Как Ярик Бусинка в Москве учился и как пробудил спящую царевну
Дзинь-ля-ля!!!..
Дзинь-ля-ля!.. Дзинь-ля-ля!.. – молоточек ударял по золочёному колокольчику в старом дедовском будильнике.
Подъём! Рука тянется к кнопке… Музыка! Трам-пам-пам! Трам-пам-пам! Тир-ли-лир-ли! Ля-ля-ля!
А теперь: кто скорее добежит до умывальника? Первым, конечно, Ярик, ибо его кроватка упирается прямо в дверь ванной, так что если он не уберёт ноги, никто туда и не попадёт.
За ним втискивается Володя, тесня брата от зеркала. Третьим за их спинами встаёт заспанный Алексей Елисеевич. И все, толкаясь, чистят зубы и плюются пенящейся зубной пастой.
Женщины же, мама и сестра, очевидно, ещё сто лет собирались потягиваться и прихорашиваться… Вот ведь сонные красавицы!
Ярослав, умывая лицо, вспоминал о другой спящей красавице, о девочке Линке Златовласке, зачарованной Мерлином…
Сколько всего произошло и происходит! Алатырь, Марабель… Уснувшая в пещере Линка… И этот сон о падении Башни Звезды…
Сей сон напоминал о прежнем мире, где случались чудеса. Теперь же всё стало иным… Неузнаваемо изменилась и сама страна, – прежняя «от океана до океана» осталась где-то в сказочном прошлом. Она обломалась по краям, украшенным теперь разноцветными флажками. А самый большой её обломок с тех пор то был в раздоре, то пытался дружить со своими отколовшимися кусочками.
Всё это Ярослав понимал смутно, путаясь во временах и снах… Из снов вспоминались теперь только осколки, кои тоже приходилось складывать будто мозаику. Всё это так не просто…
Но главное… Его друзья! Они вдруг оказались по разные стороны от наспех кем-то проведённых границ. И потому с ними он общался теперь лишь по интернету, «чатясь» в игре «Волшебная гора».
Однако, та игра ещё не доиграна! Всё менялось и меняется теперь. Так что не будем унывать. Мы что-нибудь с Зилашей придумаем!
Вот же он. Тоже умывается, вылизывая рыжую шерсть. Как же он любит дурачиться и совсем не хочет взрослеть!..
Утро первого дня учёбы начиналось как всегда с неразберихи и толкотни перед зеркалами в ванной и на кухне. Но, наконец, все собрались, привели себя в порядок и успокоились.
Света была как всегда хороша с букетом цветов и свирелью в футляре. А сегодня особенно – у неё важный концерт по случаю открытия Праздника знаний. И Володя в строгом студенческом костюме выглядел весьма солидно.
Ярослав же надел новую форму, ещё не заляпанную протёкшей пастой из ручки. И тоже схватил купленный вчера букет цветов.
– Вот ведь расход! – завздыхал, как обычно, Алексей Елисеевич, которому каждый год к первому сентября приходилось закупать целую оранжерею для всех детей.
– И куда потом учителя все эти цветы девают? Может быть, в чуланах засушивают? Неужели, просто выбрасывают?.. Вот у бабушки Прасковьи они бы точно в дело пошли, у неё каждый цветок или травка – лекарственные.
– А ведь верно! – вздохнул Ярик. – Я давно заметил, что наш завуч, Марианна Савельевна, вылитая ведьма! – Он сморщился и перекосил лицо, изображая её. – Глаза – навыкате, нос – крючком, бьёт каблучком и вечно что-то бубнит под нос. Думаю, и чулан у неё увешан засушенными травами, тушками летучих мышей и змей.
– Смотри, как бы она тебя не засушила, оставив на второй год! – съязвил Володя.
– Такого в лицее не бывает! – весело ответил Ярик. И перешёл на лицейскую речёвку: – У нас все успевают, успеваемость – успех для всех! – А про себя он ещё подумал: «К тому же у меня есть друг – дракон. Что мне какая-то ведьма!»
И тут Ярик тихонько, как бы невзначай, подозвал котяру. Затем, хитро подмигнув ему, приоткрыл портфель с учебниками. Зилаша всё понял. Он юркнул в портфель и притаился.
Между прочим, учился Ярослав и в Москве в школе не совсем обычной. А по московским меркам, так и вообще чудесной. Тут ему, прямо скажем, просто сказочно повезло.
Это же была славная старыми традициями школа-лицей имени академика Кологривского при Московском университете.
И попасть туда было непросто – даже если у тебя родители сами из университета. Ведь туда отбирали одарённых детей со всей страны и даже из-за рубежа. Такой конкурс! И у москвичей тут не было привилегий – наоборот. Считалось, что они могут найти себе и другие школы. Здесь же учились чаще гости издалека, их селили в общежитии, готовя к студенческому житию.
И не смотря на то, что Ярослав сдал вступительные экзамены, Алексею Елисеевичу и Валентине Сергеевне пришлось убеждать приёмную комиссию, что именно этот лицей им необходим.
«Почему так?» – спросили их. «А вот потому!» – ответили они. И бросили на стол кипу приглашений на разных языках со всего света.
Теперь им часто и надолго приходилось уезжать в научные экспедиции и на лекции за рубеж. И сей лицей-интернат для семьи был единственным спасением. Нельзя же Ярослава оставлять дома без взрослых? Ему всего-то пятнадцать лет!
Уговорили таки… Какое облегчение!.. Отныне Алексей Елисеевич мог отправляться хоть на край света в поисках таинственных рукописей и надписей на руинах затерянных городов.
В последний год его кафедра, доселе пребывавшая в нищете, вдруг получила неизвестно откуда средства на подобные проекты.
Да и Валентина Сергеевна стала получать приглашения из Англии – почитать лекции о временах короля Артура. Её идея о любви к Ланселоту Девы Озера вдруг получила там известность.
А у Володьки и Светланы – и своих дел было невпроворот, так что Ярослав, во время отъезда родителей, оставался предоставленным самому себе. Привыкал отвечать за себя, взрослея не по годам. А как иначе?
Но все эти неудобства с лихвой окупались новой жизнью, полною самых неожиданных приключений. Их ему и предстояло теперь пережить в лицее имени академика Кологривского.
Тут, конечно, нужно подробнее рассказать – что это был за лицей.
Вообще-то, когда-то давным давно он был создан как физико-математическая школа. Причем самая престижная школа в стране (прежней, «кипучей и могучей»).
Физика и математика – науки строгие. Цифры и формулы… Всё в духе нового времени, затенённого чарами Марабеля. Не то, что древние алхимия и метафизика, более похожие на магию!
