Все долги и недоимки надо будет простить, пусть радуются смене власти.
Медный рудник, там добывают руду, обогащают ее. Далее концентрат покупают скупщики. Надо ставить плавильню.
Что делать с солеварней, подумает Лия. Вот вроде и все. Я достал из сумки листы бумаги и сел составлять пятилетний план развития народного хозяйства. Чертить чертежи механизмов для пилорам и водяных мельниц.
Утром все собрались на завтрак, а я так и просидел всю ночь за работой. На ускоренное восприятие не выходил. Не видел смысла тратить энергию.
Первым пришел Черридар.
– Что, так и не ложились спать, милорд? – спросил он, разглядывая стопку листков передо мной.
В ответ я только улыбнулся. Сегодня не ложились спать не только я, но и он сам, и дворфа. Следующим пришел Марк, за ним алхимик и тихо, как мышка, уселся где-то сбоку. Девочки пришли последними и уселись справа и слева от торца стола, где восседал я. А затем стали входить девушки в белых передниках, в белых чепчиках. Чистые и опрятные. Они быстро расстелили скатерти. Пришлось собрать и поднять весь свой ночной труд. Лица девушек выражали страх и трепет, но не перед нами, нас словно не существовало. Перед вошедшей Лианорой. Еще бы, теперь у них началась новая жизнь.
– Привет, Лия, – поздоровался я. – Чего они так напуганы? – И пошутил, рассматривая служанок: – Ты что, перестреляла половину местных?
Служанки вздрогнули, а Лия улыбнулась.
– Ну что вы, хозяин, только свинаря.
Кто не знал дворфу – а это алхимик, Марк и Черридар, – уставились на миниатюрную девушку с ясными синими глазами.
– Что, насмерть? – уточнил, с интересом разглядывая сервировку стола. На нем появился мой серебряный сервиз, привезенный из поездки в степь. «Надо же, позаботилась, с собой прихватила!» – подивился я.
– Да, хозяин, я не хотела, чтобы этот грубиян мучился.
Я-то знал, что она сначала предупредила свинаря и даже сосчитала до трех, но своеобразное человеколюбие дворфы поразило этих троих, и старичок сжался, с опаской посматривая на девушку.
– Мессир Телебани, – обратился я к алхимику, – раз уж вы остались с нами, то должны знать, госпожа Лианора наделена мною большими полномочиями, и я вас уверяю: она ими не злоупотребляет…
Старичок, слушая меня, согласно кивал: да-да, я все понял.
– …но тем, кто не выполняет ее законных распоряжений, она дает время одуматься и считает до трех. И только потом стреляет из арбалета на поражение. Я специально для нее заказал маленький, удобный самострел.
– Спасибо, милорд, – проблеял мессир, – я учту.
Завтрак прошел в полном молчании. Никто не стремился начать разговор, так как на всех действовала обстановка. Новое место, первый завтрак, новые люди, все это сказывалось на присутствующих, и они были настороже. Я ел, как всегда, с аппетитом. А после завтрака, когда собрали всю посуду, убрали со стола, я открыл первое свое совещание в этом мире. До этого я просто ставил задачи, не слушая мнение других. Да и не с кем было проводить эти самые совещания. А теперь у меня были не только вассалы, но и подчиненные.
– Господа, открываем наше совещание, – начал я. – Хочу перед тем, как мы разойдемся, представить всех друг другу и пояснить, кто чем будет заниматься. Вместо меня главной в замке и баронстве остается тана Ганга. Моя невеста, оркская принцесса. Ее заместитель по магической защите – гресса Ильридана, мой друг.
Я прокашлялся, но девушки и бровью не повели. Они уже все для себя решили, и я мог называть их как угодно, потому что в их понимании это ровным счетом ничего не решало.
– Мессир Телебани, вы переходите в подчинение грессы.
Тот быстро закивал, показывая, что понял и не имеет ничего против.
– Госпожа Лианора является управляющей моего баронства. Черридар тан Тарркаи, командир моей дружины и начальник гарнизона замка. Марк по прозвищу Уж – начальник разведки. Теперь, когда вы знаете сферы ответственности каждого, приступаем к совещанию. Перед нами стоят несколько задач: надо поднять доходность феода, очистить земли баронства от бандитов, на нас также защита замка и его обитателей от происков врагов. Теперь какие у нас проблемы…
Далее я в течение тридцати минут рассказывал, какие проблемы у нас есть, какие могут быть. После этого, не давая никому говорить и выразить свои мысли, всех отправил думать до следующего утра и быть готовыми кратко доложить свои соображения. Сам-то я уже представлял, что нужно делать, но не всегда я буду рядом, а они должны уметь выжить в автономном режиме, научиться правильно выстраивать работу и уметь видеть дальше своего носа.
Долго побыть одному мне не удалось. Ганга нерешительно подошла и села рядом. Поерзала на стуле, недовольно посопела и несколько раз бросила взгляд на меня. Ее что-то беспокоило, и она ждала, когда я ей помогу начать разговор. Но я молчал и, улыбаясь, смотрел на девушку. Можно сказать, просто любовался. Наконец она не выдержала и, смиряя свою гордость, стала невнятно говорить:
– Понимаешь, Ирри…
О! Уже есть прогресс! Не студент, не малыш, а Ирри. Я внимательно и дружелюбно посмотрел на девушку, поощряя ее продолжать.
