рассудит.
— Хорошо, — ответила лиса. — Пригласи большого гусака, пусть он нас рассудит!
А сказала она так потому, что очень ей захотелось и зерно получить, и гусака съесть.
Отправилась птичка искать гусака, и повстречалась ей букашка. Хотела птичка ее склевать, да пожалела и рассказала ей, что идет звать гусака, чтобы рассудил он их с лисой. А букашка и говорит:
— Не зови гусака: коли позовешь его, быть беде. Зови лучше собаку. Вон хоть ту, что на берегу речки лежит.
Подлетела птичка к собаке, а собака лежит, чуть дышит, подыхать собралась.
— Кума! — крикнула птичка. — Сделай милость, рассуди нас с лисой. Она меня обманула.
— И рада была бы, голубушка, да не могу, — отвечает собака. Разве ты не видишь, что я совсем оголодала? Вот что я тебе скажу: раздобудь ты мне лепешку, чтобы я досыта наелась и в силу вошла, а потом натри меня оливковым маслом, чтобы стала моя шкура мягкой, а ноги проворными, и я пойду с тобой и рассужу вас с лисой.
— Хорошо, — сказала птичка. — Идем!
Птичка полетела вперед, а собака поплелась за ней.
Вот пришли они на поле, где работали крестьяне. Один из них крикнул жене:
— Эй, женушка неси мне скорее обедать!
Жена положила лепешку на тарелку, поставила тарелку себе на голову и понесла мужу обед, а за ней сынишка увязался.
Увидела их птичка и шепчет собаке:
— Спрячься за куст, а я сейчас раздобуду тебе то, что ты просила.
Собака спряталась за куст, а птичка подлетела совсем близко к мальчику, опустилась на дорожку и — прыг-прыг, скок-скок — прыгает перед ним, да так спокойно, не спеша, точно и не собирается улетать.
— Ух, мама, птичка! — закричал мальчик. — Поймай ее мне!
А птичка прыгает туда-сюда, а улетать не улетает. Мать подумала, что птичка летать не может, и говорит:
— Погоди, сейчас я тебе ее поймаю.
Поставила она тарелку с лепешкой на землю и бросилась за птичкой. Та ее приманивает, а сама — прыг-прыг, скок-скок! — все дальше и дальше от лепешки отводит, а собаке знак подает: ешь, мол, наедайся досыта! Когда птичка увидела, что собака пустую тарелку вылизывает, она сразу — порх! — и улетела. Женщина возвратилась назад, а тарелка уже пустая.
Встретилась собака с птичкой опять, и пошли дальше.
— Ну и угостила ты меня на славу! — сказала собака. — Такая во мне сейчас сила… Вот найти бы оливкового масла, чтоб тело натереть…
— Найдем! — успокоила ее птичка. — Иди за мной!
Пошли они по дороге и видят — в тени под оливами расположился на отдых караван. Бурдюки с оливковым маслом на земле лежат, люди спят крепким сном рядом, только один не спит, караван сторожит, охраняет.
Фррр! Подлетела птичка и села на бурдюк. Крестьянин кинул в нее камешком, она отскочила, но с бурдюка не слетела. Фью! Опять полетел в нее камешек, опять птичка отскочила, но не улетела прочь. Рассердился крестьянин, схватил большой камень и со всей силы кинул им в птичку. Птичка увильнула, камень со всего размаху шлепнулся на бурдюк, прорвал его, и масло вылилось на землю.
— Вставайте, ребята! — крикнул крестьянин. — Бурдюк разорвался!
Все проснулись, встали, поохали, поахали, да видят, что ничем делу не поможешь — не соберешь масло. Взвалили они оставшиеся бурдюки на плечи и пошли своей дорогой.