По классу проносится волна шепота, все оглядываются на Су Хи. Куоко — сидит сзади с торжествующей улыбкой.
Боже мой, думает Сина, ты только что совершила такую большую ошибку и даже не понимаешь этого. Она закрывает экран телефона. На перемене ей нужно будет обозначить свою позицию и теперь она понимает, какую сторону она примет. Потому что семья Чо — всегда выживает. В любой ситуации.
Глава 5
Он стоял перед светлым ликом госпожи Мэй. Светлым? Ну нет, свет падал из окна так, что он мог разглядеть только силуэт за огромным столом Студсовета. Темный силуэт. Пустота слева от нее, пустота справа от нее — она одна за этим столом. Мэй Сон Юн уподобляется Людовику Четырнадцатому, Королю-Солнце. Студенческий Совет частной школы имени генерала Ли Сун Сина — это госпожа Мэй. «Государство — это я». Сколько он уже учился в этой школе — он ни разу не видел чтобы госпожа Мэй делилась властью. Он даже не знает, сколько всего членов студсовета и чем они занимаются, потому что каждый раз как речь заходит о Студсовете — речь заходит о ней.
В этой комнате все было подобрано так, чтобы посетители не забывали об этом — огромный стол, подавляющий своим величием, возвышение на котором было установлено кресло Мэй Со Юн, свет, который падал из окна за спиной госпожи первой заместительницы главы Студенческого Совета, тщательно подобранные в цвет обои, которые визуально делали комнату больше. А еще — маленький и неудобный стул прямо перед этим огромным столом. Садясь на это маленькое, кривое и неудобное сиденье, посетитель сразу же чувствовал себя ничтожной букашкой, съеживался в лучах величия и славы госпожи Мэй.
В иное время Бон Хва нипочем не решился бы предстать пред светлым ликом первой заместительницы главы Студенческого Совета без поддержки Старшего, но… Старший сказал, что «хватит за юбку мамкину держаться» и «ну не съест же она тебя».
Потому Бон Хва стоял перед огромным столом и возвышающейся над ним госпожой Мэй, за спиной которой изливались солнечные лучи, мешая ему разглядеть выражение лица первой заместительницы. Он понимал, что находится в проигрышной позиции изначально, что Старший на его месте просто обошел бы этот стол и сел бы рядом с госпожой Мэй, а то и на стол бы взгромоздился, но то Старший. Едва зайдя в кабинет, Бон Хва дернулся было в сторону, чтобы обойти стол… но что-то остановило его. Неуверенность. Он — замер на секунду. И этого было достаточно для того, чтобы замереть рядом со стулом для посетителей, потому что сил для того, чтобы противостоять Мэй у него вдруг не осталось.
Тем не менее, он остался стоять. Хотя бы в этом он одержал свою маленькую победу, не уселся на это маленькое и неудобное сиденье, а остался стоять. Даже так, стоя, его голова все равно находилась ниже взгляда госпожи Мэй.
Он стоял перед ее огромным столом и неловкое молчание, повисшее в воздухе, начинало его угнетать. Она сама вызвала его, представитель Студсовета, какой-то парень с длинными волосами и с сережкой в левом ухе появился в классе и вызвал его сюда. Так почему она молчит? Просто смотрит на него и молчит. Старший… если он был тут — он бы обязательно сказал, что это игра на нервах и «не суетись, малыш», но… Бон Хва не был уверен, смотрит ли он на него со стороны или просто спит. А без него тишина в кабинете становилась угнетающей. Он сглотнул.
— Ээ… добрый день, госпожа Мэй. — говорит он, чувствуя, что уже не может больше молчать, все что угодно, но только не эта давящая тишина. Ему нужна определенность.
— Мистер Волк. — раздается голос в ответ и он невольно расслабляется. Чуть-чуть, но все же. Она видит его. Разговаривает с ним. Значит все не так уж и плохо, ведь так?
