— Я хочу тебе помочь, Оскюс-оол, — сказал ему краснолицый старик. — Смело иди во дворец Далай-хана. Ты ведь спас жизнь его дочери. Не бери у хана ни скота, ни добра. У ног хана увидишь маленькую рыжую собачку. Вот ее и проси.
Пошел Оскюс-оол по дороге, усыпанной золотым песком, и вскоре увидел юрту из белой парчи, да такую большую, что на девяти конях вокруг не обскачешь. Около юрты паслось множество скота.
Навстречу Оскюс-оолу выбежали ханские слуги и с почетом повели его в юрту. Там его уже ждал Далай-хан — старик с длинной черной бородой, в халате из зеленого тонкого шелка.
Усадил он Оскюс-оола на белый девятирядный олбу́к[12] и стал угощать крепким чаем, сладостями и лепешками. А потом приказал слугам:
— За то, что он спас мою дочь, дайте Оскюс-оолу добра из моего добра, скота из моего скота!
— Не надо мне добра из твоего добра — негде мне хранить его. Не надо мне скота из твоего скота — негде мне пасти его. Подари мне лучше ту собачку, что у ног твоих лежит, — сказал Оскюс-оол.
Взглянул Далай-хан на собачку — заплакал, посмотрел на Оскюс-оола — засмеялся. Потом привязал к собачке волосяную веревку, обнял Оскюс-оола, дал ему поводок в руки и велел краснолицему старику отвезти гостя на берег Золотого озера.
«Зачем я взял собачку? Какая от нее польза? Зря послушался я краснолицего старика», — подумал Оскюс-оол и отпустил собачку.
А собачка тотчас побежала в лес и вскоре вернулась обратно с зайцем в зубах.
«Умная собачка», — подумал Оскюс-оол, вдоволь наевшись жареной зайчатины.
Так каждый день собачка приносила ему то зайцев, то водяную дичь. Оскюс-оол был сыт и доволен.
Однажды утром проснулся Оскюс-оол, смотрит — нет собачки.
«Ушла, наверное, домой, к хану», — запечалился он и пошел ее разыскивать.
Следы привели его к большой юрте. Робко вошел Оскюс-оол в юрту и замер от удивления.
Видит: сидит на дорогом ковре Золотая царевна, а вокруг нее сияние, как от луны и солнца. Черные косы царевны такие толстые, что руками не обхватишь, такие длинные, что не измеришь. Спускались косы ее с плеч до самой земли, где лежала шкура рыжей собачки. Нежно и звонко рассмеялась Золотая царевна при виде удивленного Оскюс-оола:
— Не удивляйся, Оскюс-оол. Я — единственная дочь Далай-хана. Ты спас мою жизнь, ты и будь хозяином моей юрты. Садись, а я пойду за водой.
Взяла царевна серебряные ведра и пошла к озеру.
Налил Оскюс-оол себе чаю из серебряного чайника, взял лепешку. Ест-пьет, а сам все думает, как бы так сделать, чтобы не обернулась больше Золотая царевна рыжей собачкой, чтобы он всегда мог ее красотой любоваться. Решил Оскюс-оол сжечь шкуру. Взял он ее и бросил в огонь.
Вернулась Золотая царевна с водой, догадалась обо всем и запечалилась:
— Напрасно ты сжег шкуру рыжей собачки, Оскюс-оол. В ней я скрывалась от недобрых глаз. А теперь нас могут разлучить злые люди.
— Не бойся, Золотая царевна, злых людей, когда я с тобой, — ответил Оскюс-оол.
И стали они счастливо жить-поживать.
Шло время, но Оскюс-оол помнил про укор Золотой царевны.
И вот однажды охотился злой Караты-хан со своими слугами в черной тайге.
— День прошел, ни одного зверя не убил! — сердился Караты-хан. — Убил только кедровку. Наверно, Оскюс-оол спугнул всех зверей.
Позвал Караты-хан двух слуг и приказал:
— Эй, слуги! Идите к Оскюс-оолу, зажарьте на его очаге кедровку да посмотрите, как он живет. Потом мне расскажете.
Оскюс-оол в это время ловил рыбу в Золотом озере. Пришли слуги Караты-хана к нему в юрту, увидели Золотую царевну, стоят и слова вымолвить не могут. Рассердилась на них Золотая царевна:
— Что вы за люди? Зачем пришли? Почему молчите?
— Мы — люди Караты-хана. Послал он нас в вашу юрту зажарить кедровку, — отвечают слуги.
— Ну что ж, делайте тогда свое дело, — сказала царевна и помешала угли в очаге.
Положили слуги кедровку в огонь да и забыли про нее — глаз с Золотой царевны не сводят. Сгорела кедровка, а слуги до захода солнца все любовались царевной. Смотрят — наглядеться не могут.
— Пасмурное небо проясняется, гость домой возвращается, — сказала царевна.
— Вами нельзя не залюбоваться! — отвечали слуги. — Глядя на вас, мы забыли о приказании хана. Убьет он нас за это.
И стали слуги просить Золотую царевну помочь им в беде. Сжалилась над ними царевна, сделала из муки и мяса новую кедровку.
— Отнесите вашему хану, но обо мне ничего не говорите. Если проговоритесь, станете могильными камнями.
Вернулись слуги и с поклоном подали хану кедровку. Взглянул хан на нее и закричал:
— Худое это мясо и зажарено плохо! Ешьте сами.
Стали слуги есть да нахваливать кедровку. Глядя, как они едят, потекли и у хана слюнки.
— Говорят, охотник не должен отказываться от любой добычи, — сказал хан и отобрал кедровку.
