– Я тоже.
– У вас отпуск?
Он кивнул и вырулил со стоянки, направляясь в сторону моста на северной оконечности парка Дюнайленд.
– Мне летный врач сказал, что пришла пора заняться загаром, а может быть построить несколько песочных крепостей и встретиться с Хилари Смит, – он взглянул на нее. – Нет, я серьезно, наш летный врач просто с ума сходит, если мы по три года летаем без отпуска. А вы?
– Я просто отдыхаю.
– Ах, Хилари Смит, такая красавица и такая лгунья – интригующее сочетание.
Чтобы хоть как-то перевести разговор, она быстро продолжила:
– А вы говорили про Перу, вы во время землетрясения там не были?
– Был, – он посмотрел на нее и увидел, что она смотрит в зеркало заднего вида. Она все еще стесняется, что согласилась поехать с ним. Совершенно определенно, она убегала от кого-то на пляже, и теперь явно не хочет говорить о себе. Так кого он везет, кто она такая – наводчица в бегах, красавица, спасающаяся от ревнивого любовника или кто-то ее шантажирует?
«Лучше не давить», – подумал он. Терпение, терпение всегда вознаграждается, он решил помолчать, пока она сама не заговорит. До чего же она все-таки смотрится, в той части, конечно, которая ему видна, а очки эти, она носит будто броню, что же за огнедышащий дракон ей угрожает? Кто или что могло заставить ее пешком пойти до города в этот адский зной? Терпение, терпение, утешал он себя.
Чтобы как-то собраться с мыслями, Эвен принялся глядеть в окно, подозрение, конечно, не в его духе, но ведь она сейчас могла идти вдоль обочины и вероятно тащить сандалию, а то и обе с порванными тесемками. Красота диких слив и прочие непричесанные прибрежные растительности не могли заглушить его мыслей, ведь она могла и вовсе не дойти, могла хватить солнечный удар и вообще Бог знает, что.
– Ну так вы мне расскажете или нет, – спросила она, перебивая его мысли.
– О чем? О солнечном ударе, о сжимающих кольцо осады злодеях, о чем?
– О землетрясении, на что это похоже?
– Оно меня до смерти перепугало. Мы были в Куско и пол-отеля, в котором я жил, снесло напрочь.
– А вы не пострадали?
– Нет, а вот чистильщик сапог в холле сломал ногу. Слава Богу, аэропорт не вышел из строя. Мы отправили его самолетом в Лиму, и представляете, этот мальчишка никогда, оказывается до этого, самолетами не летал и от сочетания современного лайнера с адской болью у него съехали набекрень мозги, и он решил, что он возносится на небеса…
Эвен покачал головой.
– Представляете, какая это удача, если что-нибудь подобное происходит при вас?
Холли кивнула и спросила:
– А что с ним потом стало?
– На той неделе я получил факс от своего клиента – парень выздоравливает и хочет снова полетать.
Холли засмеялась вместе с Эвеном.
– Знаете, вы ведь чудесную вещь сделали, вот так помогли, ведь дети – они беспомощны, если случается катастрофа. Как бы мне хотелось, чтобы на свете было побольше таких людей, как вы.
Она явно расслаблялась, ему очень хотелось, чтобы так все и продолжалось.
– Похоже, подобные темы вас особенно интересуют, – заметил он.
– А я – добровольный помощник в Лемонэйд, – заявила она, – это организация, занимающаяся помощью при катастрофах, там дети помогают детям на самом элементарном уровне. Содержат мойки для машин, выгуливают собак, чистят гаражи и тому подобное. А заработанные деньги направляют на помощь другим детям, которые попадают в катастрофы.
– Вы не шутите? Звучит очень достойно. А вы сами чем именно заняты?
Холли вжалась поглубже в сиденье и принялась теребить ремень безопасности. Уж слишком просто с ним говорить, надо получше следить за своими словами.
– Ну, я просто марки наклеиваю, конверты отправляю, вот и все. Лучше вы расскажите-ка мне побольше о Перу.
К тому времени, когда они припарковались у небольшого ряда магазинов в Кейпшелл, она безостановочно смеялась над его рассказом о нескольких пугливых ламах, на которые он натолкнулся среди древних развалин строений инков.
– Мне там кое-что купить надо, пойдете со мной?
Холли едва не согласилась, но стоило ей глянуть в окно, как действительность тут же взяла свое. Слишком людно, слишком большая опасность быть узнанной.
– Вы идите, я здесь подожду.
Она смотрела, как он входит в маленькую зеленую лавку, и на нее вдруг нахлынула новая волна подавленности. Что он будет делать, если кто-нибудь узнает ее прямо пока они вместе? Она вспомнила массовую сцену на прошлой неделе на Мэдиссон-авеню. Что он подумает, если узнает про плакат с ее обнаженной задницей, который идет по десять долларов за штуку? Она вздрогнула. И кто это только сказал, что в жизни есть справедливость? – не иначе, как тот самый чудак, который заявил, что браки заключаются на небесах. Эвен вернулся через несколько минут и принес с собой два бумажных пакета. Бросив их на заднее сиденье, он указал подбородком на один из них.
– Его надо сразу в холодильник. Вы не против, если я закину это к себе домой?
Еще несколько минут в его обществе.
– Я не против.
