— Почти одиннадцать, — говорю я. — А как… что ж… лояльность тех, кто меня знает. Деньги. Много денег. И связи. Но больше всего — страх. Это, безусловно, лучший мотиватор».
— Мм-хм. Напомни мне, чтобы я не попадался тебе на глаза. — Он добродушно подмигивает мне.
Один из командиров на сторожевой вышке подает сигнал об окончании отдыха, и заключенные начинают пробираться к входу в блок D — мой "милый дом" еще на семь с половиной лет. Некоторые держатся поодиночке, идут, низко склонив головы, но большинство собираются в большие группы. Они держатся в своих стаях для защиты. Стараясь не привлекать внимания охранников, расставленных по всему двору.
Иногда это чертово место действительно напоминает зоопарк.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, Кирилл.
— Только скажи.
— Какой-то ублюдок пристает к моей сводной сестре в школе. — Я наклоняю голову в знак приветствия, когда мимо проходит главарь одной из мелких банд в моем квартале. — Мне нужно, чтобы ты отправил одного из своих племянников поболтать с этим мелким ублюдком. Сделай это, и я буду считать долг твоего дяди полностью выплаченным.
— Готово. Насколько интенсивной должна быть эта беседа?
— Несколько сломанных костей будет достаточно.
— Передать ему какое-то сообщение?
— Да. — Я встречаюсь взглядом с Кириллом. — В следующий раз, когда он приблизится к Захаре Веронезе на расстояние двадцати футов, он будет есть через соломинку. До конца своей жизни.
Кирилл приподнимает пронзенную бровь.
— Не думал, что ты заботишься о ком-то настолько, чтобы искалечить до смерти. И, сводная сестра?
— Мне плевать на девчонку. Мне нужно, чтобы она сосредоточилась на чем-то более важном, чем школьные хулиганы. Убедись, что это будет сделано. — Я отталкиваюсь от скамейки. — Этому сопляку лучше не испытывать мое терпение.
Глава 4
Год спустя
(Захара, 15 лет)
Тихий стук в дверь вытаскивает меня из глубокой, темной ямы, которой является мое домашнее задание по математике.
— Войдите.
— Зара. — Айрис, наша горничная, заглядывает в комнату. — Я не помешала? Я хотела узнать твое мнение о шторах, которые нужно поменять в гостиной.
Ее тон серьезен, но на лице легкая ухмылка. Та самая, которая у нее бывает, когда она приносит мне письмо.
Я вскакиваю с кровати и бегу через комнату.
— Конечно. Заходи. — Я буквально затаскиваю ее внутрь и закрываю дверь. — Ты принесла письмо?
— Да. Я схватила его, как только забрала почту. — Она достает сложенный конверт из кармана и протягивает его мне. — Тебе нужно, чтобы я сегодня передала твое письмо на почту?
— Пока нет.
— Хорошо. Я буду внизу, если понадоблюсь.
Она поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю ее за руку, останавливая.
— Спасибо. За все.
Айрис всего на пару лет старше меня. Она работает на нас полный рабочий день с тех пор, как ее мама — наш повар — серьезно заболела несколько месяцев назад, и Айрис в итоге бросила школу. Но даже до этого, казалось, она всегда была у нас дома, часто помогала горничным с уборкой или работала на кухне с мамой. И вот уже три года Айрис является соучастницей моего «плана друга по переписке». Когда я впервые начала писать Массимо, именно она доставала мне почтовые марки. А теперь, когда я не могу делать это сама, она отправляет письма за меня. Она также старательно проверяет входящую почту каждый день. Таким образом, она успевает вытащить и спрятать ответные письма Массимо, прежде чем кто-то другой заметит их.
Я так благодарна Айрис. За то, что она мой надежный союзник. Мой друг. Тем более, что я не могу признаться Нере в переписке с нашим сводным братом. Я так много раз хотела признаться ей, но боюсь, что она перейдет в режим «гиперзаботливой сестры» и расскажет папе. В последнее время Нера все чаще беспокоится обо мне: она требует, чтобы я рассказывала ей обо всем, что происходит в школе, и хочет знать, не обижает ли меня кто-нибудь. Я очень люблю ее, но я вижу, как она напряжена. У нее и так много груза на плечах, не нужно беспокоиться еще и о моих.
— Я же сказала, тебе не нужно меня благодарить, — улыбается Айрис.
Я сжимаю ее руку.
— Как твоя мама? Ей лучше?
— Нет. Не совсем. — Ее лицо опускается. — Врач снова сменил ей лекарства, а наша страховка не покроет новые. Возможно, мне придется найти вторую работу.
Я сжимаю зубы. Жизнь иногда так несправедлива. Отец Айрис был солдатом Коза Ностры, и когда он погиб на работе, Семья «выплатила» ее матери деньги. Не то чтобы это пошло им на пользу. Из-за болезни мама Айрис вообще больше не может работать, поэтому папа нанял Айрис в качестве нашей горничной. Теперь на Айрис лежит вся ответственность за уход за матерью.