Когда-то преподавал физику и математику в лицее сам академик Кологривский. И преподавал блестяще! Потом он, как будто, умер… Почему – как будто? Ну… Ходили слухи, что призрак его всё еще бродит по лицею, заходит в свой кабинет… Теперь же здесь преподавали его ученики.
А затем в лицее открыли кафедры химии и геологии, а также филологии и биологии. Там готовили к поступлению на разные факультеты университета. И потому лицей стали в шутку именовать «нашим маленьким, но всамделишным университетиком».
Ярослав готовился к поступлению на филфак, куда его звали родители. Хоть Володька и прожужжал ему все уши про свои приключения, и про то, что «филолог и химик – дубина», надеясь, что брат пойдёт по его стопам – изучать моря и океаны. Но куда там! Каждому своё.
К тому же Ярослав с опаской относился теперь к точным наукам, замечая в них тёмные чары.
Впрочем, чары Марабеля теперь чувствовалась везде… Будто метроном, под тиканье коего играла гаммы Светлана, отныне властвовал над жизнью, и она подстраивалась, шагала в ногу, вальсы сменялись маршами. А где-то за горизонтом уже погромыхивало, полыхали зарницы.
Марабель… Многое теперь в его власти. Многое, но всё же – не всё! Марабелю не подвластны мы – наша дружба.
Вот уже и Линда – та самая, что играла за Линку Златовласку в «Волшебной горе» – прилетела из Таллина учиться в лицее. В яви её теперь звали красиво и необычно – Линда Аррет.
Да и все его друзья в яви, что играли вместе с ним в «Волшебную гору», получили приглашения, и также продолжили учение здесь. И умники-хитродеи, и виршеплёты, и витязи-казачата. Приехали и свитежанки Олеся и Оксана, поселившиеся в общежитии, в одной комнате с Линкою.
Похоже, китежское братство святиборцев и свитежанок, едва уцелев в катастрофе Великого переворота, решило возродится в нашем мире. А темнозорцы, – они остались во мгле, под сенью возвысившейся Башни Креста.
Впрочем, никто из святиборцев теперь не помнил о китежских приключениях. У каждого здесь была своя жизнь, своё прошлое.
И никто не замечал, сколь изменился окружающий мир, преломленный силою Марабеля… Теперь явь всё более походила на серый и печальный сон, да и мир снов выцвел и замглился…
Впрочем, в иные миры теперь можно было попасть не только «дорогой сна», коя подпала под власть тени. Ведь Ярослав и Зилаша во время битвы за Китеж обрели волшебное зеркальце. А это было творение самого Мастера Зеркал.
Так что теперь они могли в любое время через то зеркало отправиться в Зазеркалье.
И как вскоре выяснил Ярослав, у лицея-интерната имени Кологривского в Зазеркальной Москве было отражение – волшебная школа единорога Кологривы, отца Китаврула, прозванного Мастером Зеркал. А значит, и его тени – волшебника Мерлина, владеющего зеркальной магией.
Об этом мы, конечно, ещё расскажем подробнее, а сейчас последуем за Ярославом в лицей обычный, без зазеркальных затей. Тем паче, что он ныне принял новых учеников.
Первый звонок, первый урок…
Итак, как всегда в День Знаний, по всей стране дети, чистенькие и праздничные, с белыми воротничками и передничками, с букетами, будто цветопад, высыпáли из подъездов и вливались в ручейки таких же нарядных школьников.
Повсюду в сей день ученики выстраивались перед школами, будто клумбы с цветами перед учителями-садовниками: «На линейку, посвящённую празднику знаний, становись!..»
Праздник? Так ещё бы!.. Но Ярослав уже не мог не замечать перемены и в этот день.
Будто странные сны, или тени, после Великого переворота в Китеже стали просачиваться и сюда. Даже дни как будто стали серее, а небо, отравленное дымом труб, ниже…
Он прошёл, убыстряя шаг, мимо своей прежней школы, с тоскою вспоминая дни, проведённые там за сложением-вычитанием и прописями.
И ещё он никак не мог забыть инструкцию, вывешенную здесь у входа: «педагогический коллектив должен развивать в детях зачатки активной жизненной позиции…» А родители обязаны «стремиться по мере сил выявлять в детях их индивидуальность в коллективной деятельности»…
Брр-зз… Не слова, скрип канцелярский, – будто железом по стеклу. Как хорошо, что он больше не учится тут! «Зачатки» развивать ему ни к чему, как и початки! Да и чем «меру сил» мерить? Так что незачем ему там пропадать!
Когда он прошмыгнул мимо своей старой школы, в затылок ему радостно рубануло: «Мы шагаем дружно! Нам учиться нужно!..»
«Ага! – вздохнул Ярослав с облегчением. – Не могу не согласиться! Но у меня – свой путь!..»
Конечно, ехать в лицей через половину Москвы – не близко. Метро… пересадки… Но так всё же лучше. Ведь там – его старые друзья, которые тоже поступили в сей удивительный лицей-интернат, съехавшись отовсюду.
И это была новая жизнь. Только чуднáя она какая-то тоже, зачарованная по-своему…
А с друзьями теперь ему пришлось перезнакомиться заново, «развиртуализироваться». Было это ещё на вступительных экзаменах и собеседовании.
Вот же они, толпятся сейчас у парадного входа в лицей! Тут и его курс, и старшекурсники.
Афоня и Иванка весело болтают с Михайлою о каких-то заоблачных материях, сыпя физическими и математическими терминами.
«Гумантариев» же, Алеко и Маёшку, забавляла «мова», коей их потчевал малорос Никоша. А казачат Илейку, Емелю и Лютика, также Булавку и Салавата, более занимали события политические – и современные, и разные исторические утопии. И они о сём жарко спорили.
А Линка Златовласка?.. Она тоже здесь.
Она явилась и в этом странном, зачарованном силою Марабеля, мире яви. В мире, столь похожем на сон, где все забыли истину о себе…
Здесь она – просто Линда Аретт, златоволосая школьница из Таллина. Но Ярик-то всё равно не сможет называть её никак иначе, кроме как Линкою Златовласкою.
Китежские приключения для неё теперь не более, чем сюжеты компьютерной игры «Волшебная гора»… Да и он сам для неё – лишь знакомый по игре и по переписке в чате.
Она стояла у входа и просто болтала о всяких пустяках с подружками Олесей и Оксаной. И, разумеется, не придавала значения тому, что где-то в игре, в некой пещере, она осталась спящей, поменявшись местами с чародеем Мерлиным…
Как ей об этом рассказать, чтобы она всё правильно поняла? Трудно…
Ярослав задумался… А тем временам на широких ступенях перед входом в лицей старшекурсники из Студенческого театра устроили для новичков традиционную мистерию.