— Кажется я давала тебе поручение, Мистер Волк. — говорит она и он щурится в ее сторону. Глаза понемногу привыкают к контрасту между светом и тьмой, он наконец начинает видеть ее лицо. Оно… недовольно? Или нет? По ее лицу ничего нельзя сказать, оно бесстрастно как у пластикового манекена в витрине модного магазина.
— И оно будет выполнено. — говорит он. Говорит уверенно. По крайней мере ему так кажется, что он говорит уверенно. Спокойно, хладнокровно — так, словно он каждый день разговаривает с Мэй Со Юн. Так, словно они — давние приятели, а она — спрашивает его сколько времени. Без четверти одиннадцать, Мэй Со Юн, скоро закончится перемена. И… он действительно считает, что проблема Су Хи скоро будет решена. Сегодня первый день и он обязательно проведает ее на большой перемене… проведает и с помощью взгляда Старшего наведет страх божий на Гванхи и Бо Рама. А после уроков — поможет Су Хи навести порядок в клубе. Потому что Старший сказал, что такие дела нельзя оставлять на самотек и что «дела оставленные сами по себе имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему». Так что все под контролем. Говорить, что все уже сделано — рано. Конечно же он не может сказать в глаза госпоже Мэй о том, что все уже позади, с поручением он справился и все такое. Несите полцарства и царскую дочь в придачу, герой всех спас. Нет, еще не все сделано, но он уже на пути к результату.
Самое главное — то, что Су Хи переродилась. Изменилась как внутренне, так и внешне. Она даже разговаривать стала по-другому. Но Старший говорит, что тут нужно очень осторожным быть, дать изменениям врасти, стать ее настоящей личностью. Потому что сперва — ты делаешь вид что ты смелый, а потом — становишься смелым, потому что маска прирастает к лицу. Потому они и не приходили в школу эти две недели. Нужно было дать новой маске прирасти. Сегодня — день испытаний, наверняка на перемене ее попробуют задирать, но ей достаточно продержаться до большой перемены, там он ей поможет. На обычных переменах, по десять минут — она продержится. В классе будет учитель, на переменах она не выходит из класса… обычно ее травили после уроков в клубе. Ну или на большой перемене во время обеда. Все что ей нужно сделать сегодня — продержаться до большой перемены. Во время большой перемены Старший пообедает вместе с ней, а после уроков — нанесет визит вежливости в клуб и расставит нужные акценты. Бон Хва искренне надеялся, что «нужные акценты» — просто эвфемизм для слов «свежие синяки и ссадины на Гвахи и Бо Раме». Честно говоря, хотелось и эту Куоко пнуть, но тут Старший был непреклонен. Бить можно только сильных, со слабыми — никакого физического воздействия, вот такие принципы.
— Будет выполнено? — голос госпожи Мэй повышается, она встает со своего кресла и смотрит на него сверху вниз, заложив руки за спину: — Так это называется? Ты и Пак Су Хи две недели отсутствовали в школе. Это само по себе уже плохо. Я не давала тебе права пропускать занятия. Ни тебе, ни ей. И… я бы закрыла глаза на то, что вы пропустили эти две недели — если бы проблема была решена. Но проблема не решена. Более того, она превращается в скандал. В настоящий большой скандал. И это твоя вина, Мистер Волк.
— В скандал? — не понимает он.
— Может быть хватит натягивать на себя эту затасканную овечью шкуру, Мистер Волк? Я знаю твои истинное лицо. Как говорится в пословице «волку не стать овцой». Твои потуги выглядеть безобидно — оскорбляют меня. Вот. — Мэй Со Юн взмахивает своим телефоном и в кармане у Бон Хва звучит «тинь» — пришло сообщение. Он достает телефон из кармана, видит сложенный в сообщение файл и открывает его. От увиденного у него перехватывает дыхание.