– Понимаешь, я никогда… ну, в общем, никогда… – Она замялась. – Не была хозяйкой владений. Понимаешь? – Ганга жалобно поглядела на меня.
Но я продолжал улыбаться и молчал.
– Чего ты молчишь? – спросила недовольно она и отвела растерянный взгляд.
– Слушаю. Продолжай, – спокойно ответил я.
– А нечего продолжать. Я не знаю, что такое быть хозяйкой владений, и все. Что я должна делать?
– Понятно. А от меня ты чего хочешь? – Ответ для нее у меня был готов, но я хотел заставить ее больше открыться и больше доверять. Пока она была замкнута и зажата. Даже, я бы сказал, напугана всем, что на нее свалилось.
– Утром надо будет давать свои предложения, а я не знаю, что говорить. Не хочу выглядеть дурой в глазах других. – Ганга применила свое женское оружие, жалобно и вроде беспомощно посмотрев на меня. Ее взгляд должен был говорить: вот такая я из себя слабая и беспомощная. А ведь недавно утверждала обратное, что я зря считаю ее слабой и беспомощной.
– Крошка! – назвал я ее в отместку за выпендреж у Овора.
Ганга вспыхнула, хотела что-то сказать, но быстро сдулась. Поняла, что это была моя маленькая месть.
– Смотри сюда! – Я взял чистый лист и нарисовал пирамиду. Отделил верхушку и в появившемся треугольнике нарисовал две фигурки. – Это я и ты. Мы наверху. Мы главные. Как великий хан и верховный шаман. Кто из нас кто, ты, наверное, понимаешь!
Она утвердительно кивнула, рассматривая рисунок.
– Мы правим. – Ниже я очертил трапецию и нарисовал три фигурки. – Это Лия, Чернушка и тан Черридар. Каждый из них занимается своим делом. Хозяйством, магией и охраной. Я, а в мое отсутствие ты управляем ими. Ниже не опускаемся. Ниже всеми остальными управляют вот эти трое, – ткнул я карандашом в фигурки внутри трапеции. – Для того чтобы хорошо управлять, нужны прямые и обратные связи. От нас к ним распоряжения, от них к нам доклады о состоянии дел. Тебе нужно знать общее состояние дел в баронстве. Приход средств и расход. Безопасность замка и селений. Каждый день проводишь совещания и заслушиваешь доклады. Голова у тебя на плечах есть, с остальным справишься. Вот план на пять лет, что я набросал. По годам. – Я протянул ей листок. – Ознакомься и выполняй.
Ганга взяла листок и стала читать. По мере того как она изучала его, ее глаза становились все шире и шире.
Море слез
Фома смотрел на безбрежную гладь воды, такую же широкую и безбрежную, а может, даже больше, чем его родная степь. Сколько же всего он повидал, повстречавшись с Худжгархом. Страну маленьких людей, подземные города, черных эльфаров, их богиню и вот теперь море. Из забитого неумехи – ученика шамана одного из племен он превратился в ученика и помощника великого чародея. Который умер и воскрес, обретя силу и могущество. В своих размышлениях Фома не предполагал, как был близок к истине.
На корабль он попал в тот же вечер, как ушел из дома работорговца. В команду его не брали, а вот пассажиром за пять золотых илиров взяли с охотой. Он плыл на небольшом корабле, перевозящем вино, мед, воск и специи. Делать ему было нечего, и он целыми днями сидел на носу, наблюдал за морем, за рыбами, которые быстро появлялись, скользя рядом с бортом корабля и показывая свои плавники, и вновь исчезали в глубине. Наблюдал он и за работой экипажа, удивляясь, как можно находить правильный маршрут, не имея никаких ориентиров. Погода стояла тихая, ясная, на небе ни облачка. Шел второй день плавания, когда на горизонте появились паруса еще одного корабля. Их заметили и, сменив направление, поплыли следом за ними.
Фома обратил внимание, как оживилась команда, а на возвышавшийся над палубой мостик вышел капитан. Он что-то приказал, и матросы, бросившиеся к мачтам, стали сноровисто лезть по снастям и ставить дополнительные паруса. К вечеру преследующий их корабль значительно увеличился в размерах. От Фомы не укрылась тревожная суета команды, он поднялся со своего места и подошел к одному из матросов.
– Братишка, что, возникли проблемы?
– Нас заметили пираты. Надеемся с темнотой от них скрыться. Так часто бывает, не переживай, – постарался он успокоить Фому. – Капитан у нас опытный, да и корабль неплохой. – Он нырнул в трюм и исчез в его темноте.
Орк, рассудив, что до утра их не догонят, отправился в каюту, которую делил с другим пассажиром. Тот валялся в гамаке, всю дорогу страдая от качки. Сам Фома от морской болезни, как называли матросы состояние пассажира, не страдал. Ночь, как он и ожидал, прошла спокойно, а утром его разбудили крики и топот многих ног. Фома вышел на палубу и прищурился от яркого света. Ветер стих, и паруса беспомощно трепыхались, не в силах ухватить его порывы, наполниться и понести корабль по волнам. Поверхность моря была гладкой как блюдечко. Полный штиль. А за кормой к ним медленно, но неуклонно приближался корабль преследователей. У него были косые паруса на двух мачтах, и, видимо, это позволяло ему двигаться. Фома прикинул, что, если ничего не изменится, их настигнут часов через пять-шесть. Он поднялся на мостик и обратился к капитану: