— Только до тех пор, пока этот народ позволяет себя дурачить, парень, — проворчал в ответ Гларсимбер. — Только до тех пор, пока это позволяют.
8ОБОЮДООСТРАЯ МАГИЯ
ВЛАДЫЧИЦА Самоцветов прикрыла глаза и побледнела. Девушка внезапно обвисла в руках Хоукрила и затрепетала, как осенний лист.
— Леди Эмбра! — воскликнул барон Яркое Знамя. — Что с вами?
— Заклинатель, — прошептала она и посмотрела на свои пустые руки, словно никогда не видела их прежде.
— Мне он тоже уже поперек горла, — заметил Краер. — Но как он мог дотянуться до тебя на расстоянии?
— Он поставил на меня ловушку, — ответила Эмбра, приподнимая голову.
Она бросила взгляд на блистающий поток реки и на зубчатые стены башен острова Плывущей Пены. Ролин смотрел на девушку настороженно. На ее лице мешались гнев, печаль, мудрая усталость и… голод.
— Сделался невидимым для меня, — добавила Эмбра, помолчав несколько мгновений. — Это заклятие — одно из многих, которые он направил, чтобы поработить меня.
Она покачала головой.
— Так много сил…
Послышался топот множества ног и скрежет деревянного борта лодки о причал. Банда Четырех и двое их спутников обернулись к причалу вовремя, чтобы увидеть припустивших к деревьям испуганных мальчишек, один из которых сжимал знамя Аглирты. Видимо, разговор о магии до смерти перепугал ребят, которых Черные Земли поставил охранять пристань Серебряного Древа. Охранять тут было особо нечего — несколько потрепанных лодок и барж.
Краер, Гларсимбер и Сараспер переглянулись и, пожав плечами, не стали препятствовать бегству малолетних стражей. Ролин, нахмурившись, следил, как они скрываются в кустах. Жалкие трусы!
Затем юноша вспомнил, о чем шла речь, и порывисто обернулся к леди Серебряное Древо. Она больше не смотрела на остров, ее взгляд был прикован к барону Яркое Знамя.
— Твоя магия спасла меня, Гларсимбер, — тихо промолвила она. — Благодарю.
— Моя магия? Я никакой не волшебник, я… А-а, эта маленькая медная рука?
— Думаю, это ее свойство, — кивнула Эмбра и криво усмехнулась. — Как бы там ни было, Аглирту едва не постигло великое бедствие в моем лице.
Она снова перевела взгляд за реку, и легкая улыбка тронула ее губы. Высвободившись из объятий Хоукрила, девушка встала на край причала и вгляделась в поток, разделяющий их и остров Плывущей Пены. Потом она повернулась к своим спутникам и взмахнула тонкой рукой.
— Мы должны туда добраться!
Словно в ответ на ее слова из перелеска донесся многоголосый крик и грохот копыт. Хоукрил, который разглядывал единственную целую лодку у причала, резко обернулся. К пристани мчался конный отряд латников, нацелив на путешественников копья и подняв знамена.
— Кто эти предатели? — выдохнул Ролин, вглядываясь в скачущих всадников, за которыми клубами вздымалась пыль. — Разве они не узнали вас? Не узнали Высочайших Князей Аглирты?
Сараспер сухо улыбнулся.
— О, они нас узнали, мальчик. Это воины Гончих Псов и Тарлагара… и Орнентара. Мы недавно встречались с их господами. Так что они прекрасно знают, кто мы такие.
Хоукрил яростно зарычал, подхватил самую маленькую лодку и вознес ее над головой.
— Гларсимбер! Краер! Помогайте!
Они успели подхватить лодку прежде, чем сгибающийся под ношей латник рухнул в воду, и помогли ему удержаться на ногах. Весла полетели во все стороны, когда трое мужчин насадили лодку транцем на два столбика, направляя ее нос на врагов, словно острие огромного копья.
— Почему мы просто не спустим лодку на воду и не уплывем? — закричал Ролин, махнув рукой на оставшиеся суденышки.
— Потому! — рявкнул Краер. — У них есть луки!
— Или что похуже, — угрюмо бросил Сараспер, пригибаясь за бортом одной из шлюпок.
— Эмбра! — заревел Хоукрил, побагровевший от усилий. — Ролин! Прячьтесь! Живо!
И махнул рукой на Сараспера, который скрылся за лодками в дальнем конце причала. Ролин кинулся было выполнять приказ, но прежде чем он успел двинуться с места, среди всадников выделилась темная фигура, взмахнула рукой — таким знакомым до боли жестом, — и мир взорвался.
Пламя… слепит глаза…
В огненном вихре взметнулись обломки. Краер что-то закричал, беспомощно взлетая в воздух и рушась в холодную воду. В руках он сжимал клинок.
Хоукрил успел закрыть лицо рукой и спас глаза, но щека и ухо пострадали от осколков. Когда туча щепок пронеслась мимо, доски причала под ногами латника взорвались, отбрасывая его в воздух спиной вперед, в самую гущу облака из разнесенных вдребезги лодок.
Ролин уцепился за один из столбиков и держался за него из последних сил. Когда он дернулся на помощь Хоукрилу, его завертело вокруг столба как юлу. Юный бард ничего не слышал, хотя знал, что треск и грохот дерева заглушал любые крики людей. Лодка, которой Хоукрил загородил проезд всадникам, сорвалась с места и понеслась вперед как огромный боевой молот. Она врезалась в колонну врагов, вышибая их из седел, круша людей, лошадей и доспехи с одинаковой неотвратимостью и мощью. Ролин в ужасе открыл рот, понимая, какой сейчас там взметнулся крик. Крик агонии.