— Эта фотография пришла с анонимного источника в чат класса. Вернее, не совсем с анонимного… в классном чате есть свободный доступ по приглашению. Эта практика только что была прекращена. Мною выпущен приказ, предписывающий старост всех классов верифицировать каждый аккаунт в чате. Однако, как ты видишь, Мистер Волк, проблема тут гораздо больше. Если бы не эта маленькая черная полоска на лице, скрывающая глаза девушки — у нас был бы полноценный скандал. Если бы не она — я была бы вынуждена доложить о происходящем в Администрацию школы. Администрация школы была бы вынуждена обратиться в полицию. Думаю, тебе понятны последствия? И это все — результат твоего «решения проблемы»!
— Не надо перекладывать с больной головы на здоровую! — говорит он, чувствуя, что теряет контроль над телом, что его устами говорит Старший и — с облегчением — отступая внутрь: — это ваша блядская система довела все до того, что над девочкой издевались и все вокруг предпочитали этого не видеть. Да, я взялся за это дело, но только потому, что и самому подобное — поперек глотки. Мне это не нравится и я прекращу это раз и навсегда. Напомни-ка мне, Мэй, разве у меня были ограничения в методах или сроках? Может быть, мы с тобой обговаривали способы решения этой проблемы? Нет. Я дал тебе свое слово и намереваюсь его сдержать. А сейчас, прошу простить, но мне пора бежать.
— Куда⁈
— Решать эту проблему.
— Если скандал выплеснется наружу и привлекут полицию… — хмурится Мэй Со Юн стоя рядом со своим троном.
— Что тогда? Да пусть привлекают! Может хоть полиция наведет порядок в вашем гадюшнике! Развели тут бардак! Вам тут еще сильно повезло, что среди них были девушки, в этом кружке «травли и битья». Если бы там были только одни парни — так ее бы уже год как насиловали. И наверняка — еще и на стороне продавали бы. Что тогда с репутацией вашей драгоценной частной школы бы случилось? И с твоей личной репутацией? Быть фактической главой Студсовета при котором случилось такое… это твоя вина в том числе, Мэй Со Юн. Ты закрывала глаза на все, что происходило. Ты, даже зная об этом, ничего не сделала. Разве что привлекла к делу первогодку. И давай будем честны — привлекла не потому, что проблему решить хотела, вернее — не только потому. А потому, что проверить меня на слабо решила. Двенадцать подвигов Геракла на меня повесить. — говорит он, поворачиваясь к ней: — Знаешь что? Вспомни, чем закончились подвиги Геракла. Я терпеть двенадцать раз не буду.
— А. Вот теперь я узнаю тебя, Мистер Вульф. — Мэй неожиданно успокаивается и садится обратно в свое кресло: — Показал зубы наконец. Давай я объясню тебе весь расклад, пока ты не сорвался и не устроил мне тут резню агнцев по всей школе. Первое, вмешательство полиции будет означать конец не только моей карьере в качестве заместителя главы Студсовета. Скорее всего, будут сделаны выводы на самом верху. А это значит — скорей всего полетят головы. Например — директора и его зама. А это в свою очередь значит, что совет акционеров проведет аудит по всем договорам, заключенным от имени предыдущей администрации. Напомнить тебе, что твой контракт на обучение в этой школе вообще на волоске висит? Никаких предпосылок для привлечения в школу таланта такого рода не было! Ладно, если бы ты был настоящий спортсмен, спортивная стипендия — дело понятное. Но… кибератлет? Твой контракт будет закрыт в первую же неделю после смены администрации… не буду скрывать, скорей всего это будет повод. С учетом того, что ты «замазан» в этом деле. Что еще? Су Хи — не сможет продолжать обучение в этой школе, это однозначно. Но… в любой школе, куда бы она ни устроилась, за ней будет идти шлейф «неудобной» и «скандальной» ученицы. А таких в частные школы не берут. Значит — только муниципальная. Представь себе, что будет с ней в муниципальной школе, если такие вот фотографии по сети ходить будут? Да еще и со скандалом в СМИ и с полицейским расследованием. В сухом остатке —