Тут он подул в свой рог и спросил у зверей, ведает ли кто из них, где находится Белоземье, но никто из них не ведал.
Тогда этот человек дал королю пару снегоступов и сказал:
– В них ты дойдёшь до моего брата, что живёт в сотнях миль отсюда. Он властелин всех птиц небесных, у него и спроси. Только, когда попадёшь к нему, поверни снегоступы носками в мою сторону, а уж до дома они сами добегут.
Дошёл король до брата и повернул снегоступы так, как велел ему властелин зверей, и они побежали домой.
Снова спросил он про Белоземье, и человек тот призвал всех птиц и осведомился, ведомо ли кому из них, где оно расположено. Но никто того не знал. Самым последним прилетел, да и то нескоро, старый орёл. Его не было здесь лет десять, но и он знал не больше других.
– Ну хорошо, – сказал человек, – придётся тебе одолжить у меня пару снегоступов. В них ты доберёшься до моего брата, что живёт в сотнях миль отсюда. Он властелин всех рыб морских, спроси у него. Но только не забудь повернуть снегоступы носками ко мне.
Поблагодарил его король, обулся в снегоступы, а добравшись до властелина всех рыб морских, развернул снегоступы носками назад, и побежали они, как и прежние, к своему хозяину, он же снова спросил о Белоземье.
Подул тот человек в свой рог, созвал всех рыб, но ни одна ничего про Белоземье не знала. Наконец приплыла старая-престарая щука, которой всегда было не дозваться.
И когда тот человек спросил её о Белоземье, щука сказала:
– Как же, Белоземье знаю прекрасно, я там десять лет кухаркой работала. Завтра утром поплыву туда, потому что тамошней королеве, от которой ушёл король, приходится за кого-то другого замуж выходить.
– Коли так, дам тебе добрый совет, – сказал властелин всех рыб. – Неподалёку отсюда стоят среди болота три брата. Сто лет уж стоят, никак не могут поделить шапку, плащ и пару башмаков. Тот, кто владеет этими вещами, может становиться невидимым и по одному только желанию попадать в любое место на свете. Скажи им, что ты должен испытать эти вещи, а уж тогда сможешь решить, кому из них что достанется.
Поблагодарил его король, пошёл на болото и сделал, как было сказано.
– Что же, вы так и будете весь век стоять здесь и браниться? – спросил он у братьев. – Дайте мне испытать эти вещи, а там уж я вас рассужу.
Они охотно согласились. Король же, получив шапку, плащ и башмаки, сказал:
– Как встретимся в следующий раз, узнаете моё решение.
И пожелал очутиться где-нибудь подалее.
Вот полетел он по воздуху очень быстро и повстречался с Северным ветром.
– Куда это ты направляешься? – спросил Северный ветер.
– В Белоземье, – ответил король и поведал ему обо всём, что с ним приключилось.
– Ну, – сказал Северный ветер, – ты туда быстрее моего доберёшься, а мне ещё нужно все уголки земли облететь да обдуть. Как окажешься там, встань на лестнице у двери, а я прилечу да завою, будто хочу весь замок сдуть. Когда принц, который пожелал забрать твою королеву, выйдет посмотреть, что там за шум на дворе, возьми его за горло да подбрось, я же подхвачу его и унесу прочь от твоего замка.
Как Северный ветер сказал, так король и сделал. Затаился он на лестнице, и, когда Северный ветер прилетел с рёвом и завыванием и ударил в крышу и стены замка так, что они затряслись, принц вышел посмотреть, что случилось. А как принц вышел, король взял его за горло и подбросил в воздух, Северный ветер схватил его и унёс. Избавившись от принца, король вошёл в замок. Поначалу королева его не узнала, уж больно он отощал и побледнел от долгих и печальных странствий, но, увидев своё кольцо, от всего сердца обрадовалась, и устроили они настоящую свадьбу, да такую, что о ней долго ещё вся земля слухами полнилась.
Еловая невеста
Когда-то давным-давно жил на свете вдовец, а с ним сын и дочь. Хорошие были дети и любили друг друга всем сердцем. Но вот прошло какое-то время, и отец женился снова, выбрав себе в жёны вдову, у которой была одна дочь, некрасивая и злая, – да и матушка её ничем не лучше была. И как появилась в доме новая хозяйка, не стало для детей вдовца покоя, они и угла себе найти не могли, чтобы передохнуть. Тогда юноша решил, что самое для него лучшее – уйти в большой мир и постараться самому зарабатывать себе на хлеб.
Пробродив какое-то время по свету, пришёл он во дворец короля и получил там место помощника кучера. А был он такой шустрый да расторопный, что лошади, за которыми он ухаживал, растолстели, залоснились и словно светиться стали.
Сестре же его, которая дома осталась, жилось всё хуже и хуже. И мачеха, и сводная сестрица всё время к ней придирались. Что бы она ни сделала, куда бы ни повернулась – и бранили её, и поносили, и не было у неё ни минуты покоя. Они заставляли её исполнять всю грязную работу, с утра до вечера осыпали руганью, а еды давали очень мало.
Как-то раз послали они её к ручью – воды в дом принести. Вдруг из ручья высунулась страшная голова и сказала:
– Омой меня, девица!
