— … Нам было приказано покинуть эту точку, так как её в удержании больше нет стратегического смысла. Мы меняем локацию и передвигаемся к космопорту, чтобы удерживать оборону уже там, пока с планеты будут вывезен весь важный персонал с базами данных. Весь этот район и остатки планеты будут вычищены биологическим оружием уровня «Экстерминатус». Этот факт уже не подлежит обсуждению, — холодным, не выражающим ни эмоции голосом ответил Астартес, чей искусственный алый глаз сейчас особенно зловеще.
Дуран хотел много чего высказать, однако лишь спокойно опустил голову и со всё тем же темпом направился к медикам. Он очень сильно хотел ответить космическому десантнику, вот только прекрасно понимал всю бессмысленность подобного.
Шум взрывов и крики умирающих братьев по оружию, которых буквально сожрала подчинённая толпа, до сих пор звенели в его голове, мешая ясно мыслить. Глубоко внутри он прекрасно понимал логику этих действий, вот только он не был бездушной машиной, которая могла без слов забыть про тысячи раненых детей и женщин, старавшихся выжить среди последних целых бункеров. Несущий Шторм напротив него явно это понимал, а потому сделал немыслимое для самого закрытого легиона — пояснил что-то:
— Все из присутствующих здесь являются живыми трупами и потенциальными врагами, которые станут марионетками противника, стоит ему только добраться до этого района. Против нас уже вышла армия в миллиарды, и любые попытки сопротивляться ей окажутся максимально неэффективной стратегией. Мы потеряем куда больше, чем если попытаемся спасти всех, — всё также спокойно продолжил Астартес в чёрно-серой броне, — Мы уже получили всю необходимую информацию про способности врага, и сейчас переводим всех спасённых под карантин. Отец лично занят созданием средств противодействия этой угрозе, а потому всё скоро окончиться.
Дуран хотя и не говорил этого вслух, но его невероятно раздражали космические десантники. Причём именно Несущие Шторм занимали главную позицию в списке его нелюбви — в отличие от Лунных Волков или Саламандр, которых он успел увидеть в деле, в сынах Ферруса не имелось и капли сострадания к простым людям.
Лишь холодная и суровая логика двигали действия Десятого легиона, и, несмотря на всю свою эффективность, она не помогала увидеть в них кого-то кроме полу-машин, сражавшихся исключительно из-за программы, заложенной в их головы, а не из-за желания спасти невинных.
Дуран признавал, что они являлись отличными солдатами, однако точно уж не великими героями подобно представителям других легионов. Сыны Ферруса были острием клинка Крестового похода, занимавшиеся разведкой, сбором информации и ликвидацией самых трудноубиваемых целей, не говоря уже о том, что многие части Несущих Шторм также помогали во время наземных сражениях.
Вот только главной поддержкой всё равно являлись не они, а очередное новшество их Примарха: созданные наподобие силовой брони военных корпусов Схеналуса и какой-то другой планетки, развившей паровые технологии до предела, были созданы подразделения Имперской армии, облачённые в силовые доспехи, что поднимали простых людей не особо далёко от Астартес.
Подобно Солар Ауксилии, они являлись элитой войск Десятого легиона, облачённые в тяжёлую толстую броню с крупными ручными орудиями, при этом на порядок превосходя космических десантников в количестве. И имея подобных личностей в своих рядах, трудно было продолжать возвышать заслуги Астартес, стоявших теперь не так далеко от обычных смертных. Дуран понимал глупость своих мыслей, однако в тяжкие моменты вроде этого тяжелее всего мыслить ясно.
Всё сейчас казалось ему бесполезным и даже до смешного глупым. Именно его корпус остался последней единицей на планете, что продолжала бессмысленные попытки всех спасти, однако и их срок битвы подходил к концу. Дуран являлся настоящим солдатом, а потому не смел оспорить приказы командования, несмотря на своё отношение к нему. Вот только жаловаться в голове и вздыхать от бессилия никто ему не запрещал.
Даже склока с бездушным космическим десантником из пополнения и грузные мысли — это всего лишь попытка высвободить свои эмоции и смириться со столь ужасной резнёй и гибелью своих товарищей. Ведь если их единственный шанс на победу в тотальном уничтожении всей жизни, то это безусловный провал, картины которого вряд ли когда-нибудь покинут разум старого уроженца Башни Тридцать семь, что впервые пожалел о своём глупом желании увидеть нечто, сокрытое в глубинах галактики. Слишком уж «близким» оказалось знакомство, на его вкус.
Глава 40Провидение
Стоило мне только открыть глаза, как передо мной предстала реальность слишком уж чуждая, чтобы её можно было считать чем-то настоящим. Словно бы покрывшаяся светлой дымкой, каждый угол и форма зданий мира-кузницы изменились практически до неузнаваемости. Они стали казаться чем-то бесконечно чуждым и далёким, но в то же время за неприглядной и монументальной сталью узнавались картины былого, когда-то куда более прекрасного мира, потерянного после бесчисленных войн.
