– Когда это у тебя появилась личная прислуга? – Отец снял листок, прилипший к стеблю одной из присланных мамой в первый день съемок роз. Семь дней спустя они выглядели довольно грустно. – Я думал, твоего ассистента зовут Фейт. Тебе нужен еще один?
Я открутила крышечку с бутылки и сделала глоток.
– Папа, Фейт – ассистент режиссера. А это был сын Реми. Не называй его прислугой. Он хочет заниматься кино, когда вырастет.
– Так он приносит тебе напитки?
– Нет, он просто ходит за мной и спрашивает, чем мне помочь. Поначалу я пыталась говорить ему, что мне ничего не нужно, но его это очень расстраивало. Так что время от времени я его о чем-нибудь прошу. Так проще. – Я поставила воду на стол и вытащила из волос несколько ленточек, привязав их к напольной вешалке с одеждой в углу трейлера.
– Понимаю, – сказал папа, хотя по его лицу можно было скорее сказать обратное. – Так как прошло сегодня? Еще не хочешь все бросить?
Я шумно втянула носом воздух.
– Ты будешь первым, кто об этом узнает. Постарайся не сильно злорадствовать, если это случится.
Он положил руку себе на грудь с видом оскорбленной невинности.
– Ты знаешь, я бы никогда так не поступил.
– Нет, ты бы взорвался от счастья.
– Я не такой.
– Знаю-знаю. Ты просто очень обеспокоен моим хрупким эго.
– Просто я думаю, что нет ничего плохого в том, чтобы разрешить себе немного побыть ребенком перед тем, как вырастешь. Эта индустрия делает с людьми страшные вещи.
– У этих людей нет тебя, пап. – Я крепко обняла его.
Моим единственным источником волнения был он сам, но все же он был моим отцом, и я почти уверена, что именно так отцы и должны себя вести, поэтому его можно понять. Даже мой сверхзаботливый папа не мог отнять у меня радости от осознания того, где я была и чем занималась.
Его плечи поднялись и снова опустились.
– Ты знаешь, что на мне это работает лучше всего.
– Кроме того, я далеко не ребенок. – Я подцепила краешек латекса на щеке и медленно потянула за него. – Па-а-а-па-а-а, помоги мне! У меня отваливается лицо.
– Ты делаешь это на полном серьезе сразу после заявления, что уже не ребенок?
– Ты прав. Надо было сделать это попозже.
Я подошла к туалетному столику и бросила туда кусочек латекса, затем взяла ватную палочку и окунула его в своего рода волшебное средство для снятия грима, которое мне как-то дала Леа. С ним фальшивая кожа отходила легче.
– В общем, увидимся дома в десять, и я надеюсь, что вся твоя домашняя работа будет сделана, – заявил папа, одной рукой касаясь двери.
– Окей.
Он покинул трейлер, и дверь за ним закрылась с громким щелчком.
Я уселась в кресло и тут же пожалела об этом: твердые края корсета впились в бедра и ребра. Я встала и ослабила шнуровку. Грим был, мягко говоря, отвратительный, но вот костюмы потрясающие. В былые времена зомби знали, как одеваться. Я провела рукой по драному рукаву воздушной блузки.
Я закинула корсет на вешалку и снова взяла телефон. Эбби ответила через три гудка.
– Ну привет, суперзвезда.
– Привет! Я получила твою тысячу сообщений.
– Знаю что ты не можешь отвечать во время съемок, но это уже просто привычка.
– Понимаю. Я тоже скучаю по тебе!
– Когда у тебя будет время, чтобы навестить твоих не таких крутых друзей с Центрального побережья?
Чувство вины затопило грудную клетку. Не было ни секунды, когда бы я жалела, что согласилась на роль Скарлетт, но было тяжело не скучать по дому. Мне казалось, что я в миллионе миль от друзей, которые продолжали делать то, что мы раньше делали вместе. Например, встречались в небольшой кафешке после школы, чтобы обсудить, что будем делать в выходные.
– Мои друзья с Центрального побережья самые крутые в мире, но, судя по всему, следующие несколько недель я буду плотно задействована на съемках. Тем более что не все идет так гладко, как хотелось бы. Видимо, мы с Грантом потеряли нашу химию.
– Почему?
– Возможно, потому что большую часть времени я выгляжу так, будто мною отобедали личинки. – Я схватила салфетку и принялась стирать остатки клея и макияжа с кожи. Сегодня вечером мне понадобится очень долгий душ. Мои волосы, обычно рыжие и кудрявые, были выпрямлены и склеены грязью, что делало их цвет скорее каштановым.
– Я все еще не понимаю, почему его персонаж вообще жаждет поцеловать твоего персонажа в таком состоянии.
– Потому что настоящая любовь побеждает все. О чем тебе действительно стоит беспокоиться, так это почему мой персонаж хочет поцеловать его. Я зомби. Конечно, частично исцеленный зомби, но все же – не было бы более логичным, если бы я хотела съесть его мозги? Думаю, в фильмах не обязательно все должно иметь смысл.
– Это как раз имеет смысл. Настоящая любовь и правда побеждает все. Это даже мило, на самом деле.
