рень. – У каждого волшебного места – источника, леса, пещеры – должен быть кто-то, кто будет охранять его от посягательств извне. Чтобы волшебство досталось тем, кто его понимает и уважает. Кто не станет плевать в воду, топтать редкие травы или обижать краснокнижных летучих мышей. Если у твоей лужи есть целебный родник, значит, должен быть и хранитель.
Ник пожал плечами и указал рукой в сторону озера.
– Пришли.
Мост, о котором говорил сисадмин, оказался деревянной развалюхой, напоминавшей причал для рыбацких лодок. Он был коротким, не более двух метров длиной, однако достаточно широким, чтобы на нем поместилось несколько человек.
Люди, к слову, на мостике тоже были. Подойдя ближе, Алекс увидел круглолицую девушку в объемной куртке и резиновых сапогах, которая сидела на раскладном стуле и сосредоточенно следила за большим салатовым поплавком. Услышав звук шагов, она обернулась.
– Привет, Ровена, – кивнул ей Ник. – Клюет?
– Нет, – покачала головой девушка. – Сижу два часа и даже драного башмака не поймала. Привет, Ник. Ты сегодня с другом?
– Это Алекс, – сисадмин взял приятеля за локоть и подтолкнул вперед. – Мы вместе работаем. Ал, это Ровена. Она… она тут местная.
Алекс улыбнулся и помахал рукой.
– Вы тоже на рыбалку? Или просто воздухом подышать? – поинтересовалась Ровена.
– Мы к целебному источнику. Ал не верит, что он существует на самом деле. Не могла бы ты нам его показать?
– Могла бы, – кивнула девушка и указала рукой на водную гладь, находившуюся слева от причала. – Вот он.
Алекс проследил за ее рукой и хмыкнул – вода в этой части озера казалось особенно темной и заиленной.
– Я вижу болото, – скептически произнес парень. – И грязь.
Ровена поднялась со стула, ловким движением вытянула из воды леску с поплавком.
– Это только кажется, – сказала она, сматывая снасти. Судя по всему, рыбачить ей уже не хотелось. – Подойди ближе и посмотри внимательнее.
Алекс, кряхтя, взобрался на деревянный настил. Ник поднялся вслед за ним.
– Вот, – Ровена подвинулась, уступая Алексу место, – смотри отсюда.
Парень склонил голову над коричневой мутью и тут же получил ощутимый толчок в спину. Не удержав равновесие, он свалился в озеро, неожиданно погрузившись едва ли не по плечи.
– Вы что, сдурели?! – возмущенно крикнул он парочке, заинтересованно взиравшей на него с мостика. – Пошутили, да? Еще бы камень мне на шею повесили!
– Как водичка, Ал? – невозмутимо поинтересовался Ник.
Тот открыл рот, чтобы ответить, и сразу же его закрыл. Грязное болото куда-то пропало. Теперь парень стоял в кристально чистой воде, сквозь которую отлично просматривалось дно – тоже чистое и удивительно ровное.
«А ведь мне совсем не холодно, – с удивлением отметил Алекс. – Чудеса…»
– Я же говорила, грязь – это иллюзия, – сказала Ровена. – Чтобы лихие люди обходили озеро стороной. На самом же деле здесь все очень опрятно. При желании, эту воду даже можно пить. Но я бы не советовала это делать.
– Почему?
– Потому что конкретно тебе это не нужно.
– Как твоя пятка, Ал? – с улыбкой спросил Ник.
Тот осторожно наступил на больную ногу.
– Нормально, – удивленно ответил ему.
– Тогда вылезай.
Парень оттолкнулся от дна и легко выбрался обратно на мостик.
– Вот это да, – пробормотал он, выливая воду из кроссовок. – Я что, правда вылечился?
– Видимо, да.
Правая стопа действительно чувствовала себя отлично. Только непонятно от чего. От шока, вызванного внезапным купанием? Или же, наконец, подействовало прописанное доктором лечение?
Впрочем, какая разница? Если в этом городе растут многоцветики и живут привидения, почему бы здесь не быть волшебной воде?
– Что ж… Удивляться буду потом, ладно? Теперь главное – не схватить пневмонию.
– Не переживай, – сисадмин похлопал его по плечу. – Не заболеешь. Этот ключ целебный, он лечит и никогда не калечит.
– Ник знает, о чем говорит, – кивнула Ровена. – Он в моем озере каждую неделю плещется, до самых холодов, и даже насморк ни разу не подхватил. Твоя-то нога точно не болит?
– Не болит, – подтвердил Алекс. – Но мне все равно хотелось бы переодеться. Или высушиться.
– Тогда нужно идти обратно, – Ник шагнул на берег и махнул рукой в сторону холма. – Вызовем такси, в нем и обсохнешь.
– Ровена, – Алекс еще раз посмотрел на воду. Коричневой она больше не казалась и теперь действительно напоминала зеркало. – Этот источник… насколько он большой?
– Почти в половину озера, – ответила девушка. – Начинается здесь и бежит до противоположного берега.
– Ничего себе! И о нем никто не знает?
– Почему же – никто? Кому надо, те знают. Некоторые, как и ты, об источнике слышали, но слухам не верили. Да и как поверить, если озеро со стороны кажется болотом? Чтобы увидеть кристальную целебную воду, надо заглянуть вглубь, шагнуть в вязкий ил, а на это способны далеко не все. Кое-кому для этого и вовсе нужен дружеский пинок.