При вступлении в лицейское братство ученики должны были пройти посвящение и испытание: им нужно было миновать «Врата тайны» – потешные ворота, нарисованные на огромном холсте. Однако нарисовали их весьма схожими с теми – волшебными, с плетёными узорами, искусно вырезанными птицами и русалками, что вели в незримый Кологрив-лицей Зазеркальной Москвы.
«Врата тайны» охраняли стражи – тени прежних ректоров и учителей. Их играли старшекурсники – Михай, Афоня да Ивашка. За ними вручал прошедшим испытание диплом о вступлении в братство сам магистр Маргус – он в сём времени был попечителем лицея, а заодно и режиссёром Студтеатра.
Стражи врат на пороге лицея задавали новобранцам вопросы. Полагалось отвечать только искренне, и всё без утайки.
В сей раз новобранцами из святиборцев были сам Ярослав (с притаившимся в портфеле Зилашею), также Линка с Оксаной и Олесею. Кроме святиборцев, в лицей поступало ещё много учеников, с ними Ярослав тоже вскоре познакомился и подружился.
– Знаете ли, куда вы идёте? И что вас ждёт? – зашептали тени, преградив им путь.
– Мы готовы ко всему! – ответил Ярослав Буслаев. Ему подмяукнул и Зилаша. И то же грянули все остальные нестройным хором.
– Вас ждут трудности и лишения! Вы разуверитесь во всём, чему верите сейчас! Ощутите зыбкость законов мироздания, запутаетесь в сети координат, не имеющей точки отсчёта, и будете искать смысл в том, что смысла не имеет!
– Мы не боимся этого! – ответили вновь мальчик и дракон, и все прочие.
– Загубленная молодость, обманутые ожидания, безымянная жертва науке… Примите ли вы это?
– Мы примем и это! – опять твёрдо рекли все новобранцы. Причём Линка Златовласка скрестила за спиной пальцы на руке – мол, ну ладно, ну раз так положено по обычаю… так и быть! Но на самом-то деле это слишком!..
И тут тени отступили, открывая им путь. Куда? В естественно-научный и гуманитарный лицей имени академика Кологривского при Московском университете?
А может, всё же в алхимико-метафизическую волшебную школу Кологривы при Академии чудес магистра Мартина Маргуса?..
Ближайшей же ночью Ярика Бусинку и Зилашу подняли прямо с постели.
И тогда ворон магистра сам привёз их знакомою по прошлым снам «дорогою безвременья» из Марьино на порог их лицея.
Выйдя из кабриолета и оглянувшись, Ярик вспомнил, что уже бывал здесь. Ну да, бывал… Это же Земский приказ у Красной площади. Тут и открылась когда-то первая в Москве школа, из коей потом вырос университет.
Место знакомое. Вот сейчас навстречу выйдут магистр Маргус и Брюс…
Так и есть! Как только Ярик и Зилаша вступили на порог школы, навстречу им выступили две тени в париках и с тростями. Эти тени напомнили им магистра и генерал-фельдмаршала из древней Москвы… Да! Точно так и было в прошлом сне. И их тогда тоже привёз сюда ворон…
Но в тот раз Ярик с Зилашею попали сюда из игры о Волшебной горе… Той, в коей осталась зачарованная Линка Златовласка…
А теперь? А может, это всё ещё продолжение игры и сна?.. Нет! Не может быть! Просто тот сон оказался вещим!..
– Знаете ли куда вы идёте? И что вас ждёт?.. – вопросили их тени…
Между прочим, зазеркальная школа-лицей Кологривы, где продолжил учиться Ярик Бусинка, имела свою волшебную историю.
О том Ярослав узнал на первом же уроке, посвящённом волшебной истории Зезеркалья. Вёл тот урок, как и прежде, его отец – мастер Велекса. (Все китежские учителя теперь учили тут.)
Он и рассказал, что некогда Китаврул, как Мастер Зеркал, сие место обустроил с намереньем оказать уважение своему звёздному отцу – волшебному дракону-единорогу, основателю сей волшебной школы. Потому и сейчас шпиль школы украшал вставший на дыбы Золотой единорог.
– Сие здание не раз перестраивалось, как у нас, в отражённом мире, так и перед зеркалом… – вещал Велекса. – Золотой единорог оставался геральдическим символом сего заведения, будь оно Земским приказом, Бурмистерской палатою либо Историческим музеем. И по сей день на шпиле его, даже в яви, мы видим Золотого единорога!
Ярослав припомнил, что и в Китеже, где они учились прежде, все башни украшались символами, напоминающими о волшебном коне – отце Китаврула-строителя. Только эта школа более древняя, основанная самим Кологривою… в такую предвечную глубь времён, что дух захватывало!
– О да! Эта школа – ветхая днями и годами, и со старым звёздным уставом… И прежде, до сего курса, людей здесь и вовсе не учили. Ибо за коней не считали! Думали – не потянут! А учили лишь кентавров, да единорогов, ну и коньков-горбунков с морскими коньками. Сию школу некогда закончил и сам мастер Китаврул… С отличием!
По словам мастера Велексы, школа-то сия, конечно, была в старые годы – престижнее некуда. Однако и она пришла в упадок.
А что вы хотите? С тех пор, как Кологрива, а вслед за ним и Китаврул, отправились в звёздные скитания, единороги стали редкостью, да и кентавры, одичав, рассеялись по лесам, а морские коньки с коньками-горбунками так и вовсе куда-то запропали и измельчали. Посему саму сию школу после и приспособили для оставшихся без присмотра малолетних нарушителей законов Зазеркалья.
– Однако теперь всё будет иначе! И слава сей школы возродится! Великий переворот всё перевернул! А посему Китежскую школу нами было решено перенести в эти стены. Здесь вы и продолжите обучение – в новых стенах, но по старому уставу!
Закончив свой первый урок столь духоподъёмно, на высокой ноте, мастер Велекса затем повёл новобранцев знакомиться с сей школою – Зазеркальным Кологрив-лицеем.
О самом Кологриве здесь напоминало многое – скульптуры коней, единорогов и кентавров, скачущих, встающих на дыбы, крылатых и златогривых, украшали парадный вход лицея. А общежитие было обустроено рядом, на заднем дворе, в бывших конюшнях и Манеже. Когда-то там, в ротонде, обреталась и конюшня мастера Кологривы.
Потом всё не раз перестраивалось. Но и теперь спальни школяров занимали бывшие стойла. В спальнях и ясли остались, куда ранее ссыпáли ячмень или пшеницу (а теперь учебники и конспекты).
