— Невена умерла ночью, — неожиданно правильно сказал Енош.
Он сидит в углу, держа тело женщины за руку.
— Соболезную.
— Я тупил змеёй. Банан плыла трюмной, не про кто я. Лак терпеть пить?
— Ничего не понял, но сочувствую. Давай, помогу похоронить. Лопата есть?
— Какие планы, — спросил Ингвар, когда они постояли, помолчав, у свежей могилы.
Выкопать её было непросто: землю пришлось отогревать костром, и даже сменяясь по очереди, потратили полдня.
Енош молча помотал головой.
— Это значит, никаких?
Мужчина кивнул.
— Может, двинешь со мной? Думаю, лишние руки общине пригодятся.
— Какаду лебеда.
— Э… Не пойдёшь никуда, что ли?
Утвердительный кивок.
— Копанусь есть. Дуду крыть сардин.
— Ну, как знаешь. Удачи с сардинами. Я давно уже не гуру, и учить людей, как им жить, завязал. Кстати, курить и то было легче бросить, так что немного горжусь этим успехом. Следи за печкой, подмазывай, где высыпается, а то развалится нафиг. Эй, Мудень!
— Гав!
— Пошли, надо до темноты хотя бы километров десять протопать. Давай, давай, санки сами себя не утащат!
— Приятель, это конец нашего пути, — сказал Ингвар, остановившись перед ржавой железной дверью. — Отсюда я вышел, сюда и вернулся. Судя по расчищенному снегу, этим выходом пользуются, так что… Блин, закрыто. Логично, чёрный ход и должен быть заперт. Надеюсь, кто-нибудь услышит, а то тащиться к тоннелю сил уже нет. Этот переход дался мне тяжело, я уже не так молод.
Мужчина несколько раз грохнул в железную дверь прикладом.
— Открывай, Сова, Медведь пришёл!
Открыли им нескоро. Ингвар стучал, орал, снова стучал. В конце концов развёл костёр, вскипятил воды, поел, покормил пса и продолжил. Когда заскрежетали запоры, сказал:
— Вот видишь, методичность и упёртость обычно срабатывают.
— Ингвар, — сказала красивая светловолосая женщина с младенцем на руках, — вы вернулись…
— Привет, Милана. Этого лохматого товарища зовут Мудень, и он, в принципе, неплохой парень для одичавшей собаки с Пустошей. Уже почти не пытается никого съесть. Привет, Юльча! А ты подросла! Мамке тебя уже, поди, тяжело таскать. И уже не такая лысая. Помнишь дядю Ингвара? Ничего, вспомнишь! У меня для тебе ещё куча нерассказанных сказок!
— Ингвар… — поморщилась женщина. — Послушайте…
— Ты как-то не сильно рада, или мне кажется?
— Простите, мы долго думали, открывать ли дверь.
— Даже так?
— От вас много… суеты. Тут уже сложился определённый уклад, баланс интересов, своего рода иерархия, а вы всегда как камень в болото. Вас старались побыстрее забыть.
— И ты, Милана? Что насчёт тебя? Ты тоже не рада?
— Видите ли, Ингвар, вы не обещали, что вернётесь. Прошло несколько месяцев, одной жить тяжело… Это Деян.
Из-за её спины выступил невысокий и очень молодой мужчина.
— Он хороший, а Юльче нужен отец…
— А. Ну, да. Глупо вышло, чёрт побери.
— Но вы же не ради меня вернулись, да? Не может же быть…
— Я-то? Ну… Давай считать, что нет. Не из-за тебя. Просто так вышло. Ну и немножко ради Юльчи. Привет, Деян, надеюсь, ты станешь ей хорошим отцом.
— Мято куя трещина! — решительно сказал парень. — Достань вот бельё! Бут бебе не градом! Обшаривай докуда заплёл!
— Да вы что, сговорились все, что ли?
Глава 3Три медведя
— Что вы смотрите на меня, как солдат на вошь? — спросил Ингвар собравшихся. — Я тоже от вас не в восторге, но, чёрт побери, терплю как-то.
— Жыр лопать мышли дубак, — сказал мужчина в костюме, сидящий во главе стола для совещаний в командном пункте бункера.
— И что? Мудень, как по мне, поумнее некоторых тут присутствующих. И не такой мудень.
— Гав!
— Да, приятель, спасибо за поддержку. Мы учтём твой голос. Итак, зачем вы меня позвали?
— Бобы катаем, гадом раскудрить покупатель. Какать тебе уездно. Жаб половится в луже. Газ посрали жлобы отсосить воняться петтинг.
— Пришла шифровка из генштаба,
«двенадцать, жопа, карандаш».
По лицам генералов видно,
В ней «жопа» главное из слов… —
задумчиво процитировал Ингвар. — Скажите, Йована, мне кажется, или у него даже афазия становится агрессивной, когда он обращается ко мне? — спросил Ингвар у пожилой женщины в медицинском халате.
— Горчин слегка раздражён, — ответила та дипломатично. — Ситуация развивается не лучшим образом. Мы благодарны вам, Ингвар, за ваш вклад в жизнь общины, но некоторые считают, что вы получаете слишком много привилегий и не вписываетесь в коллектив. И не хотите в него вписываться.
— Привилегии — это держать собаку?
— В том числе. А ещё вы отказываетесь согласовывать содержание ваших передач…
— Слон гребёт какой-то плед! — заявил один из собравшихся.
