«Должно быть, у нее и молоко отличное, — подумал старик. — Есть расчет поменяться».
— Эй ты, с коровой! — закричал он. — Давай-ка потолкуем. Хоть лошадь и подороже коровы будет, да мне корова нужней. Давай меняться, а?
— Ну что ж, давай, — ответил хозяин коровы; и они обменялись.
Итак, крестьянин сделал свое дело и теперь мог спокойно вернуться домой, но он собирался еще побывать в городе и потому вместе с коровой пошел дальше, чтобы хоть издали поглядеть на ярмарку.
Крестьянин шел быстро, корова от него не отставала, и вскоре они нагнали человека, который вел овцу. Овца была очень упитанная и с густой шерстью.
«Вот бы мне такую! — подумал крестьянин. — Летом ей хватит корму и в нашей канаве, а на зиму ее можно будет брать в дом. Если хорошенько подумать, на что нам корова? Лучше держать овцу».
— Эй ты, хочешь сменять овцу на корову? — крикнул он.
Хозяин овцы согласился сразу, и крестьянин пошел дальше уже с овцой. Вдруг он увидел на перекрестке человека с большим гусем подмышкой.
— До чего у тебя гусь знатный, — сказал ему крестьянин. — И жира вдоволь и пера много! Вот бы его привязать возле нашей лужи, да и пустить по ней плавать. И старухе моей было бы для кого собирать очистки. Она как раз говорила на днях: «Эх, если бы только у нас был гусь!» Хочешь меняться? Даю тебе за гуся овцу, да еще спасибо скажу впридачу! Ну, теперь жена может его получить… да и получит…
Хозяин гуся сразу согласился, и они обменялись.
Город был уже совсем близко, дорога кишела людьми и скотом, не протолчешься. Путники шагали кто по дороге, кто по дну придорожных канав, кто прямо по картофельному полю сборщика дорожных пошлин. Тут же в картошке бродила на привязи его курица, — а привязали ее для того, чтобы она не затерялась в толчее. Это была очень приятная на вид бесхвостая курица. Искоса поглядывая на прохожих, она клохтала «клу-клу», но что она при этом думала, сказать трудно! Крестьянин, завидев ее, сразу решил: «В жизни я не видывал такой красавицы! Да она краше, чем наседка у нашего пастора. Вот бы мне такую! Курица всегда найдет что поклевать, — может сама себя прокормить. Неплохо бы выменять ее на гуся, думается мне».
— Давай поменяемся, — предложил крестьянин сборщику пошлин.
— Меняться? Ну что ж, я не прочь, — ответил тот.
И они поменялись: сборщик получил гуся, а крестьянин — курицу.
Дел он по пути переделал много, к тому же очень устал, — было жарко, — и теперь ему ничего так не хотелось, как пропустить рюмочку и закусить чем придется. Поблизости как раз оказался кабачок. Старик завернул было туда, но в дверях столкнулся с работником, который нес на спине туго набитый мешок.
— Что несешь? — спросил крестьянин.
— Гнилые яблоки, — ответил тот. — Вот собрал мешок для свиней.
— Ох ты! Уйма какая! Вот бы старухе моей полюбоватся! В прошлом году сняли мы с нашей яблони, что возле сарая, всего одно яблоко; хотели его сберечь, положили на сундук, — а оно и сгнило. Но моя старуха все-таки говорила про него: «Какой ни на есть, а достаток!» Вот бы теперь поглядеть, какой бывает достаток. Я бы ей с удовольствием показал!
— А что дашь за мешок? — спросил работник.
— Что дам? Да вот курицу!
Крестьянин отдал курицу работнику, взял яблоки и, войдя в кабачок, направился прямо к стойке. Мешок с яблоками он прислонил к печке, не заметив, что она топится. В кабачке было много народу — барышники, торговцы скотом; сидели тут и два англичанина, да такие богатые, что все карманы у них были набиты золотом. Они стали биться об заклад, и ты сейчас про это услышишь.
Но что это вдруг затрещало возле печки?
Да это яблоки испеклись! Какие яблоки? И тут все узнали историю про лошадь, которую старик сначала обменял на корову и за которую в конце концов получил только гнилые яблоки.
— Ну и достанется тебе дома от жены! — сказал англичанин. — Да она с тебя голову снимет.
— Не снимет, а обнимет, — возразил крестьянин. — Моя старуха всегда говорит: «Что муж ни сделает, то и хорошо!»
— Давай поспорим, — предложил англичанин. — Ставлю бочку золота.
— Хватит и мерки, — сказал крестьянин. — Я со своей стороны могу поставить только мерку яблок да себя со старухой впридачу, этого хватит с лихвой.
— Согласны! — вскричали англичане.
Подали повозку кабатчика; на ней разместились все — англичане, старик, гнилые яблоки. Повозка тронулась в путь и, наконец, подъехала к дому крестьянина.
— Доброго здоровья, мать!
— И тебе того же, отец!
— Ну, лошадь я сменял.
— На этот счет ты у меня дока, — сказала старуха и бросилась обнимать мужа, не замечая ни мешка с яблоками, ни чужих людей.
— Лошадь я выменял на корову.
— Слава богу, — сказала жена. — Теперь у нас на столе заведется и молоко, и масло, и сыр. Вот выгодно обменял!
— Так-то так, да корову я обменял на овцу.
— И хорошо сделал, — одобрила старуха, — всегда-то ты знаешь, как лучше сделать. Для овцы у нас корму хватит. А мы будем пить овечье молоко да овечьим сыром лакомиться; из ее шерсти свяжем чулки, а то и фуфайки! С коровы шерсти не соберешь: в линьку она и последнюю растрясет. Какой ты у меня умница!
