Как бы писать.
\\\*Считается, что впервые график в виде последовательности "свечей" придумал торговец рисом Хомма Мунэхиса в 1750-1770 годах. Но в Европе и США метод начал применяться только в начале 90-х годов 20-го века.\\\
\\\**В реальной истории за Гинденбурга проголосовали 49,5 % избирателей. Адольф Гитлер получил 30,2 % голосов, Тельман - 13,2%, Дюстерберг - 6,8%, Винтер - 0,3%.\\\
\\\***Как ни смешно, но это цитата.\\\
9. Встречный пал
Берлин - Мюнхен - Старнберг, март 1932 (год и девять месяца с р.н.м.)
Невыносимо медленно ползет по циферблату светящаяся радием черточка секундной стрелки. Словно ворожит на каждом тике: закури, закури, закури! Пагубная привычка, с которой все сложнее и сложнее бороться - приличный герр без табачного допинга в зубах тут воспринимается неоднозначно, примерно как монашка на пляже. На людях я приноровился спасаться сигарами, вроде куришь, а на самом деле - играешь с пеплом, и... доигрался. Растворенный в воздухе дым стал неотъемлемой частью релакса.
Шикарная трехдолларовая сигара, самая дорогая из тех, что я мог найти в Мюнхене, осталась в машине, хотя именно здесь и именно сейчас мне ничего не грозит. Если и заметят, что с того? Известный миллионер пришел на встречу с одним из политиков, поговорить о важных государственных делах. Понервничал чуток, присел отдохнуть и задремал, а потом, как понял что настала ночь, решил не ломать запоров, а как подобает всякому приличному немцу - прилег на диван спокойно дожидаться утра. Тут и ареста никакого не будет, как максимум, дело закончится презентом начальнику полицейского участка. Или, что куда более вероятно, роскошным, присланным из лучшего Берлинского ресторана завтраком - в компании бравых хранителей закона.
Жаль только, безопасность продлится ненадолго. Уже через четверть часа мне придется поставить на кон собственную жизнь. Не для славы, не в адреналиновом запале, а самым сложным образом - по циничному расчету.
- Отсутствие риска порождает никчемность, - успокоил я себя тихим шепотом.
Надежного исполнителя нельзя встретить в злачном бирхусе или купить за деньги по объявлению в газете. Затеявшего поиск киллера новичка-заказчика непременно сдадут полиции, в лучшем случае - разведут на деньги. Старый принцип "хочешь сделать хорошо - сделай сам" теперь звучит для меня по другому: "хочешь меньше рисковать - рискуй сам". Сам покупай в соседней Чехословакии взрывчатку у пропойцы-шахтера, сам возись со взрывателем. Сам устанавливай... сам отвечай за свои ошибки.
Осенью 1930-го мне показалось, что смахнув с доски истории Сталина, я сделал непоправимую, страшную ошибку: освободил дорогу еще большему младобольшевисткому злу. В этом есть немалая толика правды, СССР нового мира далеко не dream country. Всякая оппозиция разгромлена, этапы без вины виноватых контриков, троцкистов, фашистов и прочих болтунов за народное счастье по-прежнему тянутся на Соловки. Однако люди в городах и селах, по крайней мере, не умирают от голода. Есть и по-настоящему позитивные подвижки, например, нынче самая модная, муссируемая в немецкой прессе тема - сырцовские концессии.* Заголовки пестрят - "политбюро готово к конструктивному диалогу с серьезным иностранным бизнесом". Ответного скепсиса с лихвой - счет обманутым советами предпринимателям идет на многие сотни. Пусть, авантюристы все равно не переводятся, ведь против очередного большевистского плутовства стоит прибыль в три-четыре сотни процентов.**
Важнее что теперь, без малого два года спустя, ко мне пришло понимание: убийством вождя невозможно сменить идеологию и привычки масс. Зато так легче всего уничтожить загнавшего страну в голодомор экс-налетчика, горе-экономиста, а чуть позже, к 37-му, серийного киллера-параноика. Сгодится взрывчатка и против маньяка-юдофоба, зачинщика величайшей в истории мира бойни.
Все три стрелки уперлись в двенадцать.
Пора.
Моему плану не требуется особая точность, начать на четверть часа раньше или получасом позже - ничего не изменится. Просто так проще подняться с дивана.
Глаза привыкли к темноте летней ночи. Темно-коричневый костюм делает меня невидимкой на фоне тяжелых дубовых панелей. Мягкие мокасины едва слышно шуршат по историческому паркету. Путь недалек и знаком - из уютного лобби, мимо ресторана, к лестнице.
Брикеты с аммоналом, детонатор, фонарь, веревка, картон и все необходимые инструменты спрятаны в переходе второго этажа. Можно сказать экспромт, устроенный без длинной подготовки: сегодня, уже ближе к вечеру, я засунул портфель за портьеру выходящего во внутренний дворик окна. Смешной тайник, но судя по пыли, руки уборщиков не добирались до туда как минимум с зимы.
Точка невозврата пройдена. Против желания моя ладонь скользнула в карман, к холодному металлу талисмана. Дамский браунинг совершенно негодное оружие, тем не менее, заменить дважды спасший жизнь пистолет на другой... нет, такую насмешку над суевериями я себе позволить не могу.
