Проснулась я с ощущением абсолютного счастья. Во-первых, потому что выспалась. Во-вторых, потому что, не смотря на ночную истерику, голова не болела, а нос дышал свободно. Ну, и главное: сквозь зажмуренные глаза совершенно точно ощущалось солнце! Солнце! Я представила себе искрящийся снег, голубое зимнее небо, попыталась вспомнить, куда засунула фотоаппарат, прикинула, сколько времени потрачу на завтрак и сборы, довольно потянулась и открыла глаза.
Первой мыслью было следующее: "Я все еще сплю!" Потому что комната была не моя. Эту комнату вообще сложно было комнатой назвать! Это было… в голову не лезло ничего, кроме слова "покои". Огромные солнечные окна в пол, каменные стены, камин, кровать с тяжелым бархатным балдахином, а в кровати я на мягких простынях и под невесомым одеялом. Я слегка повернула голову влево и встретилась взглядом с… Боже! Вот она расплата за мое вранье! Я в ужасе зажмурилась и даже на секунду закрыла лицо руками. Почти сразу же резко выдохнула и открыла глаза.
Мой вымышленный Кир сидел рядом со мной и, удивленно выгнув бровь, меня рассматривал. Он был божественно красив, даже еще лучше, чем я его себе придумала. И он был совершенно обнажен! Я ойкнула и опустила взгляд. И первым же делом заметила свою голую грудь, взвизгнула и натянула одеяло почти до глаз, а потом все-таки прошептала:
— Что происходит? — и тихонечко ущипнула себя за руку.
— Ты откуда взялась? — шепотом же поинтересовалась моя фантазия, а я вдруг неожиданно осознала, что грядет неминуемая истерика и задышала быстро, громко и глубоко, мысленно уговаривая себя успокоиться.
— Эй! — возмутился красавец и скомандовал. — Только не реветь, отвечать на вопрос четко!
— Я… я не знаю… Господи, что происходит? Как я сюда попала?
Кир окинул меня задумчивым взглядом, почесал переносицу и произнес:
— Я совершенно точно помню, что вчера ложился спать один. В этой самой комнате.
— Голый? — недоверчиво прошептала я и тут же прикусила язык.
"Черт, черт! Молчи уже, дура!"
Он развеселился:
— Абсолютно. А ты?
А я почувствовала, как полыхнули щеки злым румянцем, гордо вздернула нос и произнесла:
— А я нет, я была в пижаме. Где моя пижама, черт возьми! Я вчера с одноклассницами встречалась. И домой пришла, пусть не вполне трезвая, но совершенно точно в своем уме… К себе домой, блин! Одна! Я легла спать в своей собственной спальне, в своей собственной пижаме! Что за фигня! Что происходит вообще?! Это что, программа "Розыгрыш"? Мне что вчера что-то подсыпали в чай? Или, может, я нанюхалась чего-то в такси?..
— Я ничего не знаю об этой твоей Программе, — пожал голыми плечами Кир. И непонятно добавил:
— Но когда я ее поймаю, мало ей не покажется!!!
Затем он быстро поднялся, ни на секунду не озаботившись своей обнаженной натурой, чем, кажется, заставил меня покраснеть еще больше, прошел через всю спальню, решительно открыл дверь и замер.
— Ты тут?
— Конечно, я тут, — ответили из-за двери. — Что там у вас за крики?
— Неважно… Крис приходила?
— Нет… А что такое?
— А кто приходил?
— Никто.
— Что, вообще никто? — удивилась обнаженная натура и через плечо посмотрела на меня.
— Вообще никто, — ответил невидимка.
Кир взлохматил темную голову и нерешительно спросил:
— Слушай, а ты никуда не…
— Кир!!! — возмутились за дверью, и голый человек поднял руки вверх, сдаваясь:
— Да — да, я знаю! Конечно же, ты никуда не уходил… Это я так, на всякий случай просто…
— А что случилось-то?
— Пока не знаю…
И он закрыл дверь, а потом повернулся к недовольной, испуганной и розовой мне. Я воровато отвела глаза от восхитительного голого тела и пробормотала себе под нос:
— Я сплю. Это просто сон. Ну, правда, не может же это происходить со мной на самом деле… Пусть я сейчас проснусь. Господи, пожалуйста, пусть я сейчас проснусь… И я клянусь, что больше никогда в жизни не буду врать.
Моя фантазия весело рассмеялась.
— Лапочка, это совершенно точно не сон… хотя… Должен признаться, что ты могла бы быть героиней одного из моих снов…
Он плотоядно улыбнулся и сделал шаг в мою сторону.
— Эй! — я выставила вперед правую руку, а левой вцепилась в одеяло на груди. — Стой на месте! — и добавила, когда он остановился:
— И это… Прикройся чем-нибудь, а?
Обнаженное божество улыбнулось понимающе, прошествовало до шкафа, открыло дверцу, достало халат и, обернувшись ко мне, произнесло:
— Халат дать, или тебе так удобно?
Я молча протянула руку за халатом. Одевались в тишине.
— Так как тебя зовут? — спросил уже одетый — но не менее прекрасный — мой придуманный герой-любовник. Любовник? Господи, я что, опять краснею?
— Мира.
— Кир.
— Очень приятно… — совсем уже тупо брякнула я, а он снова засмеялся:
— Вот уж ни за что не поверю!