Когда к барду начал возвращаться слух, сперва в ушах зазвенело, это отдавался эхом последний взрыв. Вокруг — впереди и сзади — на землю рушились деревянные обломки, щепы и доски, пронизывая кусты, деревья и латников невиданными щербатыми копьями.
За спиной раздалось устрашающее бульканье — то ли из пучин реки вынырнуло кошмарное чудище, то ли начали тонуть разбитые лодки. Ролин не рискнул оглянуться и посмотреть, что именно там происходило. А потом добрая половина пристани, взлетевшая на воздух, рухнула перед ним, прямо на передовой отряд трех баронов.
Кровь хлестнула фонтаном, во все стороны полетели куски мяса с осколками костей, оторванные головы лошадей, копыта, части доспехов. Ролин увидел, как один из латников на полном скаку метнул копье в мага, который учинил эту кровавую бойню. Тот так резко пригнулся, что вывалился из седла, зато голова осталась цела и копье пролетело мимо.
— Проклятый выродок! — в сердцах завопил воин.
Никогда прежде бард не слышал таких боевых кличей, но, нужно признаться, подобного сражения ему тоже видеть не приходилось. Течение уносило лодки от разбитого причала. Некоторые плыли вверх дном, другие были полны воды, и многие неизбежно должны были вскоре сесть на камни, которые поджидали вниз по течению… Но у Ролина больше не было времени оглядываться по сторонам, потому что частокол сверкающих копий был уже совсем рядом.
Внезапно из-за его спины выбежал приземистый Гларсимбер, в искореженных и помятых доспехах.
— Ну, давайте же! — воскликнул он, хищно ухмыляясь и размахивая мечом. — Ну, скорее!
Барон кинулся к своей будущей добыче, но нападающие резко остановились. Всадники рванули поводья, лошади встали на дыбы, а один латник не сумел вовремя придержать коня, тот забил копытами и рухнул с изломанного причала прямо в реку.
— Остановитесь, воины Аглирты! — заревел Гларсимбер так зычно, что его, наверное, было слышно на том берегу реки. — Я, барон Аглирты, приказываю вам! Назад!
В ответ раздался презрительный смех, и в барона полетело сразу два копья. Одно он отбил, а второе перехватил и изо всех сил метнул обратно. Хозяин копья вывалился из седла, со страшным грохотом рухнув прямо на разбитый причал. Из спины у него торчал окровавленный наконечник копья. Латник дернулся пару раз, словно выброшенная на берег рыба, вытянулся и замер. В барона полетели новые копья, но он легко отпрыгнул за груду досок и, по-волчьи усмехаясь, спросил:
— Значит, вы изменники? Воины Гончих Псов, Тарлагара и Орнентара, я обвиняю вас в заговоре против Короны! И кара за это преступление — смерть!
— Ха! Посмотрим, кто сдохнет раньше! — закричал один из всадников, пришпоривая своего коня.
Копыта животного заскользили по мокрому причалу, и всадник сдержал лошадь, когда увидел, как вдоль причала к нему крадется Высочайший Князь Делнбон, сжимая в руке метательные ножи. Яркое Знамя одарил его легкой улыбкой, а потом осклабился во весь рот, когда заметил, как из груды щепок и обломков поднимается старый целитель, фигура которого быстро принимает облик чего-то огромного, мохнатого, с множеством паучьих ног…
Позади раздался плеск воды, и за край пристани ухватилась рука. Доски затрещали, с трудом выдерживая вес большого тела, и взору присутствующих предстали знакомые наплечники Хоукрила Анхару. Вода текла с него ручьем, но глаза под всклокоченной, мокрой шевелюрой горели неистовым пламенем, словно два раскаленных угля. Причина его гнева обессиленно висела у него на руке — безучастная и слабая. Глаза Эмбры Серебряное Древо были закрыты, а губы болезненно искривлены.
— Полагаю, — непривычно вежливо и оттого пугающе начал Хоукрил, — что мне давно, очень давно не выпадала возможность убить какого-нибудь негодяя.
Он быстро шагнул вперед и вручил недвижное тело Эмбры Ролину.
— Вот, парень, — бросил он. — Береги ее. Следи за дыханием и защищай от стрел. Спрячетесь вот здесь.
И кивнул в сторону перевернутых, но еще целых лодок. Когда Ролин укрылся за грудой досок, в руках Хоукрила появился меч, словно выхваченный из воздуха. Ему навстречу выдвинулся ряд копий, угрожающе качнувшихся в сторону латника. Хоукрил ринулся прямо на врагов. Один из воинов в задних рядах, уже спешившийся, натянул арбалет… и Краер метнул нож. Клинок сверкнул на солнце, словно чешуя выпрыгнувшей из воды рыбы, и вонзился прямо в глаз стрелка. Тот взмахнул руками и завалился на спину, а квартирмейстер холодно промолвил:
— Найдутся еще болваны, которым хочется пострелять из лука?
И выразительно поиграл ножами.
По рядам воинов трех баронств пробежал испуганный ропот, когда они увидели волка-паука, в которого превратился Сараспер. В передних лапах чудовище сжимало кусок настила, выставив его перед собой наподобие щита. У Ролина от одного только взгляда на новый облик Сараспера мороз пошел по коже. Эмбра шевельнулась у барда в руках, и он припал к помосту пристани, закрывая девушку собой.