ограничивалась только материальной поддержкой. С разрешения Археологической комиссии в 1884 г. он раскопал для музея 17 древних могил у села Аскиз, в верховьях рек Немпра и Узун-жула. Раскопки были произведены тщательно: внутри могил землю снимали послойно и просеивали.
И. П. Кузнецов один из первых откликнулся на призыв собирать информацию для археологической карты. Для этой цели в 1884–1885 гг. он обследовал левый берег и притоки Абакана, нашел несколько каменных изваяний, плиту с древнехакасской надписью, которую доставил в музей. По заказу И. П. Кузнецова художник Станкевич, сопровождавший его в маршрутах, сделал 12 акварелей и вычертил шесть планов наиболее крупных могильников. Эти рисунки он подарил музею. Результатом экспедиции явилась изданная в 1889 г. книга «Древние могилы Минусинского округа», в которой И. П. Кузнецов отмечал разновидности встреченных им курганов. Далее И. П. Кузнецов-Красноярский неожиданно прервал свою археологическую деятельность, хотя продолжал отправлять в Петербург дары из своей личной коллекции, вывез в Томский университет несколько каменных изваяний людей и плит с древними надписями.
Через десять лет он возобновил занятия археологией и опубликовал книги. В одной из них были изданы материалы раскопок 1884 г., во второй — вещи из нового собрания собственной коллекции. В 1909–1915 гг. Кузнецов-Красноярский снова проводит археологические разведки, в основном по территории современной Хакасии. Им были раскопаны два кургана на реке Черный Июс и у озера Шира. Вещи и все отчеты археолог по-прежнему высылает в Петербург, прилагая к ним рисунки и фотографии. Особое место он уделял поискам древних каменных скульптур. В архиве Минусинского музея сохранились его заметки об этих каменных «бабах». В них И. П. Кузнецов-Красноярский пытался установить границу распространения изваяний в степях по рекам Енисей и Абакан, их разновидности, отличия от западносибирских, южнорусских и северомонгольских каменных «баб».
Отмечая большую роль Минусинского музея в развитии сибирской археологии, следует сказать и об Иване Тимофеевиче Савенкове. Он сменил Н. М. Мартьянова на посту директора музея. Самостоятельные археологические исследования И. Т. Савенков проводил в основном в 80-е гг., будучи директором учительской семинарии в Красноярске. В 1883–1885 гг. но поручению Географического общества он совершил несколько экспедиций из Красноярска вверх по Енисею, фиксировал встречающиеся стоянки и курганы, но прежде всего копировал наскальные рисунки. Полученные сведения о памятниках каменного века исследователь опубликовал. Как и многие другие краеведы, И. Т. Савенков занимался составлением археологической карты средней части долины Енисея. Обнаружив неточности в карте Д. Л. Клеменца, он выслал свой вариант в Археологическую комиссию. Специальных раскопок в степях Енисея Савенков в то время, за исключенном единственного кургана на реке Узунжул, раскопанного совместно с И. П. Кузнецовым, не производил.
В 90-х гг. И. Т. Савенков переехал в Варшаву, где работал инспектором народных училищ. Он очень скучал по Сибири и в письмах к друзьям признавался: «Я здесь лишен общения с природой и наукой, служба берет все время, все силы и убивает этим научную энергию. Это лишение для меня самое тяжелое и непереносимое. Я мечтаю о возвращении в Сибирь. Теки здешние реки медом и млеком, а меня все-таки тянуло бы на Енисей: сжился я с ним, с его природой, с его людьми. Мне хочется продолжать собирание антропологических, геологических и географических материалов. Я прервал это собирание вопреки моему желанию. Как ни мал мой научный огонек, но мне только около него тепло, только около пего я нахожу душевное успокоение»{36}. Вернувшись в Сибирь, И. Т. Савенков начал заведовать Минусинским музеем. Дело это оказалось очень сложным. Новый директор, стараясь сохранить высокий авторитет музея, продолжал издавать отчеты музея и библиотеки, собирал экспонаты, вывозил из степи в музей каменные изваяния, организовывал выставки. В 1910 г. Московское археологическое общество издало книгу Савенкова «О древних памятниках изобразительного искусства на Енисее». Она содержала рисунки, описания и первую интерпретацию сюжетов древнего искусства, наскальных рисунков и каменных изваянии.
Рис. 4. Изваяние с головой барана из Верхне-Биджинской степи. Фото П. Т. Савенкова, 1910 г.
Рис. 5. Изваяние из улуса Тазмин, привезено в Минусинский музей И. Т. Савенковым. Фото 1910 г.