Он смеялся, а я смотрела на его красивое лицо и, кажется, даже рот открыла от восхищения. Кир вдруг подмигнул мне и весело спросил:
— Нравлюсь?
Сначала я кивнула, потом отрицательно покачала головой, а потом честно призналась:
— Очень!
Он окинул меня оценивающим взглядом и немного наклонился вперед, собираясь что-то сказать, но тут за окном невидимый колокол ударил девять раз. Кир громко выдохнул и недовольно пробормотал:
— Так откуда же ты взялась? И что мне с тобой теперь делать?
— Не надо со мной ничего делать. Меня надо домой отпустить.
Я привычно потупила глазки, скромно улыбнулась, кокетливо наклонила головку к левому плечику и полушепотом произнесла:
— Мне домой очень надо… Я на работу опаздываю… У меня кошка некормленая и вообще…
— Сказочница! — Кир фыркнул. — Нет у тебя никакой кошки.
Что, простите? Он мне что, не верит? Я даже икнула от удивления и неожиданности, и только потом уже спросила:
— А?
— Бэ!.. Врешь-то зачем? Тебе разве не сказали, что на меня это все не действует?
— А? — как-то, чувствую, резко уменьшился мой словарный запас.
— Не знаю, кто тебя подбил на эту идиотскую шутку, и даже не представляю, как ты сюда пробралась, но у тебя совершенно точно неприятности. Потому что мне не нравится, когда из меня пытаются сделать дурака. Я этого не прощаю никому.
Он внимательно посмотрел на меня и продолжил:
— Даже таким симпатичным сказочницам, — блин, я что опять краснею? — И я очень скоро узнаю, что здесь происходит, можешь мне поверить.
Я кивнула, все еще думая над тем, что он мне не поверил.
— Ты… как, ты сказала, тебя зовут?
— Мира…
— Это полное имя?
— Полное… Мира… — я на секунду задумалась и зачем-то добавила:
— Иванова.
Он только поморщился и покачал головой.
— Петрова?
Он улыбнулся.
— Мирончик!
— Вот мне интересно, зачем ты это делаешь?
— Я и вправду Мира Мирончик, — раздраженно закричала я. — Почему ты мне не веришь?
— Я же сказал тебе, — улыбнулся Кир. — Я просто слышу ложь.
Я надулась и подумала, что он в точности как Кай. Того тоже никогда не удавалось обмануть, даже по мелочи. Мне стало как-то неожиданно стыдно из-за своего беспричинного вранья. С чего бы это? Какой-то пугающий симптом… А Кир выжидающе молчал и смотрел на меня, удивленно изогнув идеальную бровь.
— Кацура… — в конце концов призналась я и вздохнула.
Он кивнул, погрозил мне пальцем и произнес:
— Значит так, Мира Кацура, ты сидишь здесь тихонечко, никуда не выходишь, ни с кем не разговариваешь. Я скоро вернусь, и мы все обсудим.
После чего подмигнул мне и вышел. И как только за ним закрылась дверь, ко мне вернулось умение думать. Что-то я раньше не замечала за собой привычки выключать мозг в присутствии красивых мужчин. Впрочем, думать сейчас надо было не о красивых мужчинах, хотя о некоторых, очень хотелось подумать и даже помечтать. Думать сейчас надо о насущных проблемах, а в голове внушающая страх тишина вместо дельных идей. Я действительно была напугана. А кто бы не был на моем месте? Я проснулась в доме незнакомого человека. В кровати незнакомого человека. Мало того, этого незнакомого человека я… придумала? Боги, в это уж совершенно определенно никто никогда не поверит.
Так, думай, Мира, что нам надо сделать? Правильно, для начала надо оглядеться. Спальня как спальня. На стене большое зеркало. Я полюбовалась на свое лохматое отражение, показала ему язык и доверительно сообщила:
— Ах, я сошла с ума, я сошла с ума… Какая досада…
От того, что я произнесла это вслух, легче не стало. Зато и хуже не стало тоже, что немного успокаивало.
Помимо зеркала и королевской кровати, на которую я вообще старалась не смотреть, в комнате был платяной шкаф, где находилась, собственно, одежда владельца спальни. Я всунула за распахнутые дверцы свой любопытный нос, провела рукой по шелку рубашек и определенно оценила их количество, качество и, вероятнее всего, дороговизну. Немного удивлял стиль, обнаруженных мною вещей, но я, откровенно говоря, никогда не разбиралась в мужской моде. Тем более что Кай вообще не носил ничего, кроме футболок и джинсов.
Изучив шкаф, я двинулась к письменному столу в надежде отыскать там, если не компромат, то хотя бы какую-нибудь минимальную информацию о Кире и о том месте, где я находилась. Но до стола я не дошла, остановленная видом из окна.
За стеклом бушевало яростное лето. Изумрудная зелень радовала глаз, небо сияло нереальной синевой, а солнце было обжигающе-ярким. Но поразило меня не лето. Хотя, как не лето? Нет, неожиданное лето в середине января, конечно, тоже очень сильно ударило по мозгам. Потому что еще вчера я гуляла в морозном пражском десятом января. И там не было изумруда и лазури. Там был белый снег, голубоватый свет фонарей и холодные звезды. Бесспорно, лето за окном меня впечатлило и заставило сердце пропустить пару ударов. Но добило меня не лето: по синему-синему небу, заслонив от меня солнце, летел огромный черно-золотой и совершенно сказочный…