А в пристройке общежития, в Манеже, разместилась нынешняя конюшня. Её заполняли кареты, экипажи, пролётки и кабриолеты, определённые для поездок сквозь время. Кстати, на одном из тех кабриолетов катался сам магистр Маргус.
Конечно, зазеркальный Манеж мало походил на знаменитый шедевр архитектора Бове, возведённый в яви напротив Кутафьей башни Московского Кремля. Здесь это был просто сарай из рассевшихся брёвен – будто его разрушили война, пожар и затем незаконченная реставрация.
Однако и такой приют – лучше, чем остаться совсем без крыши над головой. Беженцам из опрокинутого Китежа – всё подарок судьбы.
Впрочем, все эти неудобства окупались выгодностью расположения Манежа у самых Кремлёвских стен.
Кстати, заметим, рядом с зазеркальным Манежем были не только сам Кремль и школа единорога Кологривы, но и прямо через улицу – Старое здание Московского университета с пристроенным к нему Студенческим театром. А новое здание, как вы знаете, в яви выстроили на Воробьёвых горах.
Старое здание университета и Студтеатр мало чем отличались в Зазеркалье и в яви. Разве что зазеркальный театр более походил на храм. Хотя, после Великого переворота, речь зашла о том, чтобы и в яви место театра занял храм, чему студенты были вовсе не так рады, как хотелось начальству.
И, кстати! В сём театре играли ученики из Кологрив-лицея – все наши старые знакомые святиборцы. Где же ещё им было ставить мистерии, к коим они так привыкли в Китеже?
А если далее перейти от Студенческого театра через Манежную площадь (Манежку, как говорят здесь), то можно было войти в аллею, разбитую у самых стен Московского Кремля.
Тут под таинственной сенью лип, тополей, клёнов и полюбили гулять святиборцы. Для витязей Китежского Святолесья старая аллея с остатками огибавшей Кремлёвскую стену речки Неглинки, стала их новым Святым лесом.
И сюда же, в обложенные гранитом ключи, что питались от выбивающейся из-под земли Неглинки, переселились все китежские вилы. Им, как и другим героям сказок, один известный скульптор установил здесь памятные статуи. Той же Царевне-лягушке (а значит, – виле Вельмине).
А посему, рядом в сём ключе, в Зазеркалье, поселилась также и дочь Вельмины – вила Купавка.
А куда запропал сам Велияр? Это так и оставалось загадкою… Впрочем, прошёл слух, что тут стал являться и его призрак… Почему бы и нет? Ведь тени прежних ректоров и учителей лицея тут попадались на каждом шагу.
Итак, следуя за учениками и мастером Велексою, мы прогулялись по окрестностям Кремля, где обосновались беженцы из Китежа. Осталось только бросить беглый взгляд на сам Кремль.
Он возвышался громадою башен и шатров за высокими стенами крепости. Но хода туда не было, путь заступали стражи у затворенных врат под башнею с огромными и вечно стоящими часами. В Зазеркалье Кремль окутывали туманы, и никто толком не знал, что же там творится.
Только поговаривали, что там среди площади спит зачарованный трёхглавый дракон.
– И хорошо, что спит! – заметил Ярослав. – А то мало ли что… и как!
– Да! – согласился Зилаша. И замурлыкал стишками: – Дракон – это тебе не птица, не буди его – пусть проспится! Вот пробудится, да разыграется, – поздно будет каяться! С дракошками, как и с нами, летучими кошками, лучше не шутить!
– И в мыслях не было! – уверил друга Ярослав. – Какие уж тут шутки!..
Заманчивое предложение
Между тем, влияние Марабеля становилось всё ощутимее во всех мирах и временах.
Будто Мерлин, обернувшийся Моральфом и овладевший силами Марабеля, установил часы на башне Креста и стал при них часовщиком, подчиняющим время и все часы мира.
И хотя в Зазеркальной Москве часы на Кремлёвской башне стояли, противясь чёрной воле волшебника, – в яви они уже шли мерно и неуклонно, вращая огромные колёса с зубцами, отмеряя полночь и полдень боем курантов…
И теперь всякий московский день для Ярослава и всей семьи Буслаевых, начинался с поворота колёсика часов и звонка будильника. Потом жужжали колёсики в бритве, крутились бобины в плеере. Лифт опускал канаты, наматывающиеся на колёса подъёмника. Вертелись турникеты, крутились под ногами и несли на себе пассажиров колёса автобусов, колёса эскалаторов и поездов метро.
Город, как сложный часовой механизм со многими колёсиками и колёсами, зубчиками и анкерами, крутил и нёс Буслаевых по своим лабиринтам…
– Двери открываются, двери закрываются… Следующая станция… Следующий год… Тук-тук… Туки-туки… Тук-тук…
Ярослав задрёмывал под мерные перестукивания колёс на стыках рельс. А рядом с ним также во полудрёме поспешали на работу и учёбу папа либо мама, а иногда и брат с сестрою…
И они выходили на разных станциях, терялись в толпе, а затем и вовсе пропадали куда-то надолго…
Так отца теперь зазывал в Америку сам известный на весь свет Вилли Билборд – участвовать в экспедициях, совместных с его Университетом Атлантики. В качестве стажёра в морские экспедиции он приглашал и брата Володьку.
– О yes! Древние манускрипты исчезнувших цивилизаций! Допотопная культура! – соблазнял мистер Вилли из-за океана. – Рунические надписи на руинах затерянных и затонувших городов! А вы – единственный специалист по рунам гипербореев и атлантов… Уникальная возможность!..
Маму, Валентину Сергеевну, тоже приглашали – в университеты Англии. Сам профессор мистер Вритер её цитировал там в своей капитальной монографии по королю Артуру.
И всё бы хорошо… Да вот только Ярослав не мог не узнать в мистерах Вилли Билборде и Вритере – кого бы вы думали?
Да китежских же учителей Вальяра Сивоуса и дракона Вритьяра… И как их было не узнать?.. Не говоря о внешнем сходстве (те только сменили прежние балахоны на современные одежды), китежские подземные учителя тоже жили и учили в сущности где-то под Землёю – у антиподов!
И как на них было полагаться? Ведь в Китеже они учили темнозорцев, кои все ныне перешли на сторону Тёмного Мерлина… Может, и сии учителя тоже тайно следовали его злокозненным наущениям?
– Туки-туки… Тук-тук… Туки-туки-тук…
Краем глаза сквозь полудрёму Ярослав вдруг заметил в вагоне некого человека в чёрном строгом костюме… «Кто бы это мог быть?» – вздрогнул Ярослав, стряхивая сон.