— Так-то так, да овцу я отдал за гуся.
— Ах, отец, неужто у нас и вправду будет гусь ко дню святого Мортена? Уж ты всегда стараешься меня порадовать! Вот хорошо придумал! Гусь хоть его паси, хоть не паси, все равно разжиреет к празднику.
— Так-то так, да гуся я сменял на курицу, — сказал старик.
— На курицу? Вот удача-то! — воскликнула старуха. — Курица нам нанесет яиц, цыплят выведет — глядишь, у нас полный курятник. Мне уж давно хотелось завести курочку.
— Так-то, так, да курицу я отдал за мешок гнилых яблок.
— Дай-ка я тебя расцелую! — воскликнула жена. — Вот спасибо так спасибо! А теперь вот что я тебе расскажу: когда ты уехал, я надумала приготовить тебе обед повкуснее — яичницу с луком. Яйца у меня как раз есть, а луку нет. Пошла я тогда к учителю: я знаю, лук у них есть, но жена у него скупая-прескупая, хоть и притворяется доброй. Вот я и попросила у нее взаймы луковку. «Луковку? — переспрашивает она. — Да у нас в саду ничегошеньки не растет. Я вам и гнилого яблока дать не могу». А вот я теперь могу дать ей целый десяток гнилых яблок. Да что десяток! Хоть весь мешок одолжу. Ну и посмеемся мы над учительшей! — И жена поцеловала мужа прямо в губы.
— Вот это здорово! — вскричали англичане. — Как ей ни туго приходится, она всегда всем довольна. Для такой и денег не жалко.
Тут они расплатились с крестьянином: ведь жена с него головы не сняла, а напротив, крепко его обняла. Целую кучу золота ему дали!
Да, если по мнению жены муж ее умней всех и что он ни сделает, то и хорошо, — это всегда ей на пользу.
Вот тебе и вся сказка. Я слышал ее еще в детстве. Теперь ты тоже услышал ее и узнал: что муж ни сделает, то и хорошо.
1860-1861
БУЗИННАЯ МАТУШКА
Один маленький мальчик раз простудился; где он промочил себе ноги, — никто и понять не мог: погода стояла совсем сухая. Мать раздела его, уложила в постель и велела принести самовар, чтобы заварить бузинного чаю и согреть мальчика. В это самое время в комнату вошел забавный, веселый старичок, живший в верхнем этаже того же дома. Он был совсем одинок, не было у него ни жены, ни деток, а он так любил детей, умел рассказывать им такие чудесные сказки и истории, что просто чудо.
— Ну, вот, выпьешь свой чай, а потом, может быть, услышишь сказку, — сказала мать.
— Если б я только знал какую-нибудь новенькую! — отвечал старичок, ласково кивая головой. — Но где же это наш мальчуган промочил себе ноги?
— Да вот, где? — сказала мать. — Никто и понять не может.
— А сказка будет? — спросил мальчик.
— Сначала мне нужно знать, глубока ли водосточная канавка в переулке, где ваше училище? Можешь ты мне сказать это?
— Как раз мне до половины икр! — отвечал мальчик. — Но это в самом глубоком месте.
— Вот отчего у нас и мокрые ноги! — сказал старичок. — Теперь следовало бы рассказать тебе сказку, да ни одной новой не знаю.
— Вы сейчас же можете сочинить ее, — сказал мальчик. — Мама говорит, что вы на что ни взглянете, до чего ни дотронетесь, из всего у вас выходит сказка или история.
— Да, но такие сказки и истории никуда не годятся. Настоящие — те приходят сами! Придут и постучатся мне в лоб: «Вот я!»
— А скоро какая-нибудь постучится? — спросил мальчик.
Мать засмеялась, засыпала в чайник бузинного чаю и заварила.
— Ну, расскажите же! Расскажите какую-нибудь!
— Да, вот, если бы пришла сама! Но они важные, приходят только, когда им самим вздумается. Стой! — сказал он вдруг. — Вот она! Гляди на чайник!
Мальчик посмотрел: крышка чайника начала приподниматься, из-под нее выглянули свежие беленькие цветочки бузины, затем выросли длинные зеленые ветви. Они росли даже из носика чайника, и скоро образовался целый куст; ветви доходили до самой постели и раздвинули занавески. Как славно цвела и благоухала бузина! Из зелени ее выглядывало приветливое лицо старушки, одетой в какое-то удивительное платье, зеленое, как листья бузины, и все усеянное белыми цветочками. Сразу же не разобрать было — платье ли это, или просто зелень и живые цветочки бузины.
— Как зовут эту старушку? — спросил мальчик.
— Римляне и греки звали ее Дриадой, — сказал старичок. — Но для нас это слишком мудреное имя, и в Новой Слободке ей дали прозвище «Бузинная матушка». Смотри же на нее хорошенько да слушай, что я буду рассказывать.
Такой же точно большой, покрытый цветами куст рос в углу одного бедного дворика в Новой Слободке. Под кустом сидели в послеобеденный час и грелись на солнышке старичок со старушкой: старый-старый отставной матрос и его старая-старая жена. У них были уже правнуки, и скоро они должны были отпраздновать свою золотую свадьбу, да только не помнили хорошенько, какого числа. Из зелени глядела на них Бузинная матушка, такая же приветливая, как вот эта, и говорила: «Я-то знаю день вашей золотой св