тим же приказом Балтийского отряда, 14 июля присоединилась к Бригаде линейных кораблей. Ее вместе с "Цесаревичем" и "Славой" образовали вступившие в строй этой весной новые додредноуты "Андрей Первозванный" и "Император Павел 1". Немедленно по прибытии с бригадой в Ревель котльг и механизмы "Славы" было освидетельствованы специально назначенной комиссией. Начав совместно с "Андреем Первозванным" курс артиллерийских стрельб, "Слава" в продолжение августа полностью его завершила. 26 июля на Большом Кронштадтском рейде "Слава" в составе бригады участвовала в императорском смотре, но посещения государя не удостоилась. Занятая наверстыванием боевой подготовки, она не ходила со "старой" частью бригады ("Цесаревич" и "Рюрик") 30 июля вТравемюнде.
В ночь с 24 на 25 июля Бригада в полном составе провела отражение ночной минной атаки. С 30 августа по 2 сентября "Слава" вместе с "Рюриком" и "Цесаревичем" участвовала в соединенном маневрировании флота. 4 сентября, воссоединившись с "Цесаревичем", "Слава" на два дня ходила в Гельсингфорс. 15 сентября состоялась первая в Балтийском море бригадная стрельба с участием трех кораблей (без "Императора Павла I"). Стрельба, по отзыву начальника бригады вице-адмирала Н.С. Маньковского, "дала прекрасные результаты", определив на последующие годы путь превращения бригады "в сильную и стройную боевую единицу".
16 сентября в том же составе трех кораблей "Слава" участвовала в первом большом походе 1911 г., вместе с бригадой крейсеров и отрядом заградителей, возглавлявшемся начальником Морских сил вице-адмиралом Н.О. Эссеном. Следуя за флагманским "Рюриком", корабли пришли в бухту Киеге в водах Даиии, здесь провели дни с 18 по 20 сентября. В пути занимались эволюциями, возвращаясь к норд-весту от о. Даго, проделали маневр преодоления завесы крейсеров.
3 октября, в том же неполном составе трех кораблей, бригада перешла в Гельсингфорс, а 5 октября в Кронштадт, где корабли, войдя в гавань, принимали запасы для предстоявшей зимовки в Гельсингфорсе и уволили в запас матросов срока службы 1907 г. 28 декабря "Слава" с "Цесаревичем", "Рюриком" и бригадой крейсеров вошла в Ревель, откуда в том же составе бригада перешла в Гельсингфорс. 3 ноября те же три корабля заняли заранее отведенные места для зимовки. Они отдали правые якоря и подали швартовы на две бочки с носу и на одну – с кормы. 8 ноября "Слава" и "Цесаревич" одновременно окончили кампанию и вступили в вооруженный резерв. На них предстояли новые работы и второе (после эпопеи с оптическими прицелами и дальномерами) серьезное обновление приборной части артиллерии. Так корабль вступал в новый 1912 год.
Последующие жизнь и служба "Славы", внешне почти во всем протекавшие вместе с жизнью "Цесаревича" и в неразрывной связи с деятельностью всего Балтийского флота, достаточно обстоятельно можно проследить по предыдущим работам автора ("Цесаревич’- ч. II, С.-Пб, 2000., "Линейный корабль "Андрей Первозванный", С.-Пб, 2003.). Здесь же приведем достаточно полную хронику той жизни флота, в которой участвовала "Слава", с добавлением эпизодов, которые ранее широко не отражались или вовсе оставались неизвестны.
Жизньфлота, а может быть, и всей России в 1912г. чуть было не оказалась опрокинута энергично готовившимся на кораблях мятежом. С начала ранней навигации, в глубочайшей, долго сохранявшейся тайне, на береговых сходках и на кораблях кипели жаркие споры и агитация. В кофейных и чайных Гельсингфорса, в Дыоргардеке, "лесной горке" и у "водяного замка", в окрестностях Гунгенбурга и в Ревеле, в башнях и казематах кораблей и в других укромных уголках решался главный вопрос: о деталях и сроках восстания. Руководители склонялись к осеннему варианту – перед маневрами; "когда на судах много угля и провизии". У них была связь с Парижем и Лондоном, но нетерпение было велико, и большинство склонялось к восстанию весной (24 апреля) или летом (11 июля).
Во всех деталях и в разных вариантах – во время ночной вахты, стрельбой по люкам и каютам, с вызовом на захваченных флагманских кораблях всех командиров с эскадры – разрабатывались планы поголовного истребления офицеров. На "Императоре Павле I" один из активистов перед кучкой весело гоготавших единомышленников даже изобразил за спиной проходившего мичмана П.И. Тирбаха (1889-1953, Лос-Анджелес), как он завтра ловко "сдействует" по голове снарядным крюком. Для конспирации приписывались клички кораблям. "Слава" в заговоре была "Катя", но на нее, правда, особенно не рассчитывали – невелика оказалась на ней организация. Считали, что находившейся в строю между более готовыми к восстанию "Рюриком" и "Цесаревичем" "Славе" ничего не останется, как присоединиться к мятежу. Но не все матросы ему сочувствовали, и главарей удалось вовремя обезвредить.