Затем он тихонько тронул за рукав дремлющего рядом отца:
– Ой, пап… Смотри… Это же человек-тень…
– Да нет… – зевнув и прикрыв рот ладонью, чуть слышно возразил ему Алексей Елисеевич. – Это, верно, дирижёр… И он спешит на концерт… Вот, как раз он и выходит на Волхонке, где Светлана играет в оркестре…
И опять «туки-туки-тук»… и шипение, и скрип рессор останавливающегося вагона. И тут вдруг Ярослав очнулся… опять!
«Как странно… – подумал он. – Мне кажется, или эту станцию я уже проезжал? Это та же „Кропоткинская“, выход на Волхонку. Те же колонны, как распускающиеся лилии… Здесь и вышел тот… в чёрном, вроде бы дирижёр…»
– Так это же вроде вчера было! – удивился его недоумению Алексей Елисеевич.
– Или – сбой времени? Шутки Мерлина? – всё ещё не понимал Ярослав.
Двери открылись… закрылись… И тут вдруг Ярослав заметил сидящего напротив слепца в чёрных очках. Это тот или другой?
Слепец обеими руками в чёрных перчатках упёрся на зонт с массивной ручкой, будто на трость… Что за наваждение?
– Да что это ты? – успокаивал его отец. – Ведь это же, верно, какой-то несчастный слепой. А тебе мерещится невесть что… Ты устал… Долгая дорога… Привидится же такое…
Туки-туки-тук… Двери закрываются… двери открываются…
Ярослава и Алексея Елисеевича на станции «Университет» эскалатор выносил под осенний дождик.
Здесь их дороги расходились: Ярославу пора было в лицей, а отцу – на лекцию в университет.
На лекции Алексея Елисеевича народу теперь приходило немного. Предмет не был обязательным, ибо уже ходили слухи о скором закрытии кафедры славянской рунологии.
Аудиторию, не самую большую на факультете, заполняли те, у коих была эта пара в расписании, и кто решил не сачковать…
У студентов Алексей Елисеевич пользовался репутацией волшебника. Он и в самом деле немного походил на чародея – в огромных очках и с указкой, будто волшебной палочкой. Таинственности прибавляли луч, испускаемый проектором, и загадочные руны, мелькающие на экране. Это и в самом деле было интересно и интригующе!
Когда-то Алексей Елисеевич отыскал в пыльных архивах рунические рукописи, кои не трогали сотни лет. И стал с ними работать. Его в ту пору принимали за безобидного чудака…
А затем стали донимать вопросами:
«А нет ли в этих текстах чего-либо предосудительного?» «А вы не опасаетесь, профессор, что подобными заклятиями можно вызвать какого-нибудь древнего демона?»
Алексей Елисеевич и впрямь опасался. Особенно, когда слышал отзывы его как бы научных оппонентов, «радикальных хронологов», называемых в кулуарах «хронофагами».
«Хронофаги! Откуда только они взялись? Какое безумие нашего времени их породило?» – Алексей Елисеевич хватался за голову…
Теории хронофагов съедали прошлое эпохами. Они пытались, и весьма успешно, внушить, что вся античная история выдумана, а все древние памятники письменности – суть просто подделки.
Они учили, что рунических книг вообще никогда не было. И большую часть их сочинил лично Алексей Елисеевич Буслаев… Мол, не было, не было… Да вдруг появились! Это подозрительно!..
Так что новая дисциплина, «сравнительная рунология», детище Алексея Елисеевича, не вызвала «бурю» ни в истории, ни в филологии. Зато многих увлекли лекции Фомы Неверовского, «апостола» радикальной хронологии и яростного критика Алексея Буслаева. Они шли в самой большой аудитории. Вот там-то яблоку негде было упасть.
Ну, а если бы оно где и упало, то ни одного «быстрого разумом Невтона» (то есть, говоря современным языком, Ньютона – большого любителя посидеть под яблонями), не говоря о наших доморощенных Платонах, не зашибло бы…
А ведь рёк же некогда отец-основатель Московского университета Михайло Ломоносов: «И может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать…» И сам же высек эту надпись на мраморной доске прямо у парадного входа в Главное Здание университета (долго трудился, устал и проголодался, а потом пошёл и заказал салат оливье в профессорской столовой ГЗ).
Однако, судя по всему, слова те прозвучали всуе, труды же отца-основателя (и святиборца, кстати!) пропали втуне… Иначе как объяснить, что всеотрицающая теория «апостола Фомы» собрала такую паству?
И оттого в конце концов сплочённые сторонники «апостола Фомы» на научных советах разгромили шамкающих беззубыми ртами академиков старой школы. Да разве могли бы они потягаться с наглыми и острозубыми хронофагами!
И так хронофаги и откусили изрядный кусок «академического пирога» – теперь гранты, и наши, и зарубежные, потекли к ним. Археологические экспедиции, программы по изучению рунических манускриптов и прочая прочая – всё лишалось поддержки… И уже речь зашла о том, чтобы закрыть кафедру славянской рунологии…
Вот так и отозвался в нашем мире Великий переворот в Стране Снов и переписывание истории полуспящим Мерлиным!
Размышляя над сим, Алексей Елисеевич тоже, вслед за Михаилом Ломоносовым, зашёл в профессорскую столовую, что за ротондою с изваяниями мыслителей (почти сплошь святиборцами).
Здесь он, в перерыве между парами, обычно встречался с Валентиной Сергеевной, и они выпивали по чашечке кофе.
– Как ты думаешь, – спрашивал Алексей свою супругу, – дойдёт ли дело до закрытия кафедры? Свернут ли наши экспедиции?
– Всякое может случиться, – отвечала та. – Особенно, если ты будешь по-прежнему дразнить академических гусей.
– И чем же тогда я стану заниматься?
– Алёша, дорогой… Ты же известен как рунолог во всём мире. Тебя приглашают, ждут… Обещают место в Университете Атлантики…
– Так-то оно так… Но… Тут много всяких но… Понимаешь, я им не доверяю… Да и с Америкой и Англией сейчас не лучшие отношения… – А про себя он подумал: «Мда… И здесь не обошлось без проклятия Мерлина и магии Марабеля…»
– Но ведь и меня тоже зовут… Ты же знаешь, я поддерживаю связь с профессором Вилли Билбордом и мистером Вритером…
– И это меня не радует, – вздохнул Алексей. – Связи на стороне… Это… в общем…
– Ой, ну, не смеши!.. – смутилась Валентина. – Так вот… Их интересы у нас теперь представляет… Кто бы ты думал? Ну?.. Сам магистр Мартин Маргус! Он уже открыл отделение Университета Атлантики у нас и курирует лицей… А вот, кстати, и он! – И тут Валентина помахала рукою внезапно явившемуся в столовой магистру Маргусу.
