Бецилеу рассказывают, что посмотреть пещеры, где живут кинули, очень интересно. Кинули делают подстилки из шелка и спят под ними. Они каждую ночь ходят красть шелк, и многие думают, что они уже накрали шелка на десять тысяч пиастров.
Еще рассказывают, что мать, ставшая кинули, иногда приходит к детям. Она выпрашивает у них пищу: фасоль, семена кукурузы. Получив фасоль и кукурузу, мать-кинули больше не возвращается, потому что она жарит зерна. Если семена, которые она зарывает в землю, не прорастают, она в другой раз за ними не приходит. Так получается, что мать уходит навсегда, потому что жареная фасоль и кукуруза не могут дать ростков.
Если кинули пройдет по полю или остановится постоять, хозяин непременно заметит его следы, потому что около них тучей вьются мухи; это из-за того, что кинули любят жаркое солнце и зловонные места. Бецилеу не просто так болтают, многие из них сами видели кинули. Правда, некоторые бецилеу сомневаются, что кинули можно стать через два-три дня после погребения, когда начинают гнить кишки. Они не верят, что человек, который наступит на могилу кинули, сам станет кинули. Они думают, что это неправда.
ЦИ-АУМБИ-АУМБИ
У ци-аумби-аумби — этот бык на самом деле не бык — тело совсем как у быка, только голова безрогая и копыта как у лошади — нераздвоенные. Он живет в лесах, окружающих Махавелуну.
Ци-аумби-аумби ест траву, насекомых и пожирает людей. Он мчится быстрее ветра. Человек думает или даже знает наверное, что он далеко, а ци-аумби-аумби в тот же миг его настигает.
Нападая на людей, ци-аумби-аумби преследует их до тех пор, пока не наестся досыта человечьим мясом. Если кто-нибудь пытается от него ускользнуть, забравшись на дерево, ци-аумби-аумби подстерегает его внизу. Разными хитростями он старается заставить человека спуститься. Если это не удается, он обдает его сильной струей мочи. Защищаясь от мочи, человек закрывает лицо руками и перестает держаться за дерево; потеряв равновесие, он скоро падает, и кровожадный зверь его пожирает.
ИВУНДРУМБУЛУ
Говорят, однажды Ивундрумбулу пошел в лес расчищать участок для поля. Когда все деревья были уже повалены и оставалось только их сжечь, он вышел на середину тави и закричал:
— Э! Предки и вы, живые, которые сейчас здесь! Предупреждаю вас, я буду выжигать этот участок. Уходите! Уносите своих детенышей, забирайте с собой слабых и старых. А то вы сгорите, а потом нашлете на меня болезнь или не дадите расти моему рису. Уходите!
Все, кто жил на этом тави, ушли. Остался только Рамам-бабе — огромный боа, в три раза больше человека. Напрасно жена Рамамбабе звала его:
— О мой муж! Муж, уходи оттуда! Ивундрумбулу будет выжигать тави, предупреждаю тебя!
— Я сумею защитить себя, — отвечал ей Рамамбабе, раздувая белый живот. — Я, Рамамбабе, не уйду, я хочу остаться здесь.
Отец и мать Рамамбабе и родители его отца и матери — все уговаривали его уйти, но он не послушался. Другие змеи — менарана, антухулена, маруандавака, таратунунанма, анциририатра — тоже умоляли его уйти, но он всем отвечал одно и то же.
Тогда все звери убежали так быстро, как только могли, и Ивундрз^мбулу поджег тави. Увидав, что в воздухе поднялся столб дыма, Рамамбабе закричал изо всех сил:
— Мне нужна железная стена! Друзья, мне нужна железная стена.
Из деревьев и сухой травы Рамамбабе построил стену. Ивундрумбулу тем временем выжигал тави и говорил сам себе:
— Если он сгорит, тем хуже для него. Я говорил ему, чтобы он уходил.
Когда огонь достиг стены, Рамамбабе пришел в страшное волнение, он старался потушить пламя, но оно быстро уничтожило стену, на защиту которой он так надеялся, а вслед за стеной сгорел и он сам. Его труп превратился в навоз, и рис на участке рос очень хорошо.
С тех пор говорят, что, если на каком-нибудь тави сгорит анкома или мандитра, рис будет хороший, потому что эти змеи — потомки Рамамбабе, который не захотел уйти, когда его звали родители. Если же сгорят какие-нибудь другие животные, хозяин тави, у которого нет могущественных уди, чтобы отогнать духов, заболеет или соберет плохой урожай.
СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ
КАНКАФУТРА
Говорят, давным-давно у Занахари умер один из сыновей и он собрал всех, кто жил на земле, чтобы петь на его похоронах. По приказу Занахари хор начал петь, но некоторые скоро замолчали, их голосов больше не было слышно. Через час только немногие продолжали жалобную песню. Через два часа пение почти совсем смолкло. Через три часа все, кроме канкафутры, охрипли и лишились голоса, и только она одна по-прежнему распевала во все горло. Канкафутра пела весь день и всю ночь, пока Занахари не велел ей перестать. Тогда она попросила у Занахари награду, и он сказал:
— Я доволен тобой. Отныне тебе не придется строить гнездо для своих яиц, как остальным птицам. Ты, наверное, очень устала из-за того, что пела так долго. Ты будешь класть яйца в гнезда других птиц, а чужие яйца уносить или разбивать, чтобы освободить место для своих. Придется теперь другим птицам высиживать твоих птенцов вместо тебя.
