Говоров вспомнил с присущей ему в таких случаях легкой, чуть тронувшей губы усмешкой, как наша станция радиоперехвата не раз засекала под Мгой рацию легковой машины Манштейна, его истерические команды своим командирам дивизий.
В своих мемуарах Манштейн не пишет, чего больше он тогда боялся, — русских артиллеристов или окриков разъяренного Гитлера. Ведь фельдмаршал обещал фюреру осенью захватить Ленинград.
…Нелегкими были для ленинградцев частные наступательные бои летом и осенью сорок второго года. Стоили они немалой крови. Но ленинградцы и волховчане своими активными действиями помогли советским войскам в наиболее ответственный период великой битвы на Волге.
Говоров мог подвести первый итог деятельности командования, штабов и войск за 1942 год.
С окопной неподвижностью было покончено, семь ленинградских дивизий, выведенных из глухой позиционной обороны, составляли ударную группировку осажденного города. В предстоящем прорыве блокады она явится не меньшей силой, чем та, которая будет действовать с внешней стороны кольца блокады.
Над Невой занималось январское утро. Кажется, такое же хмурое, как и вчера, и неделю назад. Только что вернулись с вражеского берега разведчики, протащив семьсот метров по льду двух пленных немцев. Нацелили приборы на левый берег артиллеристы, чтобы снова и снова засекать с наблюдательных пунктов цели. Сменились у амбразур дзотов дежурные пулеметчики, зарылись в снегу ушедшие на «охоту» снайперы…
Все шло, как обычно, но где-то уже обозначался новый рубеж войны, пока невидимый многим. В землянке на командном пункте 67-й армии днем и ночью подолгу не отрывались от карты командующий армией генерал-лейтенант Михаил Павлович Духанов и командующий фронтом генерал-полковник Говоров. Неудивительно, что зимняя ночь им не показалась длинной: многое нужно было выверить, уточнить, — ведь до начала операции 67-й армии по прорыву блокады Ленинграда оставались считанные дни!
Детальный план сражения содержит в себе бесчисленное количество малых и больших математических задач. Решают их штабы, решают и солдаты. За сколько минут они одолеют реку по льду до вражеского берега? Одному бежать только с автоматом и гранатами, другому — с тяжелым станковым пулеметом. Сколько же требуется — пять, семь или восемь минут? Берег, на котором засел враг, очень высок, обрывист, покрыт льдом. Взобраться на его кручи будет нелегко. Сколько же нужно на каждый полк, батальон в каждой из четырех передовых дивизий штурмовых лестниц, веревок с крючьями, шипов на ботинки?
Танкисты и саперы решают задачу броска тяжелых пятидесятитонных машин по непрочному льду. Свои задачи, и тоже выраженные в часах и минутах боя, решают артиллеристы, летчики, врачи, интенданты.
С величайшей напряженностью и страстностью, угадываемой за внешним спокойствием и суховатостью, руководил Говоров подготовкой к сражению. Новому этапу войны в полной мере отвечали и ум и характер этого человека.
«Вскрыть в ходе подготовки к сражению до мелочей весь объем действий каждого командира и его штаба на каждом этапе боя… Отрабатывать эти действия шаг за шагом». Так сжато, но емко формулировал Говоров цели учений, тренировок, штабных занятий. И это требование он адресовал не только к командирам, но и к себе. Командующего фронтом можно было видеть в те дни на всех штабных учениях с командирами дивизий, на тренировках пехотинцев, саперов, танкистов, на стрельбах.
Глубокая ночь и рассвет заставали его над оперативной и разведывательной картами — то одного, то со штабом фронта, то с членами Военного совета, то в штабе соседнего Волховского фронта, где уточнялось взаимодействие. Начальника разведотдела Евстигнеева не удивляла больше точная, безотказная память командующего.
За последние дни перед операцией Говоров, просматривая протоколы допросов немецких офицеров, подчеркнул показания о самом командующем армией Линдемане:
«Жесток, упрям в своих требованиях стоять под Ленинградом до последнего солдата, не считается с потерями…»
Замысел Линдемана по обороне всего шлиссельбургско-синявинского выступа был ясен Говорову. На флангах враг создал сильнейшие опорные пункты в районе 8-й ГЭС и Шлиссельбурге, а также в центре и на Синявинских высотах. Оттуда, конечно, следует ждать контратак. Но без лобового штурма высокого двенадцатиметрового невского берега не обойтись.
Какой же мощности огневой вал способен расчистить путь пехоте, прежде чем она дорвется до ближнего боя? Командующий собрал со всего фронта около двух тысяч орудий для решения этой задачи. Это значит, что до ста пятидесяти орудий на каждом километре участка наступления будут кромсать час за часом все, что создали немцы на левом берегу Невы. Такой плотности огня еще не было нигде на других фронтах, так же как не было подобной операции по прорыву позиционной обороны врага.
…Началось сражение — одновременный штурм четырьмя дивизиями через Неву на участке в тринадцать километров.
