— Мы тебе все говорили, что это мог быть кто угодно!
— А я и сейчас не уверена, что ошибалась! Ясно? — я снова отпила из бутыля, в этот раз почувствовав даже приятное послевкусие.
— Ладно, давай все разложим по полочкам, — друг отнял у меня самогон, отхлебнул как следует и вернул мне. — Значит так. Ты Рида любишь?
Я сначала собралась закивать по привычке, но внезапно задумалась. Пригубила немного огненной водицы и принялась размышлять вслух:
— Ну, он мне нравится, весь такой высокий, мускулистый и глазки опять же…
— Глаза у него всегда злющие, он неповоротливый, занудный и агрессивный…
— Отвяжись, Ратик! Так, еще он сильный и смелый. И стряпню мою всегда хвалит.
— Я тоже твои пироги люблю и заступаюсь за тебя с малых лет.
— Ой, ну чего ты от меня хочешь? — я снова припала к драгоценному бутылю, не зная уже, что думать дальше.
— Да это всё не то! Ты мне так любого встречного мужика описать можешь. А я спрашиваю, что ты к нему чувствуешь? Вот когда он тебя целует…
— Кто целует?
— Ридъяр. Что это за взгляд у тебя? Ты что, даже не целовалась с ним ни разу?! Даже чуть-чуть?
Я почувствовала, что начинаю краснеть, снова отпила и стала старательно заедать самогон колбасой.
— Ну ты, подруга, даешь! Это же самое главное! — Ратик выпил порядком и отнял у меня колбасу. — Вот как определить, насколько тебе нравится девчонка?
— Э-э-э, пообщаться с ней?
— Ага, обсудить любимые стили вышивания крестиком, влюбиться в ее высокие идеалы и тут же вести под венец. Нет, конечно! Нужно ее как следует… осмотреть! Руками.
— Чего? Ты мне намекаешь, что я твоего брата должна была тоже того… руками осмотреть и полезть к нему с поцелуями?
— Ну, вообще-то, это он должен был всё сделать, если бы ты ему нравилась. Но ведь тебя это никогда не останавливало, так что…
Мы снова замолчали и, передавая друг другу бутыль, обдумывали сказанное.
— Я не хочу его целовать. И не потому, что его от меня тошнит. Просто не хочу. Он хоть и красивый, и сильный, и все такое… но я не желаю, чтобы он меня… просматривал своими грязными лапами! — мне показалось, что язык не очень хорошо меня слушается, и я снова немного отпила.
— Наконец-то! Хвала Богам Эндорры! Вот и у него тоже самое, понимаешь? Ты веселая, красивая и вкусно готовишь, но на этом точка. Всё! Он и сам не хочет тебя трогать, целовать и так далее.
— Вот как! Не хочет, значит, со мной и так далее?! А с кем хочет? С Римкой? С этой лошадью большезадой?! Значит, я была права! Знаешь, как он меня там? Тошнит его, видите ли. Да и поделом ему теперь! Прокляла и не жалею об этом ни ка-а-а-апельки-и-и-и-и…
Я с надрывом в голосе зарыдала. Так жалко вдруг себя стало и Рида жалко.
— Ой, Гатька, только не вой! На-ка вот лучше, хлебни. Вот я пью, и мне сразу, ик, легче становится. Только тошнит немного, колбаса, кажись, не совсем, ик, свежая была.
— Тебе всё лишь бы о еде трепаться… а-а-а, а я, между прочим, брата твоего прокляла-а-а… Он теперь перекдык… перекирды… волком быть не может! А отдача на меня попала, прям в лицо мне, сюда вот… Надо же так? А все почему?!
— Пщему?
— Потому что любви у меня нет, оказыцааа… и не былааа… И не будет!
— Почему не будет? — Ратик посмотрел на меня, нелепо кося одним глазом. Я не выдержала и начала гоготать, растирая по лицу слезы. Друг нахмурился, стер жирный блеск от колбасы с подбородка и, покачиваясь, встал на ноги. — Всё! Пошли мою теорему проверять!
— Че?
— Будешь щасс своего Раг… наг… нах… Рагар… тьфу ты! Хранителя тел целовать! Еще семь лет твоего нытья я не выдружу… выдежру… Ну ты поняла.
Ратик ухватил меня за руку и потянул за собой в гостиницу, по пути инструктируя:
— Ничего не бойся, за тебя все инстинкты сссделают. Че-то я устал как-то, ты там по-быстрому все делай и иди к себе. Спать хочетссса ужасно.
Я послушно кивала и плелась за ним. На лесенках Ратик подтягивал меня, хотя я постоянно твердила, что прекрасно дойду сама. Наконец-то мы остановились у деревянной двери без опознавательных знаков. Ратик несколько раз долбанул по ней своим сапогом, бросился в сторону, споткнулся ногой об ногу, и с грохотом повалился в угол. Судя по звукам, инвентарь для мытья полов вряд ли остался невредим. Вокруг меня все очень медленно качалось, поэтому, когда дверь распахнулась, я облокотилась на косяк, чтобы не свалиться. Инстинкты молчали, но, как ни странно, я чувствовала себя уверенно, как никогда. Очаровательно улыбнувшись и попробовав растащить глаза из общей кучки, подняла голову. Передо мной стоял здоровенный рыжий орк и почесывал свою голую и очень-очень волосатую грудь. Меня замутило.
— Прстите, кажца я ошиблась.
— Да ниче, ципа, проходи, коль пришла.
Я попятилась назад, все вокруг снова поплыло. Соседняя дверь отворилась, и на пороге возник мой герой!
— Агата, в чем дело? — Ранагар был без рубашки и выглядел невероятно соблазнительно.