Дело за малым - проникнуть под купол, в святая святы - пленарный зал Рейхстага.
Не самая простая задача - доступ к депутатским телам в Веймарской республике обставлен по самым строгим нормам безопасности. Посетителей-просителей пускают исключительно с северного, выходящего на набережную Шпрее портала. Прямо в холле огорожена канатом приемная, стоит высока конторка, из-за которой клерки со всех трясут аусвайсы, педантично регистрируют, заполняют бланк с именем депутата и перечнем вопросов; при согласии народного избранника на разговор - вызывают специального курьера-охранника, который провожает посетителя до кабинета. Ordnung muss sein!
Хвала демократии - противоположный вход, он же южный портал, открыт свободно. Через него любой желающий может подняться на гостевую ложу и послушать, что обсуждают парламентарии. Заодно - встретиться с нужным человеком неформально, в ресторане, в баре, или в лобби, а то и просто, у приглянувшейся колонны в коридоре. Полезная опция, которую широко используют богатые и влиятельные, те, к кому депутаты выходят сами, по звонку или переданной через клерка записочке.
Части огромного здания неплохо изолированы друг от друга, на ночь все проходы запираются.*** Отдельной охраны в публичном крыле нет, нет совсем и полностью. Просто потому, что тут нечего охранять, кроме, разве что, барменского хозяйства - шкафа со спиртным и холодильников с закусками. При этом всего лишь три метра высоты отделяют гостевые ложи от партера, сущий пустяк. Думаю, ответственные товарищи это прекрасно понимают, да только и в пленарном зале воришкам или вредителям делать положительно нечего. Выходы же в богатое ценными документами депутатское крыло закрыты резными дубовыми дверями, чтобы из проломить - потребуется если не танк, то по крайней мере бронеавтомобиль.
Теория сулила мне абсолютную безопасность. Практика шевелила волосы на голове шорохами, скрипами и бряками. Кто мог подумать, что кроме тараканов и мышей тут обитают здоровенные крысы? А проезжающий по соседней улице тяжелый грузовик способен заставить стекла тихонечко позванивать? Полбеды коридоры, в них кое-как проступают контуры окон и стены, зал - вот где меня встретила по-настоящему пугающая, тонущая в черноте пустота. Малейший звук отзывался звенящим в ушах эхом, самые аккуратные шаги заставляли содрогаться пол и стены.
Сторожась всего на свете, я каким-то образом умудрился спихнуть с широкого перила ложи раскрытый для поиска веревки портфель; он рухнул с высоты прямо на депутатский стол. От страшного грохота содрогнулся весь Рейхстаг! С матом, бросив на месте преступления злосчастную веревку, я выбежал в коридор, пытаясь определиться, в которую сторону лучше драпать. Да так и замер в нерешительности, боясь лишний раз вздохнуть. Но минута тянулась за минутой, никто и не думал поднимать тревогу.
Сердце вернулось из пяток через четверть часа; панику сменила эйфория, уже совсем ничего не таясь, я вернулся на ложу. Тихонько напевая "whatever happens, I'll leave it all to chance", навязал на веревке узлов, закрепил ее конец на балясине ограждения и соскользнул вниз. Как раз на крайнюю правую сторону, в проклятый сектор, оккупированный сотней мордастых сволочей в коричневых рубашках.
Пришло время вырезать раковую опухоль, пока метастазы не отравили организм. Заложить под задницу депутата Гитлера аммонал... дешево, сердито, качественно.
И вместе с тем - совершенно нереально. Гитлер - не депутат.
Редкий оксюморон - глава второй по величине парламентской фракции обходит Рейхстаг десятой дорогой, как символ ненавистной демократической заразы. По крайней мере, именно так пишут в "Фёлькишер беобахтер". Настоящая причина куда проще и обиднее: во время выборов 30-го года у фюрера нации отсутствовало германское гражданство.
Поэтому нужно признаться - вся затея с Рейхстагом суть спешная импровизация.
Первоначально мы хотели по-простому заминировать Хофбройхаус**** перед митингом НСДАП. Взяли семейный подряд - Александра под личиной активной нацистки искала бреши в системе охраны, я собирал из кислоты, стеклянной трубки и натянутой проволочки надежный замедлитель к детонатору. Точности срабатывания в пределах плюс-минус часа я добился, а вот с доступом до тушки клиента просчет вышел буквально по всем направлениям.
Во-первых, Гитлера теперь***** качественно охраняют, восемь телохранителей стоят кольцом вокруг фюрера на всех публичных мероприятиях. Ребята здоровые, таких не всякий осколок пробьет. Во-вторых, место выступления - тщательно и профессионально осматривают на предмет минирования, а то и вообще, держат под круглосуточной охраной. Людей в СС для этого хватает. Во-третьих, точное время и маршруты скрываются, подловить нужный автомобиль все еще реально - но лишь с помощью радиовзрывателя.
Можно было бы решить большую часть проблем мощностью взрывного устройства и количеством поражающих элементов, в конце концов, грузовик с тонной взрывчатки в кузове никто не отменял. Да только хладнокровно уничтожить сотню или две людей я не готов. Саша, уж на что радикальнее меня настроена, и то отказалась от подобного решения после того, как побывала в первых рядах митингов. Там, оказывается, все плотно забито не суровыми штурмовиками, а восторженными дамоч