Вот, говорят почему, канкафутра не сидит на яйцах, а подкладывает их в гнезда других птиц.
ВИНЦИ И КАНКАФУТРА
Говорят, когда-то винци и канкафутра были друзьями. Однажды канкафутра заболела и попросила своего друга выстирать ее ламбу. Винци согласился. Он пришел на берег реки и развернул ламбу.
— Какая она красивая, какая шелковистая! — воскликнул он, разглядывая ламбу. — С тех пор как я живу на свете, мне ни разу не приходилось видеть такой ламбы. Я ни за что с ней не расстанусь! Возьму и не вернусь больше в деревню, лучше поселюсь здесь на берегу реки.
Канкафутра не могла понять, почему ее друг так долго не возвращается. Она все глаза проглядела, уставившись на тропинку, ведущую к реке, но винци не показывался. «Уж не заболел ли он? — подумала канкафутра. — Не убили ли его? Дамба давно должна была просохнуть. Не пойти ли мне самой посмотреть, что там случилось?»
Пришлось канкафутре лететь к реке. Она опустилась на берег и посмотрела во все стороны; винци сидел не шелохнувшись в красивом красном доме, который он успел себе построить. Канкафутра звала своего друга, но винци не отвечал. Канкафутра проклинала его, но винци даже глазом не моргнул. Он нарядился в роскошную ламбу, которую считал теперь своей, и был страшно горд, что она переливается такими красивыми цветами.
Вот, говорят, почему винци и канкафутра не любят друг друга. С тех пор винци живет на самом берегу реки и не залетает во владения канкафутры.
ТАКАТРА И ВУРУНДУЛУ
Говорят, как-то раз встретились на берегу озера такатра и вурундулу. Такатра искала лягушку к ужину, а вурундулу — мышей на завтрак, потому что такатра уже возвращалась домой, а вурундулу только вышел из дома. Они поздоровались, разговорились и понравились друг другу.
— Как тебя зовут? — спросил вурундулу у такатры.
— Меня зовут Андриатакабуламанана, — ответила такатра. — А тебя как зовут?
— Рабелухатауна, — ответил вурундулу.
Чтобы скрепить дружбу, они решили пообедать друг у друга. Первым устроил обед вурундулу. В назначенный день такатра отправилась к нему в гости. Но у вурундулу не было дома. Он жил в расщелине скалы, где гулял ветер, и вся еда лежала прямо на голых камнях. Такатра дрожала от холода и не могла съесть ни кусочка. Все-таки перед уходом она вежливо попрощалась со своим другом, потому что у нее был добродушный характер. Вурундулу немного проводил ее и вернулся к себе.
Настал день, когда вурундулу должен был прийти в гости к такатре. Как только он явился, такатра с гордостью ввела его в свой теплый дом. Вурундулу уплетал за обе щеки то, что приготовила такатра, и весело болтал. Но в душе он желал ей зла, а не добра, потому что ему очень понравился ее большой теплый дом, и он только и думал о том, как бы остаться в нем навсегда. Обед кончился; такатра, видя, что ее гость засиделся, сказала:
— Друг, ночь темная, я провожу тебя домой.
Но вурундулу притворился, будто не расслышал ее слов, а когда такатра наконец попросила его уйти, заухал:
— Ты хочешь, чтобы я ушел и дрожал от холода на голых камнях, а сама остаешься в теплом доме. Ни за что я не расстанусь с этим чудесным гнездом, или здесь прольется кровь!
Они начали драться. Но такатра оказалась слабее вурундулу; спасаясь от смерти, она улетела и провела печальную ночь на берегу озера. На рассвете ее увидела цапля.
— Хия! — с удивлением воскликнула она, — что ты тут делаешь в такую рань? Кажется, тебе не надо ни рис пересаживать, ни запруду чинить?
— Вурундулу завладел моим домом, — ответила такатра. — Тот, кто его прогонит, получит много кузнечиков, лягушек и ламбамену.
Соблазнившись посулами, цапля пришла к дому такатры и спросила самым сердитым голосом, каким только могла:
— Кто прогнал такатру из ее дома? Такатра в тоске и печали сидит на берегу озера.
— Это я, вурундулу, ее выгнал, — ответил вурундулу. — Когда я смотрю на небо, оно превращается в пустыню; когда я сажусь на дерево, оно сгибается под моей тяжестью.
При этих словах вурундулу во всю ширь разинул клюв. Цапля так испугалась, что со всех ног побежала к такатре, и сказала:
— Прости, дорогая, вурундулу нельзя победить.
И она улетела.
Потом такатре предлагали свою помощь папанго, гуейка и пустельга. Но у них тоже ничего не вышло. Тут на ветку перед такатрой села цинцина и, прыгая на своих маленьких лапках, запишала:
— Цин! Цин! Цин! О чем ты грустишь, Андриатакабуламанана?
Убитая горем, такатра ничего ей не ответила — она не верила, что такая маленькая птичка сможет ей помочь. Но цинцина не унималась, и такатра рассказала ей:
— Равурундулу забрался ко мне в дом и не хочет уходить.
— А что ты мне дашь, если я его прогоню?