[4] из комнаты вышел высокий мужчина и решительно направился прямиком к бару. С громким стуком он опустил стакан на стойку и взревел:
– Что за хрень вы тут продаёте?!
Ян Мэй замедлила шаг. Бармен присмотрелся и ответил:
– «Лонг-Айленд Айс Ти», господин.
– По-твоему, здесь есть хоть капля алкоголя? Сам попробуй!
– Конечно нет, мы подаём чай со льдом.
– Да это ведь… наглое мошенничество!
Бармен нахмурился:
– Зачем вы так, шуайгэ[5]? Коктейль называется «Лонг-Айленд Айс Ти»: мы смешиваем свежий красный чай с лимоном и льдом, получается отличный коктейль. Какое же это мошенничество?!
Это заявление явно пошатнуло картину мира гостя. Несколько мгновений спустя он потрясённо спросил:
– А если я закажу «Кровавую Мэри», ты полоснёшь себя по запястью?!
Гость был весьма привлекательным мужчиной лет тридцати с небольшим. Даже бесконечно меняющиеся, как в калейдоскопе, разноцветные огни не умаляли красоты его лица. Торчащие непослушные волосы визуально добавляли к метру девяноста ещё сантиметров десять роста. Облегающая футболка подчёркивала рельеф крепкого стройного тела, и, когда он повернул голову, на шее отчётливо проступили мышцы.
– Ой, насмешили, шуайгэ. Хотите «Кровавую Мэри»? Подождите, я нарежу помидор, – весело воскликнул бармен, но в ту же секунду улыбка пропала с его лица.
Мужчина достал из-за пояса складной швейцарский нож и, громко хлопнув им по стойке, холодно поинтересовался:
– Сам справишься или тебе помочь?
Ян Мэй нахмурила брови. Она уже довольно давно занималась этим бизнесом и многое повидала, потому сразу распознала в этом эффектном незнакомце дерзкого упрямца и задиру.
– В-вы… – растерянно пролепетал бармен, попятившись. – Как вы… как вы можете такое говорить?..
– Шуайгэ, прошу прощения, – Ян Мэй шагнула вперёд и с улыбкой добавила: – Я владелица этого заведения. Из соображений безопасности мы продаём только слабоалкогольные напитки, поэтому «Лонг-Айленд Айс Ти» стал простым чаем со льдом. Вы хотели заказать коктейль, верно? Сяо Лю!
Бармен, на груди которого красовался бейдж «Агата дон Франциско Тони», едва слышно пробормотал:
– Госпожа… госпожа Ян…
– Сделай для шуайгэ «Закат на пляже». – Ян Мэй улыбнулась ещё шире: – Позвольте вас угостить.
Гость смерил её взглядом, а затем медленно убрал перочинный нож и хмыкнул:
– Хоть кто-то понимает, как вести бизнес…
– Ну что вы, что вы, – рассмеялась Ян Мэй. – Видимо, наш официант не объяснил вам… Смотрите, «Лонг-Айленд Айс Ти» находится в меню безалкогольных напитков. Сожалею об этом недоразумении…
Лучше бы она ничего не говорила. Слова Ян Мэй окончательно разрушили картину мира гостя.
– Что?! – Он ошарашенно выпучил глаза и ткнул пальцем в бокал: – Вы продаёте чай за двести восемьдесят юаней, и вам ещё хватает наглости называть это недоразумением? Я что, по-вашему, идиот?!
Ян Мэй не нашлась с ответом. Разъярённый красавец резко развернулся и направился обратно в комнату, наверняка чтобы позвать друзей и закатить скандал. Ян Мэй хотела догнать его, но вдруг из кухни, пошатываясь, выбежал повар и вцепился в её руку, словно в спасательный круг.
– Госпожа… госпожа Ян, у нас беда! На кухне… там… в морозильной камере…
Обернувшись, Ян Мэй увидела бледное лицо повара, казавшееся сине-зелёным в свете ламп. Беднягу трясло, словно в конвульсиях.
– Какой-то воришка за-за-залез в холодильник и за-за-замёрз… кажется, на-на-насмерть!
Ян Мэй молча стояла перед огромной морозильной камерой.
Шум и суета ночного клуба остались где-то далеко. Здесь, на кухне, царила абсолютная тишина. Задняя дверь, ведущая к мусорным бакам в переулке, была приоткрыта, и проникающий через неё ветер казался зловещим дыханием смерти.
Перепуганные младшие помощники, официанты и бармен столпились за спиной хозяйки. Было видно, как у них дрожат ноги. Через какое-то время Тони, едва сдерживая слёзы, прошептал:
– Он м-мёртв?
На полу морозильной камеры лежал юноша лет двадцати. Его лицо посинело, глаза были широко раскрыты, из ушей, носа и рта тянулись дорожки застывшей крови. Обнажённую верхнюю часть тела с разведёнными в стороны руками покрывал тонкий слой инея.
Грудь Ян Мэй часто вздымалась. Наконец она медленно присела на корточки и вытянула дрожащую руку, чтобы проверить дыхание парня. Вдруг кто-то остановил её.
– Ах! – Ян Мэй подскочила от испуга и, повернувшись, увидела перед собой Цзян Тина. – Цзян… Цзян-гэ!
Тот жестом попросил её отойти, и она отступила на полшага. Цзян Тин опустился на одно колено, надел кухонные резиновые перчатки, приложил ладонь к шее парня, осмотрел его глаза, затем слегка оттянул ремень брюк, задумался на мгновение и покачал головой.