– С удовольствием, – согласилась девушка и принялась мыть и отчищать безобразное лицо, невольно думая, что работа ей выпала не самая приятная. А когда всё было сделано как следует, из воды высунулась другая голова, ещё страшнее.
– Причеши меня, девица! – сказала она.
– С удовольствием, – согласилась девушка и принялась расчёсывать спутанные волосы, что было, как легко вообразить, работой не из приятных.
Когда же и с этим было покончено, ещё одна голова, куда более безобразная, поднялась из воды.
– Поцелуй меня, девица! – сказала она.
– Хорошо, поцелую, – согласилась дочь вдовца и поцеловала голову, но подумала при этом, что ничего хуже этого ей во всю жизнь делать не доводилось.
Тут головы стали совещаться, спрашивая друг дружку, что бы им такое сделать для доброй девицы.
– Пусть она будет красивее всех на свете, светлой и ясной, как день, – сказала первая голова.
– Пусть всякий раз, как станет она расчёсывать волосы, из них золото сыплется, – сказала вторая голова.
– Пусть всякий раз, как скажет она хоть слово, изо рта её выпадает золотая монета, – сказала третья.
И вот вернулась дочка вдовца домой, прекрасная и ясная, как день. Мачеха и сводная сестрица, глядя на неё, позеленели от зависти; но ещё пуще их припекло, когда она заговорила и из её рта посыпались золотые монеты. Мачеха до того рассвирепела, что прогнала девушку в свинарник. «Сиди здесь со своим золотом, – сказала она, – а в дом чтобы ни ногой».
А вскоре мачеха захотела, чтобы родная её дочь к ручью за водой сходила.
Пришла она туда с вёдрами, а у самого бережка из воды поднялась первая голова.
– Омой меня, девица! – сказала она.
– Сама умоешься! – ответила дочь злой женщины.
Появилась вторая голова.
– Причеши меня, девица! – сказала она.
– Сама причешешься! – ответила злая дочь.
Ушла вторая голова на дно – вылезла третья.
– Поцелуй меня, девица! – сказала она.
– Вот ещё, стану я целовать такую противную рожу! – ответила девушка.
И начали головы совещаться, что бы им сделать с девицей, которая столь сварлива да заносчива, и решили, что нос у неё вытянется до четырех локтей в длину, а нижняя челюсть – до трёх локтей, а в середине лба ёлочка вырастет. И всякий раз, как она заговорит, чтобы изо рта её зола сыпалась.
Вернулась она с вёдрами к дому, крикнула матери из-за двери:
– Отвори-ка!
– Отвори сама, милое дитя! – ответила мать.
– Да я подойти не могу, нос мешает, – сказала дочь.
Вышла мать из дома, увидела её – и можете себе представить, что с ней сталось. Уж она и визжала и плакала, однако ни нос, ни челюсть короче от этого не стали.
А надо сказать, что юноша, служивший теперь в королевском дворце, когда уходил, взял из дома портрет сестры и унёс его с собой. Каждое утро и каждый вечер вставал он перед портретом на колени и молился за сестру, так сильно её любил.
Другие конюшенные мальчишки услышали, как он молится, заглянули в его комнату сквозь замочную скважину, увидели, что он стоит на коленях перед какой-то картинкой, и стали всем рассказывать, что по утрам и вечерам юноша встаёт на колени и какому-то идолу молится. Наконец дошли эти вести до короля, и ему предложили тоже заглянуть в замочную скважину, посмотреть, что делает юноша. Поначалу король не поверил ни слову, но спустя долгое-долгое время его всё-таки уговорили. Он на цыпочках подкрался к двери юноши, посмотрел в замочную скважину и увидел, что тот стоит на коленях перед картинкой, которая висит на стене, сжимая руки, точно в молитве.
– Отвори дверь! – закричал король, однако юноша его не услышал.
Король закричал снова, но юноша молился столь пылко, что и на этот раз его не услышал.
– Отвори, говорю тебе! – ещё раз крикнул король. – Это я! И я желаю войти.
Подскочил юноша к двери, отпер её, а картинку-то в спешке забыл спрятать.
Вошёл король, увидел её и замер как вкопанный – таким прекрасным показался ему портрет.
– Нет на земле женщины столь красивой! – сказал король.
Но юноша заверил короля, что это его сестра, что он сам написал её портрет и что она если не более красива, чем на картинке, то уж, во всяком случае, не менее.
– Ну, если она и впрямь такая красавица, я сделаю её своей королевой, – сказал король и велел юноше сию же минуту отправиться домой, забрать сестру и, не теряя времени, вернуться назад. Юноша пообещал сделать всё как можно быстрее и покинул королевский дворец.
Когда брат приехал домой, чтобы забрать сестру, мачеха и сводная сестрица тоже за ними увязались. Выступили они в дорогу, дочь вдовца взяла с собой ларец, в котором хранила своё золото, и пёсика, прозванного ею Снежком. Ларец и пёсик были всем, что ей досталось от покойной матери. Некоторое время шли они по суше, потом настала пора пересечь море, и брат сел у руля, а мачеха с дочкой и падчерицей устроились на носу судёнышка, и поплыли они долгим-долгим путём. Наконец у