Попробовал и чуть палец свой не откусил — таким вкусным показалось ему мясо. Ест хан кедровку и спрашивает слуг:
— Что видели в юрте Оскюс-оола, как он живет?
Захотели слуги выслужиться перед ханом и начали наперебой рассказывать о красоте Золотой царевны, но тотчас превратились в могильные камни.
Хан стал думать, как бы обменяться с Оскюс-оолом женами: надоела ему своя жена.
«Зачем бедняку красивая жена? — думал злой хан. — Найдется ей место в моей юрте». И решил наутро поехать к Оскюс-оолу — посмотреть Золотую царевну.
А Оскюс-оол в это время вернулся домой довольный, с богатым уловом. Все рассказала ему царевна про слуг хана. Пожалел тогда Оскюс-оол, что сжег рыжую шкуру, и, опечаленный, лег спать.
Утром, когда он опять ушел к Золотому озеру, к его юрте подскакал Караты-хан. Вошел он в юрту, увидел Золотую царевну, а вокруг нее свет, как от луны и солнца. И забыл хан, что нужно поздороваться и сесть на почетное место. Долго простоял он, так долго, что можно было успеть выпить семь новых заварок чая. Ноги у него отекли. Наконец он открыл рот и поздоровался.
— Какой странный хан! — сказала насмешливо Золотая царевна. — Приходит утром, а здоровается вечером.
Стыдно стало хану, выбежал он из юрты и помчался в свой аал. Потерял хан покой, есть-пить не может.
Однажды утром, едва занялась заря и верхушки гор стали золотиться от солнца, послал хан гонцов за Оскюс-оолом.
Привезли гонцы Оскюс-оола. Говорит ему хан:
— Хочу оказать тебе милость. Три дня и три ночи будешь жить в моей юрте, а я — в твоей.
Что делать? Ханскому слову не будешь перечить. Остался Оскюс-оол в юрте Караты-хана, стали ему прислуживать ханские слуги — еду подносить, араку́[13] наливать. От всего отказался Оскюс-оол, думал он только о своей Золотой царевне. Даже ночью она ему снилась.
А Караты-хан в это время сидел в юрте Оскюс-оола и глаз не сводил с царевны. Не заметил, как день прошел. Говорит Золотая царевна:
— Оскюс-оол никогда не забывал закрывать дымоход на ночь.
Выскочил хан из юрты, закрыл дымоход, а сойти с места не может — его царевна заворожила. Так и простоял он всю ночь возле юрты.
Только утром хан очнулся и вошел в юрту, а Золотая царевна уже чай разливает и спрашивает:
— Где вы ночевали, хан?
— Юрту караулил, вас от злых людей оберегал, — солгал хан.
Опять весь день просидел хан в юрте, любуясь Золотой царевной. Вечером попросила его царевна прикрыть дверь юрты.
Схватился хан за дверь, а царевна тут его и заворожила. Всю ночь простоял он у двери.
Только утром очнулся хан. А Золотая царевна уже чай разливает и спрашивает:
— Почему вы спать не ложились?
— Всю ночь злые люди в юрту стучались, а я дверь держал, — опять солгал хан.
Вечером третьего дня говорит хану Золотая царевна:
— Покурите, хан, и ложитесь спать — вы две ночи не спали.
Достал хан трубку и стал прикуривать от головешки, а царевна тут его и заворожила. Всю ночь просидел хан у очага, только утром он раскурил свою трубку.
А Золотая царевна уже чай разливает и спрашивает:
— Почему вы всю ночь трубку курили?
— Я за очагом смотрел, чтобы в юрте тепло было, — солгал хан и опять весь день глаз не сводил с Золотой царевны.
— Три дня прошло. Сейчас Оскюс-оол придет. Расскажу ему о вашей заботе, хан, — говорит царевна, а сама смеется.
Посрамленный хан вскочил на коня и пустился во весь дух в свой аал. Вошел в юрту и закричал на Оскюс-оола:
— Пошел вон, несчастный! Завтра пойду на тебя войной!
Вернулся опечаленный Оскюс-оол домой. Рассказала Золотая царевна, как она хана проучила. Рассмеялся Оскюс-оол, а потом вспомнил про угрозу хана и загрустил опять.
— Что случилось, Оскюс-оол? — спросила его царевна.
— Завтра Караты-хан на меня войной пойдет.
— Спеши к Золотому озеру и попроси Далай-хана помочь нашей беде! — воскликнула Золотая царевна.
Поскакал Оскюс-оол к Золотому озеру и стал просить о помощи.
Услышал его просьбу Далай-хан. Выскочил из озера ханский прислужник на черном коне и подал Оскюс-оолу железный ларчик.
Удивился Оскюс-оол: «Какая польза от этого маленького ларчика, когда хан на меня войной идет?» Но все же повез ларчик Золотой царевне.
Рано утром, когда занялась заря и верхушки гор стали золотиться на солнце, услышал он шум и вышел из юрты. Видит: войско Караты-хана пришло и кольцом окружает его аал. Сказал он об этом Золотой царевне, а та его успокаивает:
— Не бойся. Садись чай пить.
Вскоре слышит Оскюс-оол — шум стал еще сильнее. Выбежал опять из юрты и увидел: войско Караты-хана в два кольца окружило его аал. Закричал он Золотой царевне, а та его успокаивает:
— Не бойся. Пей чай.
Не успел Оскюс-оол одну чашку выпить, как раздался шум сильнее прежнего. Как стрела вылетел Оскюс-оол из юрты и видит: войско Караты-хана в три кольца окружило его аал. Закричал тогда Оскюс-оол:
— Золотая царевна! В три кольца окружило нас войско Караты-хана!