— Подожди здесь, — говорю я и бегу к своему туалетному столику, где храню шкатулку с драгоценностями. Схватив один из своих браслетов-манжет, я несу его Айрис. — Это восемнадцатикаратное золото. Надеюсь, за него можно выручить достаточно денег, чтобы покрыть расходы на лекарства в течение нескольких месяцев.
— Мисс Зара… — выдавливает она, глядя на браслет. — Нет. Это подарок твоего отца. Я бы никогда не смогла принять…
— Пожалуйста. — Я беру ее за руку и кладу безделушку ей на ладонь. — Мою маму не смогли спасти, но, может, врачи смогут спасти твою. К тому же, я все равно ненавижу эту чертову штуку.
— Нет. Я не могу его принять. — Она пытается вернуть мне браслет, но я только качаю головой.
— Ты сможешь. И будешь. Надеюсь, твоей маме скоро станет лучше.
Айрис шмыгает носом и вытирает глаз рукавом.
— Спасибо.
— Не упоминай об этом.
Как только она уходит, я разрываю конверт. Прошло несколько недель с последнего письма Массимо. Как и все предыдущие, оно написано на простой белой бумаге, обычными синими чернилами.
Несколько мгновений мои глаза впитывают курсивный текст, восхищаясь тем, как Массимо делает каждое слово и букву такими идеальными. Я всегда поражалась прекрасному, ровному почерку его письма. В каждом штрихе есть элегантная равномерность. Каждая заглавная буква A имеет один и тот же маленький изгиб. Каждая буква T пересекается одинаковой горизонтальной линией, одинаковой длины. Но больше всего мне нравится заглавная буква Z. Резко, смело написанная, с небольшой черточкой посередине.
Закончив любоваться его почерком, я начинаю читать сами слова.
Захара,
Я рад, что учёба идёт хорошо. Образование — единственная инвестиция, которая не несёт в себе никакого риска. Оно никогда не может подвести, и его никогда нельзя отнять у тебя.
Я рад слышать, что тебе понравился обед в Brio's с твоим отцом. Ты можешь многому научиться у таких бизнесменов, как они, поэтому тебе определенно стоит подумать о том, чтобы присоединиться к Нунцио в других подобных торжествах.
Новый проект реконструкции в Bay View Casino звучит очень многообещающе. Я обсуждал детали с Нунцио на прошлой неделе, и, конечно, есть много нюансов, которых нужно учесть. Для проекта такого масштаба оценка окончательных затрат очень сложна. Что-то может пойти не так двумястами разными способами. И это было бы плохо. Но умелый менеджер проекта может справиться с неожиданностями. Однако, иногда, ошибки могут зайти за пределы двухсот одной, и будет просто ещё одна лишняя. Я очень переживаю по этому поводу.
Если ты хочешь узнать больше о подобных проектах, тебе следует посетить друга таоего отца, Моне. Он часто бывает в кабинете Нунцио. Может быть, ты даже его видела? Бородатый парень, который обычно носит берет? Если нет, ты можешь найти его на Харрисон Авеню, номер 4195. Мне бы очень хотелось услышать его мысли по этому поводу.
Что касается твоего вопроса — нет. Ночью здесь определенно не тихо.
М.
Как обычно, мне нужно прочитать письмо несколько раз, чтобы расшифровать его. Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, как он формулирует свои просьбы — переплетая свои письма тонкими намеками на то, что ему нужно, чтобы я сделала. Еще год назад я бы просто уставилась на это послание, совершенно обескураженная его содержанием. Но не теперь. У меня было много практики.
В одном из самых первых писем Массимо спросил, смотрела ли я фильм «Миссия невыполнима» . Он сказал, что в тюрьме очень мало личной жизни, и он хотел бы, чтобы сообщения могли самоуничтожаться, как в фильме. Странно было с его стороны упоминать об этом, особенно без дальнейшего контекста, но после просмотра фильма с Томом Крузом, я наконец поняла, что мой сводный брат именно в виду.
В последующих письмах он рекомендовал мне другие фильмы, никогда не упоминая, почему, по его мнению, они мне понравятся, и рассказывал о своих любимых сценах. Я, конечно, смотрела их всех, пытаясь понять, что именно он пытается мне сказать
После этого Массимо указывал мне на большее количество сцен из фильмов, или отрывков из книг, или даже на реальные события, и я прочесывала каждое, чтобы понять, на что он намекал, в конце концов понимая, что он хотел, чтобы я сделала. Расшифровка его кодовых слов занимала немного больше времени — иногда две или три буквы и много гугления ссылок, прежде чем его значение доходило до меня. А когда доходило, мы с ним как будто создавали свой собственный лексикон.
Когда я беру его последнее письмо в руки, волнение трепещет в моем животе от каждой маленькой подсказки, которую он написал. Его креативность никогда не перестает меня удивлять.
На этот раз он хочет, чтобы я держалась поближе к отцу и попыталась узнать больше о том, что он обсуждает со своими капо. Это довольно ясно. И он хочет знать, превысила ли реконструкция казино Bay View сумму в двести тысяч. Но остальное? Черт его знает.
Я не помню, чтобы к нам в дом приходил парень в берете. На самом деле, я не думаю, что когда-либо видел мужчину — за исключением военных на ТВ и хипстеров, художников — носящего берет в современной жизни. Я гуглю указанное им местополож