Спустя год- 15-22 июня 1913 г. – обвиненные в подготовке мятежа 52 матроса с "Рюрика", "Цесаревича" и "Императора Павла I" были осуждены на разные сроки (начиная с 20 лет) каторжных работ. Отсутствие среди осужденных матросов со "Славы" приходится объяснять слишком искусной их конспирацией, более удачным подбором команды корабля, разрывом ее связей с отрядом во время ремонта за границей и, может быть, более тонким и умелым обращением с командой всего офицерского состава. Прямых тому свидетельств не найдено, никаких расспросов у оставшихся в живых "белогвардейцев" советская действительность не допускала, и потому огромные пласты истории флота приходится сегодня считать безвозвратно потерянными.
И все же можно с уверенностью сказать, что именно в то время на "Славе" служили офицеры, относившиеся к интеллектуальной и культурной элите флота. По крайней мере, трое из них были едва ли не лучшими представителями русского флотского офицерства, и все они вместе или поочередно состояли в должности помощников старшего офицера. Так, в этих двух должностях последовательно в 1910 и в 1910-1911 гг. находился старший лейтенант М.И. Смирнов 3-й (1880- 1940, Лондон). В 1900 г. он являлся младшим флаг-офицером штаба начальника эскадры Тихого океана, после плавания на крейсере "Россия" в 1900 г. снова был в 1900-1902 г. на штабной должности, в 1903 г. плавал на крейсере "Светлана" с начала 1905 г.- вахтенным начальником на крейсере "Россия". В рапорте, поданном тогда на имя командира крейсера, предложил программу мер (11 пунктов) для создания обстановки доверия между офицерами и командой, которая должна была предотвратить распространение революционной пропаганды и поднять боеготовность и боеспособность корабля. Эти меры он, надо думать, сумел осуществить на "Славе", назначение на которую он получил после службы в 1906-1910 гг. в МГШ.
На линейном корабле "Слава": кают-компания (вверху) и корабельная церковь. 1912-1913 гг.
Он получил возможность развивать этот опыт в должности старшего офицера линейного корабля "Пантелеймон" в 1911-1912 гг. Он же в итоге обобщения опыта войны выпустил в 1913 г. остающийся и доныне непревзойденным по глубине анализа очерк Цусимской операции ("Цусима" – сражение в Корейском проливе 14и 15 мая 1905 года", С.-Пб, 1913,110с., 18 чертежей). В 1914 г. М.И. Смирнов 3-й командовал эсминцами: "Выносливый" в 1914 г. и "Казанец" в 1915 г. В гражданской войне на стороне белых в чине контр-адмирала (произведен А.В. Колчаком) в 1918 г. командовал флотилией на Волге, в 1919 г. на Каме. Позднее состоял в штабе Верховного правителя.
В эмиграции о жизни и деятельности адмирала Колчака написал очерк (Зарубежный морской сборник, 1930, № 9) и книгу (Париж, 1930), которые еще ждут опубликования в России.
Лейтенант А .К. Петров 3-й (1877-1930) за участие в подавлении боксерского восстания в Китае был награжден орденом Владимира 4 степени с мечами и бантом, за бой 1 августа 1904 г. на крейсере "Россия", где он командовал двумя плутонгами, -• золотым оружием. Владел французским, английским, немецким, шведским и норвежским языками. "При общей большой начитанности, – писал о нем А. А. Игнатьев, – отличался глубоким до мелочей знанием морского дела и гордился столь же глубокими корнями своей служивой флотской династии". В 1907-1911 г. С.К. Петров, состоя морским агентом в Швеции, Норвегии и Дании, имел случай близко наблюдать убожеский мир царской камарильи и лично императорской четы, не гнушавшейся, в частости, промышлять регулярным контрабандным ввозом на яхте "Полярная Звезда" (да еще в таком количестве, что она садилась в воду "чуть ли ни до самого золотого канта") деликатесных продуктов. Эти и другие подобные наблюдения побудили А.К. Петрова на демократические взгляды по отношению к матросам и углубили его сомнения в "праве и истине самодержавной власти". Среди нелестных о ней высказываний было и такое: ‘'станет Господь Бог мараться о таких помазанниках" (с. 423). Об этих и других совместных наблюдениях и о самом А.К. Петрове служивший с ним граф А. А. Игнатьев обстоятельно рассказал в своих редких для советской литературы мемуарах "Пятьдесят лет в строю". После должности помощника старшего офицера на "Славе" в 1911-1913 гг. А.К. Петров командовал эсминцами: "Крепкий" в 1913 г. и "Москвитянин" в 1914 г. Но уже в "Списке личного состава судов флота" за 1925 г. никакой должности за А.К. Петровым не значится.
Неясна и его судьба. А. А. Игнатьев настаивал на его благополучной советской биографии с чтением лекций в военно-морской Академии, но В.А. Белли о чтении лекций А.К. Петровым не вспоминает вовсе. По его сведениям, А.К. Петров около 1926 г. был (вторым из имевшихся тогда в СССР) морским атташе в Финляндии, но "почему-то вскоре был отозван и уволен совсем со службы". Это увольнение могло сохранить А.К. Петрову жизнь, но не исключено, что и вне службы он мог привлечь внимание советских карательных органов. Знание иностранных языков и прежние (по должности) обширные связи с заграницей были для "органов" излюбленным поводом для безоговорочного зачисления таких людей в шпионы, агенты и диверсанты. Не исключено, что счастливый советский финал биографии А.К. Петрова в мемуарах А.А. Игнатьева был добавлен без его ведома или после его смерти.