Большого успеха И. Т. Савенков добился, составив археологическую карту. Она оказалась точнее клеменцовской и могла бы принести большую пользу, если бы была закончена. И. Т. Савенков выслал ее П. С. Уваровой в Москву для публикации, чуть позже попросил вернуть на время для уточнения, но так и не возвратил. Остались не выясненными также результаты его раскопок. Для Московского археологического общества И. Т. Савенков в 1910–1911 гг. исследовал два больших кургана в верховьях реки Бирь, на территории современной Хакасии. Судя по сохранившимся фотографиям, им были вскрыты обширные гробницы с немалым числом погребенных и вещей. Известно, что дневники, отчеты, чертежи, а также материалы из курганов он готовил для пересылки П. С. Уваровой. Однако все материалы исчезли, возможно, затерялись по дороге в Москву.
При Н. М. Мартьянове Минусинский музей поддерживал тесные связи с коллекционерами. Неоднократно по просьбе Петербурга или Москвы Николаи Михайлович списывался с тем либо другим обладателем древностей, чтобы зарисовать их коллекцию или выступить посредником при ее продаже. Интересные коллекции имели А. В. Адрианов, И. П. Кузнецов-Красноярский, И. С. Боголюбский, англичанин Бойлинг из Енисейска, священник отец Степан из села Абаканского. Среди коллекционеров наибольший след в истории сибирской археологии оставили И. А. Лопатин и И. С. Боголюбский.
Иннокентий Александрович Лопатин обладал богатейшим собранней древностей. Он был внучатым племянником В. Г. Белинского, сыном золотопромышленника Енисейской губернии. Иннокентий Александрович увлекался коллекционированием старых монет и древних поделок. По окончании горного института десять лет он провел в непрерывных геологических экспедициях, а с 1870 г., уйдя в отставку и поселившись в Красноярске, начал систематически собирать археологические древности, К этому времени Лопатин владел десятью золотыми приисками на юге губернии, что давало средства иону мать старинные вещи и раскалывать курганы. К сожалению, И. А. Лопатин имел интерес к раскопкам чисто утилитарный и, хотя время от времени брал разрешения на раскопки из Петербурга, но отчеты чаще не представлял. Он собрал колоссальную коллекцию бронзовых археологических изделий, которую предложил графу Уварову выставить в витринах Исторического музея. Полученные деньги коллекционер намеревался передать П. М. Мартьянову для проведения раскопок курганов в окрестностях Минусинска. Вероятно, «Лопатин находился под большим влиянием сотрудников музея, и это определило его интерес к памятникам старины. Дело в том, что золотопромышленник был двоюродным братом А. В. Малинина, аптекаря Минусинска, близкого друга П. М. Мартьянова. Благодаря этому родству он подружился с П. М. Мартьяновым, а позже с Д. А. Клеменцем. Когда Археологическая комиссия приступила к изданию сборника «Сибирские древности», составление первого сборника она поручила академику В. В. Радлову, одновременно обратившись к сибирским губернским статистическим комитетам с просьбой на время получить из музеев и от частных лиц древние вещи или их точные конин. И. А. Лопатин выслал многочисленные оригиналы, которые послужили основой сборника. Он и впоследствии неоднократно высылал в Петербург древние предметы, а в 1906 г. с согласия комиссии всю свою коллекцию пожертвовал Историческому музею{37}. Вопреки договоренности и завещанию, большая часть коллекции Лопатина осталась в Петербурге и хранится ныне в Эрмитаже.
Другой видный сибирский коллекционер Иннокентий Семенович Боголюбский был также по образованию геологом. В 1881–1883 гг., будут окружным горным инженером, он много ездил по Ачинскому, Канскому и Минусинскому округам. Познакомившись с Д. А. Клеменцем, Боголюбский увлекся археологией и даже стал мечтать, что со временем маленький провинциальный Минусинск назовут Новой Александрией. В служебных поездках геолог собирал коллекцию, осматривал пещеры, курганы и находил в золотоносных песках древние предметы и кости животных. И. С. Боголюбский был первым, кто еще в 1884 г. раскопал курган для Минусинского музея. Средства на это дал золотопромышленник П. О. Барташев. В кургане находилась одна обширная могила со множеством обгоревших человеческих костей. К сожалению, И. С. Боголюбский исследование кургана не закончил. Более плодотворными оказались его занятия по копированию и описанию надписей на древних плитах, хранящихся в Минусинском музее. При этом И. С. Боголюбский красноречиво излагал свои опасения по поводу истребления бесценных памятников культуры. Это заставило научные общества впервые приступить к необходимой, но кропотливой работе — сбору точных копий рисунков и надписей со скал и могильных камней Енисея.
Летом 1977 г. Минусинскому музею исполнилось 100 лет. Отмечая юбилей, минусинцы и многочисленные гости города были единодушны: музей явился не просто просветительным учреждением, собирающим и хранящим памятники материальной культуры, — его роль гораздо шире и глубже. Ибо он, сплотив вокруг себя истинных подвижников, людей, преданных своему краю и его истории, вобрав лучшие достижения их пытливой мысли, стал подлинным очагом сибирской археологической науки. Поэтому нельзя не связать успехи современной археологии с заслугами ее начинателей и не вспомнить еще раз слов Д. А. Клеменца: «Музей навсегда останется яркой светлой точкой…, явлением, значение которог