— Я несу бред? Ты себя послушай, Отмич! — возмутился Ингвар. — О боже… Знаете, что меня больше всего в этом пугает, Йована? Что я иногда начинаю их понимать!
— Это не так сложно, и если бы вы уделяли больше внимания другим членам сообщества…
— Когда я слышу про «внимание»
и про «наш дружный коллектив»,
то сразу прямо так и тянет
послать вас всех ко всем чертям! —
объявил Ингвар. — Меня вон Неман в Кареград давно сманивает. Его не парит, что я с собакой, и что на дух не переношу мудаков.
— Гав!
— Нет, не тебя. Ты хороший пёсик.
— Срано говняете в балду? — возмутился председатель собрания.
— Не будем уточнять, кого я имею в виду. Йована, вы не знаете случайно, почему афазия поражает преимущественно мужчин?
— В этом нет никакой тайны. У женщин речевые центры распределены по двум полушариям мозга, тогда как у мужчин они преимущественно находятся в левом. Кроме того, в языковых центрах головного мозга у женщин на семнадцать процентов больше нейронов. А то, что мы их всё равно понимаем, связано с тем, что женщины в первую очередь считывают интонацию и мимику собеседника, а вы слушаете только слова.
— Тогда расскажите мне, какая ещё гениальная идея пришла в голову председателю вашего недоколхоза. После того, как он попытался отобрать у меня оружие, я уже ничему не удивлюсь. Я бы давно ушёл к Неману, но тут передатчик мощнее.
— Я, свежим дрочим, лезть жужжу! — обиделся Горчин. — Где гады варить в летнем яйце! А наружное ползёт к засилию.
— Оружие не ведёт к насилию. К нему ведёт безнаказанность. Если бы вы хоть раз не зассали высунуть нос из своих проперженных подземелий, то быстро бы в этом убедились. Впрочем, из хомячков не воспитать даже крыс, не говоря уже о хорьках, так что продолжайте надеяться на запертые двери. К моему стволу ручонки тянуть не пытайтесь, а то кто-нибудь снова получит прикладом в дышло. Если мы закончили с этим вопросом, то давайте вернёмся к тому, ради чего мы тут собрались. Кстати, что это?
— Я расскажу, Горан, можно? — мягко спросила Йована. — Вы меня поправите если что. Так меньше вероятность недопонимания.
— Палите кого мочите, — отмахнулся раздражённо председатель.
— Спасибо. Итак, мы приняли решение восстановить работу излучающей башни.
— Стоп, — озадаченно почесал затылок Ингвар, — так она же при Катастрофе с горы навернулась. Остались от козлика рожки да ножки.
— Причём тут козлик?
— Неважно. Один чёрт там чинить нечего, кучка мусора под снегом.
— Речь о другом излучателе. Он находится дальше, но, если его развернуть в нашу сторону, то должен добивать. Главное, он исправен.
— И как вы это узнали, боюсь спросить? Неужели кто-то осмелился подышать свежим воздухом?
— Нет, но мы… В общем, уверены в этом. Деян сказал, что повреждения незначительны, их можно устранить на месте.
— Ах, Деян…
— Я знаю, что он вам не нравится, Ингвар, но вам никто не нравится. Тем не менее, паренёк хороший специалист и разбирается в радиотехнике. Ваше вещание в Пустоши это подтверждает.
— Допустим. Но зачем вообще нужен излучатель? Надело жить с непромытым мозгом?
— Я совершенно уверена, что афазия — это очередное следствие их отключения при Катастрофе. Так же, как синдром дистанционной агрессии. Но, если агрорадиус постепенно сошёл на нет, то процесс деградации речевой зоны набирает силу. Заметьте, в тех анклавах, где сохранилась работа излучающих башен, проблемы нет.
— Да, — признал Ингвар, — у Немана страдают только те, кто долго живёт за периметром. Он устраивает сложную ротацию, чтобы избежать накопления симптомов, но возникает другая проблема — они так и не победили агрорадиус. То есть никто из жителей Кареграда не может надолго покинуть город, у него кукуха вылетит, а те, кто поселились в пригороде, за пределами действия башни теряют речь. Неман их тасует туда-сюда, но такие перепады сами по себе раскачивают крышу так, что боже мой. Может, чёрт с ней, с афазией? Даже я иногда их понимаю, как-то договариваемся…
— Собаки, кстати, понимают
гораздо более людей.
И потому дружок мой Мудень
глядит на вас, как на говно, —
добавил Ингвар.
— Гав!
— Ингвар, неужели вы не можете не хамить?
— Могу. Но не хочу. Вы собираетесь опять вставить себе в башку клизму, что полностью лишает меня последней веры в принадлежность людей к разумным видам. Последствия прошлого раза пережили, мягко говоря, не все.
— Поймите, у нас просто нет выбора! Вы не включены в жизнь общины и не видите, что происходит. Нарушения мозговой активности прогрессируют и уже затрагивают не только речевую зону. Я регулярно провожу тесты на когнитивные способности, и динамика пугает — результаты хуже раз от раза.
— Вам ещё есть куда тупеть?
— Я слышу в ваших словах сарказм, но это, увы, медицинский факт. Вы ведь знаете, что люди, которые постоянно слышат правильную человеческую речь, подвержены афазии меньше, чем те, кто этого лишён?