И те, кто шел на этот штурм сам, и те, кто впоследствии смотрел картину художника Г. А. Савинова, кто слышал от отцов и дедов рассказы, могут понять, почему характер этого сражения сравнивается иногда с историческим штурмом Суворовым крепости «Измаил». Не случайно Говоров высоко оценил и поощрял почин командиров и политработников пойти с бойцами перед боем на могилу А. В. Суворова для клятвы побеждать так, как завещал великий предок полководец. Не случайно Военный совет фронта сказал «добро», когда генерал Н. П. Симоняк решил выставить перед боем на берегу Невы сводный оркестр своей дивизии, и бойцы побежали по льду под могучие аккорды «Интернационала».
Перед самым штурмом более двух тысяч молодых солдат и офицеров подали заявление о приеме их в партию и комсомол.
…Идет сражение. В каждый новый час боя надо предвидеть, что произойдет в следующие часы. Командующий фронтом находится то у командарма, то на командных пунктах дивизий, то анализирует новые данные разведки. Ни на час он не выпускает из-под своего контроля ход боевых действий.
Неудачная атака через Неву 86-й стрелковой дивизии вызвала его немедленную реакцию — совет и указание командарму: ввести ее в бой на соседнем участке 136-й дивизии Николая Павловича Симоняка, успешно взломавшей оборону немцев. Когда возникла сильная и опасная для хода сражения контратака резервов немцев против 268-й дивизии полковника Семена Николаевича Борщева, было принято быстрое решение ввести в бой силы второго армейского эшелона ранее, чем намечалось, и в новом направлении. Попытки Линдемана резервами спасти свое положение срывались непрерывным наращиванием сил, новыми ударами артиллерии, авиации, вводом в бой тяжелых танков…
Накал этого напряженнейшего сражения нарастал все семь суток до исторического часа — соединения ленинградцев с шедшими навстречу волховчанами. Все семь суток были насыщены сотнями подвигов солдат, экипажей танков, расчетов орудий, летчиков, саперов. Память народа и история свято хранят их имена.
В полосе наступления ленинградцев на левом берегу Невы пало шесть тысяч немецких солдат и офицеров. Более тысячи двухсот пленных гитлеровцев потянулись колоннами через Неву в Ленинград. Фашистов отбросили от южного побережья Ладожского озера на десять километров, прорвали блокаду города и через Неву у Шлиссельбурга спешно построили железнодорожный мост и проложили дорогу хлебу и снарядам в Ленинград.
Среди тысяч солдат и командиров, награжденных орденами и медалями, появились первые кавалеры орденов Суворова, Кутузова, Александра Невского.
Командующие Ленинградским и Волховским фронтами генералы Леонид Александрович Говоров и Кирилл Афанасьевич Мерецков были награждены орденами Суворова I степени.
В середине войны один из работников Генерального штаба, приехавший в Ленинград, несколько удивился тому, что при Говорове почти не произошло перемещений командно-штабных кадров. Тот же коллектив штаба, что был до Говорова, те же командармы, многие командиры дивизий.
Генерал-лейтенант Гусев был бессменным начальником штаба фронта с осени 1941 года. Человек веселый, общительный, он, пожалуй, являл собой хорошее подтверждение тезису о единстве противоположностей, если говорить о характерах его и Говорова. На замечание генерала из Генштаба Гусев, в свою очередь, спросил с улыбкой:
— Вспоминаете, как раньше менялись командиры? А у нас нет такой нужды. Семейка у нас подобралась подходящая, зачем же ее разрушать? Леонид Александрович умеет воспитывать…
По-разному шло это воспитание. Еще весной и летом сорок второго Говоров установил определенный критерий эффективности инженерных работ в войсках: минимум потерь при артиллерийско-минометных налетах немцев. Не один командир дивизии получал нагоняй от Говорова, если нельзя было на его участке пройти в полный рост от командного пункта в передовую траншею. В итоге на сотни выпущенных снарядов противника приходилось часто лишь несколько раненых.
Летом 1943 года, когда шло гигантское сражение на Курской дуге, ленинградцы вели тяжелейшие бои, которые лишь условно именовались в сводках «боями местного значения».
Поселок Красный Бор, город Любань, Синявинские болота… Там ленинградцы и волховчане снова приковывали к Северо-Западному направлению десятки немецких дивизий, лишая гитлеровское командование возможности маневра — переброски их на другие фронты. Но об истинных причинах боя, который приводил порой к огромным потерям, а видимых результатов не давал, часто не знали не только солдаты, но и генералы.
А. В. Батлук, командир 120-й стрелковой дивизии, дравшейся за Синявинские высоты, рассказывал:
«…Если зимой торфяные болота там хоть немного замерзали, то летом был какой-то кромешный ад… Однажды трясина мгновенно засосала орудие на четыре метра в глубину! И все-таки его вытащили. На тропках между торфяными ямами гибли под огнем санитары вместе с ранеными. Укрыться некуда, все просматривается и простреливается немцами. Жара, болотные испарения, дым от пожаров вызывают рвоту; обмундирование солдата преет крайне быстро. Часто нам казалось бессмысленным повторять лобовые атаки высот. Но, видимо, этого требовала обстановка на других фронтах. Говоров тогда принял решение: пока не выберемся из болот на высоты, ограничить участие каждой дивизии в таких изнурительных боях десятью — двенадцатью сутками. Мы называли это «поурочной системой Говорова». Но она сохранила боеспособность всех дивизий для главного удара при полной ликвидации блокады».