В тот же миг официант рухнул на колени. Ян Мэй тоже пошатнулась, но она видала вещи и пострашнее, так что сумела быстро взять себя в руки.
– Как такое могло случиться? Этот дурень решил спрятаться от кого-то в морозильной камере? Или кто-то забил его до смерти и подкинул нам? Дверь на улицу опять забыли запереть? Где управляющий?! Приведите лао Чжао[6]…
– Вызывай полицию, – перебил её Цзян Тин.
У Ян Мэй перехватило дыхание, и она с трудом выговорила:
– Н-не стоит, Цзян-гэ.
Все три года, что Цзян Тин провёл без сознания, она старательно избегала любого контакта с властями. Ян Мэй даже скорость не превышала, чтобы не оставлять о себе никаких сведений в системе общественной безопасности.
Цзян Тин, опираясь на стену, поднялся, вздохнул и кивком указал на труп:
– На голове и груди нет никаких ран, других повреждений тоже не видно, и алкоголем от него не пахнет. Иней у носа и рта, гусиная кожа и волдыри вдоль пояса – это характерные признаки, указывающие на то, что обморожение произошло при жизни. Никто не подкидывал сюда его тело. Он замёрз насмерть в морозильнике.
Официантка и бармен Тони стояли, крепко обнявшись, и дрожали. Ян Мэй в оцепенении глядела в одну точку.
– Вызывай полицию, – со вздохом повторил Цзян Тин.
В мегаполисе с населением более десяти миллионов человек жизнь кипела, не замирая ни на секунду. Гигантские светодиодные рекламные экраны и яркие неоновые вывески на фасадах высотных зданий освещали шумный ночной город, создавая впечатление процветания и благополучия.
Несколько машин, мигая красно-синими огнями, отъехали от главного отделения полиции района Фуян и, выскочив на магистраль, влились в ночной поток автомобилей.
Воздух в тускло освещённой комнате сотрясался от криков. С десяток молодых людей, обхватив друг друга за плечи, завывали в единственный микрофон:
– И даже после сме-ерти не перестану люби-ить. Не сделав всё, что в си-илах, не смогу спокойно жи-ить…
– Янь-гэ, да нечего с ними разговаривать, надо сразу сообщить в промышленно-торговую администрацию. Это же обычный холодный чай из магазина, мы с парнями за свою жизнь выпили уж если не тысячу, то сотен восемь таких бутылок точно! – орал что есть мочи в ухо майору Ма Сян.
Внезапно раздался звонок мобильного. Янь Се, бросив взгляд на экран, прервал подчинённого и ответил:
– Слушаю вас, замначальника Вэй.
Ма Сян вздрогнул: эти слова прозвучали как проклятие. Янь Се проговорил в трубку: «Да… Да», и лицо его ожидаемо помрачнело.
– Ребята из отделения Фуяна уже в пути? Хорошо, хорошо… Понял, я возьму своих и всё проверю.
Послышался громкий стук, и музыка, сопровождаемая разноцветными огнями, оборвалась. Молодые парни, которые ещё мгновение назад самозабвенно пели и плясали, теперь затихли и растерянно переглядывались. Янь Се включил свет, прекратил постукивать бутылкой по столу и серьёзным тоном произнёс:
– Дежурная часть сообщила, что на улице Фуян труп. Из районного отделения и ближайшего участка уже выслали машины. Замначальника Вэй велел нам явиться на место происшествия и всё осмотреть.
Все скривили лица и наперебой принялись причитать:
– Да как же так, заместитель Янь?!
– Мы же договорились, что получим отгул на полдня, когда закроем дело!
– А где место преступления? Вот невезуха, машины остались у офиса…
– Машины не понадобятся, – спокойно ответил Янь Се. – Труп обнаружили на кухне этого самого караоке-клуба. В полицию сообщила владелица заведения.
Повисла тишина.
Янь Се развернулся и, толкнув дверь, со вздохом добавил:
– Идём. Это будет самое быстрое прибытие полиции на место преступления в истории управления. Официант! Где у вас здесь кухня?
Перед закрытой дверью в растерянности толпились, перешёптываясь, кухонные работники и официанты. Янь Се растолкал людей и, не обращая внимания на их возмущение, решительно прошёл вперёд и громко постучал:
– Откройте! Полиция!
Дверь распахнулась – на пороге стояла Ян Мэй. Увидев красивое лицо Янь Се, она словно окаменела.
– Вы… вы… – пробормотала она дрожащим голосом.
– Ну а кто ж ещё! Продаёте в своём притоне чай со льдом за двести восемьдесят юаней, вот и доигрались! – Он достал из внутреннего кармана куртки удостоверение и показал его. В глаза Ян Мэй сразу бросились слова «Общественная безопасность». – Замначальника отдела уголовного розыска муниципального управления майор[7] Янь Се. Дайте бахилы, перчатки и покажите, где труп. И не мешайтесь под ногами.
Глава 3
– Это морозильная камера?
– Да, здесь хранятся пакеты со льдом. Управляющий велел принести лёд, я открыл дверцу и сразу увидел этого парня. Товарищ полицейский, я правда ничего не знаю. С перепугу аж обмочился. Взгляните: штаны все мокрые…
На месте происшествия сверкали яркие вспышки камер, криминалисты занимались сбором улик: снимали отпечатки пальцев, искали следы обуви и тщательно изучали всё, что могло иметь отношение к преступлению. Янь Се, надев бахилы и перчатки, перешагнул через оградительную ленту и присел на корточки рядом с телом.