Орка будто ветром сдуло, а в углу раскатисто захрапел Ратик. Что ж, врагу не сдается наш гордый огривец! Я за поцелуем пришла и без него точно не уйду!
Гордо вскинув голову, дождалась, пока коридор станет качаться медленнее, аккуратно бросила последний тоскливый взгляд на друга и, отодвинув наемника с порога, решительно влетела внутрь его комнаты. Именно влетела. Носом вперед. В самый ответственный момент моей жизни, я, как всегда, зацепилась носком сапога за порог и потеряла равновесие.
Снова вспомнив много нехороших слов, зажмурилась и приготовилась к боли. Но столкновения с полом так и не произошло — мое сжавшееся тельце поймали сильные, горячие руки.
— Ой, как хршо! Вы самый сильный и такой смелый, уф… А мжно мне эту, вон там, ага, попить.
— А стоять ты сама сможешь?
— Есстессна!
— Давай- ка, я отнесу тебя в комнату к дракону, и…
— Отставить в комнату! Я здесь, ты здесь… Ты такой весь крысивый, я такая… ну, немного помялась… Всё! И попить, пжалуста. Иди, я чудненько постою сама.
— Ладно, — Ранагар опасливо поставил меня на ноги и быстро направился к столу. Бамс! — Агата! Что за…
Снова эти чудесные руки поднимают меня. Я очаровательно улыбаюсь, но мой герой почему-то пугается:
— Дело совсем плохо. Сейчас я сбегаю за драконом, а ты лежи на кровати и не вздумай…
— Никогда! Не стану лежать в постели чужого мужчины! Давай прейдем на ты!
— Согласен! А теперь…
— А теперь иди сюда, — я резко приподнялась, схватила Ранагара за воротник рубахи и снова повалилась на кровать. Вместе с ним, разумеется. — Ну, теперь говори, я красивая?
Дроу, до этого безуспешно пытавшийся отодрать мои руки от своей рубахи, со священным ужасом уставился на меня:
— В тебя что, вселился кто-то? Я могу провести сеанс изгнания…
— Я сюда за другим сеансом пришла. Давай уже, делай свое грррязное дело, гадкий ненасытный извращенец! — каюсь, последнюю фразочку позаимствовала из любимого эльфийского романа. Но, черт побери, как в тему все получилось! Не удержавшись, я самодовольно захихикала.
В глазах моего хранителя проскользнуло удивление, затем злость, и, наконец, он прорычал:
— Я за куда меньшие оскорбления вырывал пустословам их языки!
— Чего ты вырывал?
— Языки!
— Пффф, — я снова захихикала, облизнулась и плотоядно уставилась на предмет моей новой любви. — Обожаю языки!
— А? — дроу приоткрыл рот и покосился на входную дверь, затем снова попытался оторвать мои руки от себя, приговаривая: — Отпусти меня, я не стану ничего тебе делать, обещаю!
— Эх, ты! Совсем ничего не станешь?.. Неужели я тебе ни каплюшечки не нравлюсь? Говорят, у меня глаза красивые, глянь… Поцелуй меня!
— А?
— Бэ! — я чуть-чуть вытянула губы вперед и зажмурилась, готовясь к главному моменту своей жизни.
Рывок. И мои руки крепко сжимают пустоту. Ушел, гад!
— Вернись.
— Ни за что. Спи там, давай. Сейчас дружка твоего принесу. Надеюсь, он не открыт для новых отношений?
— Открыт!
— Тогда пусть спит со швабрами в обнимку. Увидимся утром, и я искренне надеюсь, что вас обоих будут мучить страшные головные боли.
— Козел.
— Идиотка.
Дверь захлопнулась. Вот вам и поцелуй. Эх, ладно, в следующий раз сам за мной бегать будет!
Глава 10в которой снова пора в дорогу
Агата.
…Утро добрым не бывает. Точнее сказать просто невозможно! Мало того, что меня грубо растолкали и, дыша перегаром, хрипло прогундосили в самое ухо: "Гатька, почебу я спал на полобоечной тряпке, а ты здесь?". Так еще и воспоминания тут же нахлынули… Уй, как неудобненько получилось.
— Ратик, миленький, принеси водички, умираююю…
— Убираю я! Дос заложен, голова раскалывается на части, проснулся от того, что доги судорогой свело!
— Что свело?
— Доги! — друг красноречиво ткнул пальцем на свои конечности и громко прокашлялся. — Вот! Беня Боги наказали за пьянку с тобой! Ты бросила беня в тоб углу, а саба здесь дрыхнешь и горя не знаешь!
— Не кричи, я всё равно почти ничего не понимаю. Ложись сюда, схожу тебе за чем-нибудь горяченьким, заодно в уборную загляну. Ух, как холодно без одеяла!
Сказав последнюю фразу, я тут же пожалела — Ратмир демонстративно сложил руки на груди и сцепил зубы, все это время злобно провожая меня взглядом, что ж, кажется, я заслужила. Выскочив за дверь и оглядевшись, зашла в комнату к дракону. На моей кровати лежал Ранагар, а дядька сладко спал на соседней. Стараясь спрятать все ненужные воспоминания поглубже, я зашагала к своему рюкзаку. При моем движении глаза дроу распахнулись и оценивающе пробежались по хрупкой фигурке.
— Это твой друг там так бухыкает за стеной?
— Ага.
— Буди своего дракона, пусть его подшаманит, нам выходить скоро. Или ты за второй бутылкой пришла? Может, вы клин клином выбивать решили?
— Ничего подобного, я за деньгами! Хотела на кухню пойти, кипятка попросить и завтрак.