– Ну вот и хорошо, а потом мы позвоним дилеру, чтобы узнать о запасных ключах.
Холли откинула за ухо прядь волос и улыбнулась. Машина наполнилась энергией Эвена, и места для подавленности не осталось.
– Вы обо всем заботитесь, вы всегда столь добры к незнакомым людям, у которых трудности?
Эвен засмеялся.
– На самом-то деле именно этим я и занят по долгу службы, сглаживаю острые углы с нашими клиентами. Ну, хватит о работе, у меня отпуск. – Он посмотрел на пакет побольше.
– А в этом у меня для вас подарок.
– Для меня?
Она удивленно посмотрела на него и засмеялась. Он протянул ей пластмассовый тюбик, и она прочла: цинковая мазь.
– Зачем вы мне это купили?
– Ну, кто-то же должен был об этом позаботиться. У вас нос так горит, что ночью можно будет электричество не включать.
В те времена, когда она была моделью, она пользовалась столькими мазями для загара, что впору было открывать ими торговлю, сегодня же она просто-напросто забыла это сделать. Холли опустила солнцезащитный козырек на лобовом стекле и склонилась к зеркальцу, прикрепленному к нему. Застонав, она резко вернула козырек на место. Поскольку он тоже пригнулся, чтобы посмотреть, лица их оказались в нескольких дюймах друг от друга.
– Я думала, что шляпа поможет мне с этим справиться.
– Правда? – голос его звучал вкрадчиво, и он придвинулся еще чуть ближе.
– А на пляже вы почему-то поправляли эту шляпу каждый раз, стоило лишь вам посмотреть в мою сторону.
Холли почувствовала, как во рту у нее пересохло.
– Я не знала, что вы…
– Что я тоже на вас смотрю? Да я глаз от вас оторвать не мог.
Эвен протянул руку, чтобы снять с нее очки, но тут кто-то забарабанил в стекло.
– Э, приятель, поезжай домой, и там с ней целуйся, мне припарковаться негде, а я товары привез.
Эвен повернулся и увидел в боковом окне огромную ухмыляющуюся физиономию в обрамлении двух сложенных рупором ладоней, прижавшуюся к стеклу. С губ Эвена сорвалось короткое ругательство, но он одарил человека улыбкой и приветственно махнул ему рукой. Прикрывая лицо одной рукой, Холли вжалась в сиденье.
«Не так уж все и плохо, – говорила она себе, – могло быть гораздо хуже, как, например, когда тот журналист Денис Кратче выследил ее с микрофоном в дамской уборной». И все равно она поймала себя на том, что еще глубже вдавливается в сиденье, она смотрела, как Эвен, глядя в боковое зеркальце, трогается с места. С добродушной сдержанностью он оглянулся через плечо и прокомментировал происшедшее:
– Не хотелось мне ссориться с этим увальнем, а то уж больно у него грузовик здоровенный.
– Да уж, – согласилась Холли, – с таким увальнем лучше не сталкиваться.
«Этого еще не хватало, – подумала она, – нарываться на скандал с водителем грузовика и с красавчиком типа Эвена, вот уж газетчикам это понравится».
Они ехали по людной улице, и она все пригибала и пригибала голову, но на удивление скоро Эвен уже протягивал руку к дистанционному управлению воротами гаража на приборной панели.
– Ну вот мы и дома, а я никак не дождусь, чтобы вы мне рассказали, что вы такого интересного нашли у меня на полу.
Она выпрямилась и посмотрела в окно. Мощеный проезд к трехэтажному дому был до боли ей знаком, так же как и шестифутовый забор, которым было обнесено владение. Рот у нее открылся от неподдельного удивления.
– Вы что, шутите? То есть, ну, конечно, вы меня обманываете!
Эвен заехал в гараж и направил пульт себе через плечо.
– Хилари, вы уходите от ответа. – Ворота захлопнулись. – Вы всегда ездите в машинах в позе эмбриона или только в моей.
– Эвен, – начала она, не обращая внимания на вопрос. – Я остановилась в доме прямо за этим. В маленьком домике сразу за вашим, – добавила она, будто он ее не слышит.
– Это вам Энни сдала, правда? – брови его сдвинулись, потом внезапно снова раздвинулись. Веселая улыбка появилась у него на лице.
– Очень интересный будет отпуск, – сказал он, протягивая руку с блокнотом и прикрепляя его к поясу.
Холли настороженно улыбнулась, покачала головой.
– Подождите, слишком уж много совпадений, – но она знала Энни еще со школы, и Энни ничего не стала бы специально подстраивать, просто ведь Эвен, ведь… На его лице снова медленно проступила уверенная улыбка.
– По-моему, Хилари, это у них зовется «кисмет», – выдал он, протягивая руку за пакетом зелени. Улыбка не исчезала.
– Как вы думаете?
– Кисмет? – ее посетило такое чувство, будто она держалась за канат, и внезапно ее попросили его бросить. Она посмотрела на тюбик цинковой мази, который по-прежнему сжимала в руке, потом на него.
Надо прямо сейчас уходить, надо поблагодарить его, нет, не надо благодарить, просто уйти. На самом деле, что же ее так тронуло, этот простенький подарок или, может быть, честность в его глазах, поверить ему, может быть, хоть чуть-чуть не надолго. Это можно, может быть.