Так подумал Христиан и принялся искать выход из церкви. Заперли его накрепко, но под лестницей обнаружил кузнец низенькую потайную дверку, и она-то была открыта. Часы как раз били одиннадцать, когда, согнувшись в три погибели, выбирался Христиан вон из проклятого места. Не успел он шаг на волю сделать – вырос перед ним карлик и говорит:
– Доброго тебе вечера, Христиан. Куда это ты собрался?
Тут почувствовал Христиан, что ноги у него тяжестью налились, в землю врастают.
– Никуда, – ответил смущённо.
– Вижу, надумал ты сбежать, – продолжает карлик. – Так не годится. Рядился ты нести караул до рассвета – вот и неси.
Взмолился Христиан:
– Страшно мне, сил нет. Пьян я был, когда согласился. Не нужны мне королевские далеры. Отпусти меня, уйду я отсюда!
– Э, нет, – говорит карлик. – Должен ты караулить мёртвую принцессу. Возвращайся на свой пост, но прежде выслушай добрый совет. Ступай на амвон, с которого проповеди читают. Там и стой, что бы в церкви ни происходило. На амвоне никакое зло тебя не достанет. Оставайся там, покуда не услышишь, как крышка сундука грохотнёт, закрываясь. Грохот этот будет означать, что покойница забралась обратно в сундук и тебе ничто не угрожает. Тогда можешь сойти с амвона.
Карлик открыл потайную дверку, затолкал Христиана обратно в церковь и запер дверку снаружи на замок. А Христиан бегом пустился к амвону, поднялся на него и замер. До полуночи ничего не происходило, а с двенадцатым ударом часов открылся сундук, и вылетела оттуда принцесса. Ужасен был её вид, платье же заменяло нечто вроде звериной шкуры. Стала принцесса выть и визжать, кричать мерзким голосом:
– Где ты, караульный? Где ты? Явись, иначе не миновать тебе лютой смерти!
Бесновалось привидение в церкви, металось туда-сюда и наконец увидело Христиана. Бросилось оно к ступеням, полезло вверх, но не могло добраться до амвона. Тянуло привидение руки, извивалось и бранилось. Тщетно! Дрожал Христиан от ужаса, но ни шагу с амвона не сделал. А потом часы пробили один час пополуночи, и привидение вернулось в сундук. Услыхал Христиан, как грохотнула крышка, закрываясь. Мёртвая тишина разлилась в церкви. Измученный страхом, лёг Христиан где стоял, прямо на амвоне, и погрузился в глубокий сон, подобный обмороку. Очнулся он лишь на заре от солнечных лучей и звука шагов. Шли люди выпускать его, ключами позвякивали.
Поспешно спустился Христиан с амвона, оправил мундир, вскинул мушкет на плечо, замер возле сундука по стойке «смирно».
Явился с патрульными полковник собственной персоной. Каково же было его удивление, когда увидел он Христиана живым и невредимым! Немедленно потребовал полковник рапорта, но Христиан отмалчивался, поэтому повёл его полковник прямо к королю и объявил:
– Вот, ваше величество, первый из караульных, кто выдержал службу!
Король, потрясённый, вскочил с постели, велел отсыпать Христиану сотню далеров и пожелал говорить с ним наедине.
– Видел ты кого-нибудь? – допытывался король. – Видел мою дочь?
– Я задание выполнил, в карауле выстоял – этого довольно, – отвечал молодой кузнец. – На том моя служба пускай и закончится.
Почему он так сказал – неведомо. Может, побоялся правду открыть, а может, возгордился. И впрямь стал Христиан первым, кто выдержал целую ночь возле мёртвой принцессы.
Король, конечно, таким ответом не удовольствовался, но решил пойти на хитрость. Выразил он Христиану свою королевскую благодарность и спросил, не постоит ли тот и вторую ночь в церкви.
– Не гневайтесь, ваше величество, – сказал Христиан. – С меня и одной ночи хватило. Не согласен я.
– Что ж, дело твоё, – произнёс король. – Проявил ты отвагу, и за это в придачу к далерам я дарую тебе право завтракать со мной, твоим государем. Уж от завтрака ты не откажешься? Поди, устал в карауле; надо тебе как следует подкрепиться.
Велел король накрыть богатый стол, усадил Христиана и принялся потчевать. Своей рукой подливал он вина, расхваливал Христианову храбрость на все лады, сам пил за его здоровье. Христиан угощался без стеснения и винам королевским должное отдавал. Скоро он захмелел, язык у него развязался, страхи позабылись.
– Ежели ваше величество согласится отсыпать мне двести далеров, я и вторую ночь возле принцессы продежурю!
Так похвалился Христиан, а королю только того и надо было.
Поблагодарил Христиан за угощение, сытый и хмельной пошёл по столице прогуляться. Направился он к казармам, отыскал давешних капралов, угостил их обедом и вином – карманы-то у него были полны. В трактире громко высмеивал Христиан парней, что не выдержали караульной службы; высмеивал он и россказни о принцессе-людоедке, всё повторял:
– Погляжу, как нынче ночью она меня съест! Небось все зубы обломает!
День прошёл весело, а в восемь вечера вновь заперли Христиана в церкви.