Тот явился у входа в тёмно-синем с блестками костюме, весьма важный и благообразный. А затем степенно прошествовал к ним меж столами.
– Магистр меня как раз и просил устроить встречу… – объяснилась Валентина Сергеевна.
– О! Так ведь мы давно знакомы с Мартином! Приветствую! – поднялся навстречу Алексей Елисеевич. – Это тот самый антикварий, что приобрёл у нас книгу о Мерлине и Китоврасе…
– Hello, профессор! Я как раз её вам возвращаю. Это небольшой презент от нашего Университета… – магистр протянул Алексею старый фолиант. – О! Вопросы сравнительной мифологии так увлекательны!.. И нас также крайне интересует тема ваших работ по рунам, профессор!
– Очень приятно, господин Маргус, – улыбнулся Алексей Елисеевич, принимая книгу. – Так чем я могу быть вам полезен?
– О, не беспокойтесь ни о чём! – замахал руками магистр. – Это мы можем быть вам полезны. И мы уже оказывали кафедре рунологии вспоможение. Ваши исследования потрясли нас! И вы должны, просто обязаны их продолжить!
– Это замечательно… Но ведь, похоже, мою тему прикрывают.
– Хм-хм… Как это неприятно… Хронофагия – это опасная лженаука!.. Хотя уже весьма популярная и не только здесь… Повсюду! Но мы ей дадим бой! Не так ли, профессор? Вот потому-то мы и рискнули предложить вам контракт с Атлантическим Университетом! Соглашайтесь же!..
Предложение казалось заманчивым. Экспедиции по всему свету, рунические манускрипты… Лекции в лучших университетах мира…
Конечно, не может быть, чтобы всё прошло мирно да гладко… Да и ему с Валентиной придётся надолго оставлять детей… Алексей колебался…
Но потом подумалось, дети – не такие уж маленькие. Света и Ярослав – вполне самостоятельны. Тем паче и интернат Кологривского возьмёт на себя часть забот… А Володю можно взять с собою… Стажёром… Это они уже обсуждали с Вилли Билбордом… И пусть тогда хронофаги кусают локти! Когда ещё представится такая возможность?..
Только что виделось, как Чёрный дирижёр взмахнул своей палочкой, дабы сыграть реквием… Но тут явился магистр Мартин Маргус и объявил антракт… Это судьба! Не иначе!
– Итак, всё решено! Наш ответ – да! А можно ли взглянуть на контракт?..
– Конечно, конечно! Пожалуйста!
Явление Велияра
Вот так мало-помалу, вся семья Буслаевых и стала рассеиваться по белу свету…
Отец с братом пропали где-то в Америке, готовились там к экспедициям по поиску Атлантиды… Мама металась с лекциями по миру, залетая изредка и в Москву. Да и Светка уже бредила гастролями…
А Линка Златовласка?.. Хорошо, что теперь она была уже рядом в яви, училась на одном курсе с Ярославом – правда, в отличие от него, её более интересовала не филология с историей, а морская биология (а как иначе, она же была из русалок!).
И к тому же она теперь ходила в лицейскую студию при Студенческом театре, где ставили Китежские мистерии. Однако Линка по-прежнему ничего не могла вспомнить из своих снов о Китеже… Говорила, что вообще снов не видит…
С этим нужно было что-то делать… Но что?
Кстати, пора уже рассказать и об этом театре… Казалось бы, причём здесь театр? Ведь в лицее, как и в университете учат, по идее, всему на свете, наукам естественным и не очень, но только не театральному же искусству! И тем не менее Студенческий театр Московского университета выпустил столько славных актеров, бардов, даже телеведущих! Многие и поступали в университет только для того, чтобы подняться на его подмостки!
Ведь никто не ведает, станешь ли ты учёным (да и кому нужны нынче учёные!), но ты сразу же можешь заблистать на сцене одного из самых популярных театров Москвы! Без потерянных годов на обучение и мытарств на второстепенных ролях с бессмертным «кушать подано!».
В последние годы, с усилением власти «тёмных», хронофагов и прочих «марабельцев», то есть учёных, подпавших под власть Марабеля, театр стал ещё более важен. Лишь там ещё теплилась жизнь и было где приложить свой талант.
Уже само университетское образование рассыпалось на глазах, обращалось иллюзией, игрой в науку. Да и в лицей зачастили «тёмные». На уроках естествознания теперь вдруг стали являться люди в рясах и учить «Сотворению мира», потрясая толстыми книгами в чёрных обложках с крестом либо серпом (знаком башни Креста и Серпа). На уроках биологии теперь ставили под сомнение теорию эволюции. А на уроках истории сторонники Фомы Неверовского насмехались над старой хронологией и объявляли подделками все древние летописи.
Но чем более мир вокруг уходил во тьму, тем ослепительнее блистал Студенческий театр! Его иллюзии уже казались подлинным волшебством!
– Мы возрождаем классику! Возвращаем на сцену старую добрую сказку о Спящей красавице! – провозгласил тогда магистр Маргус, куратор Студенческого театра. – И всё будем делать по старому уставу! То есть импровизируя, без нудных репетиций, сценариев… Каждый будет играть кто во что горазд! И ту роль, которая более ему подходит!
Ярослав обрадовался и тихонько шепнул сидящей рядом Линке:
– А магистр прав… В старину так, по наитию, и ставили мистерии…
– И я что-то такое припоминаю… – откликнулась вдруг Линка.
– Сказание само выбирает своих героев… Вспоминаешь? Русалии… Китеж… Волшебник Велияр?.. – напомнил с надеждою Ярослав.
– Это из новой компьютерной игры о «Волшебной горе»?..
Ярослав вздохнул разочарованно… Нет, Линке так и не удалось пока одолеть заклятие Мерлина…
Тем же вечером, будучи в полусне, Ярик Бусинка гулял в Зазеркальной Москве.
Теперь ему не обязательно было дожидаться ночи и засыпать. Он мог перемещаться меж мирами в любое время – проходя даже днём через зеркала, либо отворяя неприметные двери в переулках или каких-нибудь коридорах старых зданий. Да даже просто скрываясь за завесою дождя на улице.
Он шёл по липовой аллее у Кремлёвской стены. Рядом прыгал по лужам довольный всем, а особенно самим собою, саламудрик Зилант. А вокруг него вилась вила Купавка.
– А правда, что в яви Линка Златовласка ничего не может вспомнить о Волшебной стране? – спросила его русалка.