Алекс улыбнулся.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – кивнула Ровена. – Приходите купаться еще.
– Непременно придем, – кивнул Ник. – Не сомневайся.
…Поднимаясь за повеселевшим Алексом на вершину холма, сисадмин на секунду остановился и, обернувшись, снова посмотрел на девушку. Та помахала ему рукой, а потом медленно растворилась в воздухе.
Художник
Парень сидел на скамейке и увлеченно рисовал. С обеих сторон от него на желтых облупленных досках стояла батарея баночек с красками, тубы с кисточками и еще куча каких-то вещиц, замотанных в тряпки и целлофан. Мольберта у парня не имелось, он творил на маленьких листках плотной бумаги, которые держал прямо на коленях.
Его джинсы и куртка были покрыты россыпью разноцветных пятен, однако художник их не замечал. Возможно, его одежда была такой изначально, и юноша надел ее нарочно – чтобы не бояться испачкаться еще больше.
Алекс видел этого художника неоднократно – не реже двух раз в неделю тот приходил в Старый парк, садился на одну и ту же скамейку и принимался рисовать. Писал он все время одно и то же – птиц. Портреты галок, воробьев, голубей и сорок выходили из-под его кисти в неимоверном количестве. Алекс был уверен, что в доме художника ими увешаны все вертикальные поверхности – при условии, конечно, что парень не продает свои рисунки каким-нибудь любителям анимализма.
Готовые птичьи портреты юноша складывал прямо на скамейку, и полюбоваться на них мог любой прохожий. Прохожие, к слову, не обращали ни на рисунки, ни на их автора никакого внимания. Возможно, дело было в том, что автор так гармонично сливался с пейзажем, что попросту не бросался в глаза.
Между тем, Алексу, он бросился в глаза сразу. Причем, не благодаря своей внешности, в ней как раз ничего особенного не было – при желании художник сумел бы легко затеряться в толпе, ибо такие серые глаза, русые волосы и прямой, чуть длинноватый нос, можно увидеть едва ли не у каждого второго горожанина. Дело было в воодушевлении и творческом энтузиазме, волнами исходившими от парня, когда он брал в руки кисть. Юноша получал от рисования бесконечное удовольствие, и не заметить это было невозможно.
Алекс сотню раз обещал себе, что рассмотрит творения анималиста внимательнее и даже познакомится с ним самим, однако все время пробегал мимо, торопясь в офис, или на обед в кафе. Сегодня же он нарочно решил поесть в парке – погода стояла сухая и сравнительно теплая, поэтому перекусить бутербродами с кофе можно было сидя на лавочке.
На появление Алекса анималист не отреагировал. Он был так увлечен своим делом, что, казалось, вообще ни на что не обращал внимание. Птиц он рисовал не с натуры, а из головы – за пятнадцать минут, потребовавшихся, чтобы расправиться с незамысловатым обедом, Алекс не увидел на аллее ни одного пернатого. Все они засели на верхушках деревьев и о чем-то крикливо переговаривались. Художник же ни разу не поднял голову вверх, чтобы разглядеть их среди переплетения голых ветвей. При этом, время от времени юноша отрывался от работы, несколько секунд к чему-то прислушивался, улыбался и продолжал рисовать.
То, что птицы на его картинках выходили чудными, Алекс заметил давно. Воробьи щеголяли розоватыми грудками, перья галок отливали благородным изумрудом, а голуби напоминали не то павлинов, не то райских птиц. Собственно, почему бы и нет? Если художник их так видит, отчего бы им не быть именно такими?
Алекс с уважением относился к любому проявлению творческой мысли. Ровно до того момента, пока на соседней аллее у него из-под ног не вспорхнула сине-зеленая галка, а с дерева не зачирикал воробей, подозрительно похожий на снегиря. Теперь к уважению примешивалось любопытство, а потому парень твердо решил познакомиться с чудо-анималистом поближе.
Выбросив в урну пустой картонный стакан из-под кофе, Алекс встал со своей скамейки и пересел на скамейку художника – на самый краешек, свободный от красок и бумажных листков.
– Классные картинки, – заметил он, разглядывая разноцветных голубей. – Птицам бы они понравились.
Услышав незнакомый голос, художник вздрогнул и поднял на Алекса глаза. Несколько секунд молча рассматривал его лицо, а потом расплылся в такой широкой улыбке, будто тот оказался старинным другом, с которым он не виделся несколько лет.
– Я тоже так думаю, – ответил анималист. – Если хочешь, возьми какой-нибудь рисунок себе. У меня их много. Я, кстати, Эмиль. А ты?..
– А я – Алекс.
Нет, знакомы они определенно не были. Алекс наверняка запомнил бы этого парня, даже несмотря на его среднестатистический облик. Почему же тогда Эмиль смотрит на него так, будто знает о нем больше, чем он сам знает о себе?
– Ты отлично рисуешь, – продолжал Алекс. – Когда я прохожу по этой аллее, всегда обращаю внимание на твоих птиц. Они такие… необычные.
– Спасибо. Я польщен, правда.
– Представляешь, я вчера видел в парке галку цвета морской волны. Точь-в-точь, как на твоем рисунке.