Не минуло ещё и двух часов, как стал Христиан томиться и тосковать. Обшарил он всю церковь и отыскал-таки дверку за алтарём, ровно в десять выскользнул через эту дверку и скорым шагом направился к реке. Полпути успел одолеть, как вдруг возник перед ним вчерашний карлик и говорит:
– Доброго тебе вечера, Христиан. Куда это ты собрался?
– Я человек вольный, куда хочу – туда иду, – отвечает кузнец, а сам чувствует: ноги тяжестью налились, к земле приросли.
– Э, нет, Христиан! Не вольный ты человек, ты на службу поступил и должен в карауле стоять!
Так сказал карлик и потащил Христиана обратно в церковь. Упирался кузнец, но карлик был сильнее. Втолкнул он парня в дверку и вот что посоветовал:
– Ступай прямо к алтарю, возьми молитвенник. Оставайся в алтаре, покуда не грохотнёт сундук, закрываясь за покойницей, – тогда будешь невредим.
С этими словами запер карлик дверку снаружи. Христиан бегом побежал в алтарь, схватил молитвенник, крепко стиснул в руках. Вскоре пробило полночь, с двенадцатым ударом открылся сундук, и выскочила оттуда мёртвая принцесса, стала визжать и вопить:
– Где ты, караульный? Где ты?
Бросилась она к амвону, мигом поднялась по ступеням – не то что накануне! Да только никого не нашла покойница на амвоне. Тогда завыла, завизжала она страшней прежнего:
Видно, жалеет отец мой солдат —
Нынче же грянут война, мор и глад!
Не успела произнести проклятие, как увидела кузнеца, что стоял в алтаре. Метнулась к алтарю мёртвая принцесса, исторгла дикий вопль:
– Ах вот ты где! Ну, теперь не спасёшься!
Всего одна ступенька вела в алтарь, но не смогла принцесса на неё взобраться. Выла она, каталась по полу, тянула к Христиану руки, грозила всеми карами – но с боем часов пришлось ей вернуться в сундук. Едва услыхал Христиан, как грохотнула крышка, – понял, что спасён и на этот раз. Но вот что успел он заметить: во вторую ночь мёртвая принцесса была уже не столь ужасна видом, как в первую.
Когда всё стихло в церкви, измученный кузнец растянулся перед алтарём и погрузился в сон, подобный обмороку. Очнулся он лишь утром. Сам полковник пришёл открывать церковь. Снова потребовал он рапорта, снова отказался Христиан говорить, и снова повёл его полковник к королю. Всё повторилось, как и накануне: король отсыпал Христиану двести далеров, приступил к нему с расспросами, а потом угостил сытным завтраком. Хорошенько приложившись к винам из королевских погребов, Христиан вызвался дежурить третью ночь, но выдвинул особое условие: вместо денег возьмёт он полкоролевства. А как же – служба-то опасная! Согласился король, дал своё королевское слово.
После трапезы во дворце отправился Христиан в трактир. Мигом собралась вокруг него целая компания, и снова хвалился он без удержу. А в восемь вечера пришлось кузнецу облачаться в солдатский мундир, брать мушкет и шагать в церковь. Но не пробыл Христиан на посту и часа, как хмель соскочил с него, и стал он вот как размышлять: «Ох и заигрался я! Пора и остановиться, пока цел!» Чутьё подсказывало парню, что третья ночь будет решающей. Согласился он дежурить спьяну, а что до половины королевства, так никогда король своих земель не уступит, даже если и выживет Христиан, – это яснее ясного. Чем дальше размышлял он, тем больше укреплялся в решении: нужно бежать, притом немедля. Нечего дожидаться одиннадцати часов, ведь карлик именно в это время станет его караулить. Нет уж, нынче Христиан перехитрит карлика!
Стал он осматривать церковь. Все двери до единой были заперты, и Христиан решился вылезти в окно. Высоко располагались церковные окна, но Христиан сумел выпрыгнуть так, чтобы не повредить ни одной своей косточки. Сразу бросился он бежать прямо к реке. На пустынном берегу – вот счастье! – нашлась лодка. Сел в неё Христиан – и давай грести что было сил. Гребёт и смеётся про себя: вон как ловко он карлика провёл! И вдруг слышит знакомый голос:
– Доброго тебе вечера, Христиан! Куда это ты собрался?
Решил кузнец промолчать. «Уж нынче ты до меня не доберёшься, коротышка!» – думает, а сам на вёсла налегает. Только не двигается лодка – наоборот, словно тянет её кто-то к берегу багром!
Так очутился Христиан подле карлика.
– Опять с поста решил улизнуть? – говорит ему карлик. – Пойдём-ка обратно в церковь!
И поволок Христиана за собой. Отбивался кузнец: дескать, двери заперты, а с земли в окошко ни за что не влезть – очень уж оно высоко.
Не слушал карлик этих отговорок, своё твердил:
– Рядился ты в карауле стоять – вот и стой.
Когда добрались они до церкви, карлик запросто подбросил Христиана в воздух, и тот очутился на подоконнике.
– Теперь слушай меня внимательно, Христиан, – заговорил карлик. – Слушай и запоминай. Нынче ночью должен ты лечь по левую сторону от сундука. Крышка влево открывается, не заметит тебя принцесса. Только выберется она, ты поскорее запрыгивай в сундук. Затаись, лежи тихо до рассвета. Что бы ты ни услышал от принцессы – угрозы или посулы, – не вздумай ей отвечать, не вздумай вылезать. Тогда не получит принцесса над тобою власти, и к утру вы оба будете свободны.