– Так и есть, – кивнул Ярик. – Ведь чары сна, насланного Мерлиным, не рассеяны. Но мы пытаемся… И ещё надеемся…
– Да… – вздыхала Купавка. – Весь мир Яви теперь под властью Марабеля… Там теперь все живут в полусне…
– Все рассеянные! – мурлыкал Зилаша. – Но лишь только мы рассеем чары сна, всех так и осияет! Помяните моё слово! Мурр-мурá-Мурабель!..
Ярослав и сам чувствовал себя несколько рассеянным… Всё смешалось в последнее время…
Последнее время… И это уже не ясно что такое… Ведь стрелки на часах свихнулись – идут то вперёд, то назад, то вообще куда-то в сторону…
Ярик с трудом вспоминал… Вот ему двенадцать – он учится в Китеже… Потом что?.. Великий переворот… и вот ему уже пятнадцать… почти шестнадцать… и он уже учится в лицее Кологривы… или академика Кологривского?
Притом он помнил, что были ещё какие-то Яры в сказочной древности, да и в будущем, которое для него тоже прошлое…
А всё потому, что некто спешно переписывал историю, меняя мир… Кто же это делал? Ну да! Это же Мерлин, захвативший камень Марабель и Звёздную книгу!
И ещё Ярик чуял, что кто-то во всех временах противился сему злу. Кто-то что-то писал, какие-то то ли подмётные листы, то ли истории о будущем, то ли либретто для неких мистерий…
А не он ли сам так, из будущего, пытался вмешаться и что-то внушить себе настоящему? Чтобы что-то изменилось здесь и сейчас… Чтобы актёры сыграли новую мистерию, и так добро победило, а чары Марабеля были разрушены…
– Молодой человек! – знакомый голос вдруг оторвал Ярослава от его мыслей.
Ярослав очнулся и оглянулся… Аллея изменилась – теперь здесь не просто лил дождь – хлестал ливень. Ярик и сам не заметил, как сквозь его потоки он вошёл в мир, сокрытый за водяной завесою, пограничный меж явью и навью…
И тут в нитях дождя прямо перед Ярославом сплелась бесплотная фигура. Вода обтекала её, отчего она казалось стеклянной. Завитки бороды спадали до земли, хламида походила на водопад… Знакомый лик проявился в струях…
– Велияр! Это же вы! – возликовал Ярослав. – Здравствуйте, мастер!
Рядом из-за завесы дождя вышли Зилант и Купавка. Он выглядел как школяр с рыжими вихрами и в ботинках без шнурков. Она красовалась в розовом целлофановом плаще, с подрисованными глазами и седой прядью, выбивающейся из-под копны блестящих чёрных волос. Натуральная э́мо! Причём Зилаша, заметив, как та модничает, стал её поддразнивать: «Да ты не эмо, ты просто страус э́му!»
– Ой, а где же ты был, дедушка?! И что с вами? – зачастили Купавка и Зилаша.
– Хм!.. Да уж!.. – ответил мастер Велияр. – Был! Там где был, там меня уже нет. Да и где есть, как видите… или нé видите, – тоже… А ведь тени не достать того, кого нигде нет…
– Ой, дедушка! – Купавка попыталась обнять деда, но лишь намочила рукава. – Так значит, ты вспомнил своё старое дело?
– Ну да, решил всё тут вычистить, отмыть… Сколько грязи-то накопилось без меня…
Тут друзья бросились было объяснять, что произошло, что сотворил Мерлин. Переписана «Звёздная книга», Марабель меняет мир… Но они уже обрели Алатырь-камень, как он того и желал… Ведь он им оставил столько подсказок!
Но Велияр их будто не слышал.
– Страницы книги – чисты… Картинки все смыты, а строки – стёрты… Но Алатырь – всем камням камень! И не одолеть его Марабелю, а значит, надежда ещё есть…
– Да! Мы должны сокрушить Марабель! – воскликнул с жаром Ярослав.
– Сокрушить – не сокрушая! Все вершить – не завершая… Ведь конец – там где начало… – заговорил волшебник нараспев.
– А на колу висит мочало! – улыбнулся Зилаша. – Простите, мастер! Но хватит загадок! Уже голова от них кругом идёт!
– Ох да, дедушка! – воскликнула и Купавка. – Но что нам делать-то теперь? Подскажи!
– Как всегда – играть и веселиться! – ответил мастер Велияр. – Прыгать по лужам! Брызгаться! И никогда не унывать!
Зилаша, конечно, тут же бросился исполнять наказ волшебника, подхватив Купавку и закружившись с нею, будто в танце…
Но Ярослав остался безучастен.
– Я не могу так! Линка зачарована… Мир под властью Тени… Сейчас не до игр…
– Но игра не закончена! – возразил Велияр. – Линка Златовласка всё ещё в игре! Она всё ещё спит в Волшебной горе!
– И я пытался ей всё объяснить… Но она не поверила… Совсем… Для неё это только старая сказка о спящей царевне, по которой сотворили игру о Волшебной горе… Она не помнит ничего из снов, и не принимает их всерьёз!
– Замечательно! – обрадовался Велияр. – Так и нужно! Тень не одолеть, принимая её игры всерьёз! Играйте! Веселитесь! Только так и победите!..
И тут вдруг Ярослав заметил, как к ним через улицу, от Студенческого театра, что в пристройке университета, идёт их режиссер – магистр Маргус.
Он был одет в старинный камзол, как и при первой встрече с Ярославом. И он очень спешил, прыгая через лужи.
– Ах-ах! – воскликнул магистр. – Всех приветствую! И наконец-то я вас нашёл, мастер! Вас теперь так трудно застать! Ах!.. Я по поводу игры… Да… С ней возникли сложности… Иногда так бывает! Но всё исправится!
– Уж будьте любезны, магистр! – пробулькал в ответ Велияр. – Вы дали обещание, что всё будет согласно уставу! И что же?
– Ах-да… Устав… – заулыбался магистр. – Ну, конечно же! Всё соблюдено! Игра скоро закончится, И… как и положено – мистерией! Старинной – и всё по древнему уставу!
– Мистерией? – переспросил Велияр. – Как в Звёздной книге? Но её же похитили… Теперь никто не знает старые сказания…
– В том-то и суть! В том-то и суть! – настоял магистр. – Мы возрождаем мистерию! А, значит, возвращаем и книгу!
– А Линку? Линку Златовласку? Мы пробудим её? – в волнении спросил Ярослав.
– Разумеется! – и тут магистр Маргус ткнул тростью в театральную афишу на тумбе Студенческого театра. – Смотрите!
На афише было написано: «Премьера Студтеатра на главной театральной площадке столицы!! Балет-феерия „Спящая царевна“!!!»