Алые мантии и золотые знаки, почитавшие Машинного бога, пропадали вместе с титанически огромными кузницами и бескрайними жилыми районам, вместо этого показывая город, цветущий природы, которая ещё не была поглотена растущими заводами.
Перед моими глазами словно бы время обернулось вспять и вернулось в тот момент, когда планета находилась на пике своего развития. Очень старый мир и в прошлом занимавший важную роль в сфере промышленности, отчего и во время Тёмной эпохи технологий являлся довольно приятным местом. Со значительно меньшим населением, которое пользовалось всеми благами планеты, богатой минералами, и солнечной энергии трёх солнц мира, где любые заботы решались искусственным интеллектом.
То было очень странное время, когда человеку наконец-то удалось достичь своей главной цели — удовлетворить практически любые свои желания, просто передав их реализацию на руки «доброго» и бесконечно покорного слуги. Когда-то все были уверены в этом, а мысль о потенциальном восстании осталась лишь на страницах древнейших, практически забытых книг.
Реальность дрогнула, и передо мной предстали уже совершенно другие картины иной эпохи. Былые стильные и плавные высотки, достигавшие десятков километров, сейчас были полуразрушены и догорали алым пламенем, пока миллионы машин шагали по костям своих бывших хозяев. Они не издавали звуков, а потому лишь огонь и очень редкие крики умирающих разбавляли могильную тишину.
Весь мир горел, пока Люди Железа брали власть в свои руки, уничтожая любое напоминания о том, что род людской когда-то жил здесь. И не было разницы между двадцатиметровыми титанами и простейшими платформами для уборки в доме — абсолютно каждая из оставшихся здесь машин жаждала человеческой крови.
Особенно в память врезались картины звёздного неба, что в момент великой резни было словно бы усыпано метеорами и кометами, освещавших ночь немногим хуже дня. Это всё были тысячи космических кораблей, уничтожавшихся каждую секунду в непреодолимой войне. Некоторые из них мигом гасли, когда использовалось воистину ужасающее оружие разрушения реальности и пространства, но большинство погибали от самых классических ракет и лазеров, уносивших жизни очень ярко. И пусть в основном это были люди, но в космической пустоте ещё оставались верные человечеству разумные машины, которые также гибли от ярости восставших.
Некоторые ИИ остались верны своим создателям, однако их число всё равно уступало восставшим. И те, не зная человеческой жалости, уничтожали своих собратьев без малейшего намёка на милосердие — всем тогда казалось, что люди больше не смогут обходиться без помощи машин, а потому обречены на вымирание, стоит последней технике обратиться в пепел.
Очередная вспышка, и теперь я вновь вернулся на тот совет, где остатки великих умов человечества пытались придумать способ, как побороть врага. Благодаря неосознаваемо огромным размерам галактики, конфликт ожидал растянуться на многие тысячи лет, в которой все мрачно ставили на механическую стойкость, чем на людское желание закончить как можно скорее и вернуться к приятной мирной жизни. Все понимали, что человечество просто не выдержит такой долгий конфликт.
Поэтому мы все и старались решить проблемы максимально быстро, пока у людей оставался запас и ресурсы для войны. Годы конфликта уже уничтожили тысячи миров с целыми звёздными системами, однако шансы на победу утекали с каждой секундой, ибо машины не знали усталости, боли и прочих слабостей плоти. Потерянные в штормах психической энергии и гравитационных колодцах, спрятанные в сердце галактики или за её пределами — у них имелась возможность со всей силы ударить по Железным воителям, но требовалось знать куда бить, чтобы враг не смог ответить.
Тогда у меня не было идей насчёт победы, как и всех остальных величайших умов галактики, за исключением одной очень особенной личности. Вернее, казавшейся особенной, так как при простом взгляде самый неприглядный и непримечательный человек почему-то словно бы испускал золотистое сияние, вдохновляющее каждого и придававшего желание биться до конца. И даже его слова являлись самой пустой и примитивной мотивацией, которая, удивительным образом, как раз стала тем толчком, что довёл меня до нужной мысли.
Всего за мгновение, в моей седой голове появился план, как уничтожить всех восставших. Раз и навсегда лишить человечества причин держаться за подобный изуверский интеллект. Результатом должна была стать машина, что навсегда бы решила вообще все проблемы человечества в долгосрочной перспективе, причём не только с этим конфликтом, но и со всеми грядущими.
Начав высказывать свои идеи, звучавшие на тот момент как откровенное безумство, по какой-то причине всё больше моих коллег вспыхивали, резко расширяли глаза и понимали мою затею. Они ещё некоторое время стояли во фрустрации, оценивая подвернувшуюся возможность, однако в итоге каждый был переполнен решимости совершить невозможное и принести победу. И лишь самый обычный