Я засмеялась.
– Говоришь как влюбленная. Кстати, как у вас с Купером?
– Потрясающе.
– Так что, рекомендуешь влюбиться в какого-нибудь хорошего друга?
– Безусловно. А что? У тебя, что, появился такой друг?
– Ха! У меня вообще нет друзей. Я только сюда переехала, живу с таким же асоциальным, как я, отцом и, более того, каждый день на съемочной площадке.
– Не знала, что ты в этом фильме единственная актриса.
Я сжала губы.
– Ты права. Мне стоит больше общаться с людьми.
– Что не очень на тебя похоже. Здесь ты была королевой вечеринок. Ты их устраивала при каждом удобном случае.
Кончиками пальцев я пробежалась по висящей на вешалке одежде, чувствуя всю хрупкость шелковистой ткани.
– Ты еще здесь? – спросила Эбби.
– Я чувствую небольшое давление. Это прекрасная возможность, и мне очень страшно налажать. – Впервые я признала это вслух. Возможно, именно поэтому я была сама не своя и, конечно, это повлияло на химию между мной и Грантом. Мне нужно было расслабиться. Я вдохнула и медленно выдохнула.
– Мне жаль, – сказала Эбби.
– Хватит обо мне. Как твои картины? Ты запостила что-нибудь еще, на что я могу попускать слюни?
Я была уверена, что однажды Эбби станет всемирно известной художницей.
– Нет. Школа занимает все свободное время.
– Школа – пожиратель времени, это точно. Между прочим, у меня тут минимум половина домашки, которую нужно сделать до десяти, так что мне надо бежать.
– Ладно, удачи, – сказала она.
– Передавай Куперу привет.
– Удачи с химией с Грантом Джеймсом. Может, он ничего и не чувствует, но тебе стоит один раз взглянуть на его лицо и, думаю, проблем не будет, – добавила она. – В жизни он такой же привлекательный, как на экране?
– Еще привлекательнее.
И все на площадке об этом знают, включая его самого.
Она засмеялась.
– Тебе предстоит непростая работа, Лейси Барнс. Очень непростая.
– Я знаю. На некоторых из нас возложена миссия принести себя в жертву ради общего блага. А другие должны платить хорошие деньги за то, чтобы на это посмотреть.
– Созвонимся позже.
Мы обе отключились, и я схватила свою папку с заданиями. Я работала над ними целых пять минут, прежде чем мой мозг вернулся к мыслям о том, что произошло сегодня на площадке. По-хорошему, мне надо было изучать Гранта Джеймса, а не делать домашку. Эбби была права. Мне нужно было работать над химией, и я знала, как это сделать.
Танцующие могилы
INT. Особняк Грэмов. Утро
БЕНДЖАМИН и СКАРЛЕТТ разговаривают в кабинете с подругой Скарлетт ЭВЕЛИН, двадцатиоднолетней давней знакомой семьи и наставницей, читающей книгу в углу, но на самом деле ловящей каждое слово, которое они произносят. Скарлетт не подозревает, но у Эвелин есть чувства к Бенджамину.
Все хорошо? Много было жертв прошлой ночью?
Мы едва смогли отбросить их назад. Я переживаю, что твой отец слишком озабочен тем, чтобы сохранить их жизни, в то время как мы должны больше думать о еще живых.
Они живые, Бенджамин. Ты увидишь; отец закончит противоядие и исцелит их.
Я надеюсь, ты права. Для их же блага.
Для блага всех.
Раздается грохот, и камень, брошенный в окно, с глухим звуком падает на ковер позади Скарлетт. Бенджамин хватает девушек и выгоняет их из комнаты.
Прячьтесь! И не выходите из укрытия, пока я вам не скажу.
Два
Мы с Грантом Джеймсом должны стать друзьями вне площадки. Больше нечего добавить. Не то чтобы мы не болтали между дублями и иногда не валяли дурака вместе, но очевидно, что это была недостаточная близость. Если бы мы были друзьями за площадкой, мы бы естественнее вели себя перед камерой. Мы снимались только неделю, но лучше бы я подумала об этом заранее.
Было почти восемь, так что у меня оставалось где-то полтора часа, чтобы укрепить нашу дружбу с Грантом до того, как мой отец будет ждать меня дома. Проходя мимо оставшейся на площадке команды, убирающей свет после сегодняшнего съемочного дня, я остановилась на мгновение, чтобы осознать происходящее. Я была на настоящей съемочной площадке и снималась в настоящем фильме. Я мечтала об этом сколько себя помню, и сейчас это действительно происходит. Словом «счастье» не описать того, что я чувствовала. Скорее, это была эйфория, или я просто чувствовала себя живой. Как будто все, чем я занималась всю свою жизнь, вело меня к этому.
Пара охранников караулили перед ограждениями, окружавшими трейлер Гранта. Его трейлер стоял отдельно от остальных, как будто он не мог вращаться в обществе обычных актеров.
Охранники были средних лет, около сорока пяти. Я помахала.
– Здравствуйте, мисс Барнс, – сказал тот, что справа.
– Привет, я заскочила увидеть Гранта.