– Премьера? Феерия? – все стали толкаться у афиши. – Как здорово!
Ярослав же успел прочесть:
«По музыкальной сказке А. С. Пушкина и П. И. Чайковского. Декорации по картинам В. М. Васнецова. Режиссёр-постановщик феерии М. М. Маргус.
Впервые в роли Спящей царевны – школьница из Таллина – Линда Аррет…»
– Линка? Это она… Спящая царевна? – Ярослав был взволнован.
Как же он мог забыть?.. Да! Конечно!.. Они же репетировали всё последнее время, сбегали с занятий. Светлана играла на волшебной свирели, и явь от того менялась. А он сочинял либретто прямо на лекциях и переменах…
– Мы тоже хотим! Мы тоже сыграем в этом представлении! – заголосили Зилаша и Купавка. – И мы будем будить Линку! Магистр, вы же дадите нам роль? Ну, пожалуйста!
– Разумеется-разумеется! – воскликнул магистр и снова ткнул в афишу тростью. Там сразу же добавились строки «В ролях…»
– Ах, я замечательно сыграю фею! – воскликнула Купавка. – Я же и есть – фея! И у меня замечательный голос! Волшебный!
– И нет саламандры лучше меня! – воскликнул с жаром Зилаша.
– Всё задуманное исполнится! И всё будет хорошо! – пообещал магистр Маргус.
– Всё будет хорошо… – заулыбался и волшебник Велияр. И он вновь обратился к магистру: – Ну, смотри же! Ты обещал соблюсти устав… – И тут вдруг он стал терять образ. – А мне уже пора-пора-пора… С тучкою, с ветром! С вечерним туманом… С утренней росою…
Сказав это, волшебник Велияр рухнул водопадом на мостовую и пропал в тумане. Ливень же понемногу стал стихать. Вечернее небо прояснялось.
Премьера «Спящей царевны»
– Ярик! Ярослав! – Линка тряхнула его за плечо. – Проснись же! Пора выходить. Это уже наша станция!..
– Что? А?.. – очнулся Ярослав. – То есть… как же так? Это не не меня, а тебя должны разбудить сегодня!..
– Тем более! – усмехнулась Линка. – Скоро уже всё начнётся! Идём же!
Так и есть… Это станция «Кропоткинская» и выход на Волхонку. Сегодня здесь, в новом концертном зале, открытом в цоколе главного собора столицы, давали «Спящую царевну».
И хоть роль спящей царевны в постановке играла Линка Златовласка, она совсем не волновалась… Да и зачем? Большую часть роли она просто будет спать. Отличная роль!
А солировала в музыкальной феерии его сестра Светлана. Вот же она рядом, и тоже улыбается, – видимо, он смешно выглядит спросонья.
Она рада и тому, что Ярослав передал ей свою волшебную свирель из Китежа. Свирель, вобравшую волшебную силу Алатыря…
Светлана теперь – восходящая звезда на музыкальном небосклоне Москвы. И всё благодаря китежскому волшебству. Не иначе! Восторженные отзывы музыкальных критиков! А впереди – полные залы и гастроли по стране и миру!
Многое изменилось с того времени, как они прошли обучение в Китеже… И как там приключился Великий переворот…
Последствия сего видны и здесь… Борьба звезды и креста повсюду оставила зримые следы.
Ярослав с Линкою и Светланою прошли по станции метро среди колонн, напоминающих лилии.
И тут Ярослав вспоминал… Не так давно он бродил среди лилий по заболоченной Волхонке в Москве Зазеркальной…
Там всё ещё высились руины древней Семиверхой башни, на месте коих потом выстроили сей храм, главный в Москве…
Известно же, что это место заклятое, волшебное. Некогда московскую Семиверхую башню связывал радужный мост с китежскою Башнею Звезды. Эту башню восстанавливали и перестраивали. Она украшала собою стены Белого города, кои потом разобрали, и они стали Садовым кольцом.
Семиверхую Башню разобрали последней. И затем возвели на её месте Храм Христа. Так же как и в Китеже после Переворота на месте Башни Звезды воздвиглась Башня Креста.
Однако храм простоял недолго и был взорван теми, кто носил звёзды на фуражках. И хотели они тогда возвести свой храм со звёздами, но сил хватило лишь на постройку бассейна. И многие видели отражение в бассейне павшего храма.
А потом власть опять сменилась, и отражение из Зазеркалья было вновь проявлено. Павший Храм Христа был выстроен снова.
Причём в достроенной цокольной его части он теперь более походил на Башню Звезды. Там, в прекрасном концертном зале, теперь и шла постановка «Спящей царевны».
– А знаешь… – как-то сказал, связавшись по интернету с сыном, Алексей Елисеевич. – То, что на месте сего храма был недавно бассейн, весьма символично. Это же мистерия Атлантиды.
– И то, что там теперь ставят «Спящую царевну» – тоже не случайно… – добавила мама Валентина. Её голос интернет донёс из Англии. – Спящая царевна, она же и русалка по имени Лин, тоже родом из Атлантиды. Она и сама – Атлантида, ведь так звали и дочерей Атланта…
– В самом деле? – изумлялся Ярослав.
– Разумеется… Какие сомнения? – отвечали мама и папа, перебивая друг друга.
По их словам получалось так, что легенда о Спящей царевне – это притча о гибели Атлантиды. И уснула она в сказке, уколовшись не простым веретеном, а тем, на кое наматываются нити судéб.
– Да ведь Спящая царевна не погибла, она уснула на сотни лет… – сомневался Ярослав.
– Так же и Атлантида… Она не погибла, а ушла в Мир грёз. – говорила мама. – Об этом и говорится в сказании о Спящей царевне…
– И что же будет значить её пробуждение?
– Возрождение мира после гибели, – отвечал отец. – Передача древнего знания… Ну, что-то вроде того. Не так ли?..
– Что-то вроде… А может и нет! – встревал в разговор Володька, выйдя на связь с борта исследовательского корабля, идущего по Атлантическому океану. – Не там вы ищите Атлантиду! Скорее мы её отыщем тут в океане!..
Ярослав задумался. Атлантида… Китеж… Они утонули в Мире грёз, в зеркале вод. Да и этот храм с подземным залом, на месте коего некогда плескалась вода, тоже проявлен из Зазеркалья…
И вот кисея занавеса взмыла вверх, а оркестр грянул тему «Спящей царевны».
То была не обычная постановка старой сказки, а новое её прочтение. Над либретто к сей феерии Ярослав корпел много месяцев.
Родители ему немало помогли, забрасывая его ссылками на французские, немецкие и русские переложения древнего сказания. «Пушкин! Перро! Братья Гримм! Все брались за сей сюжет! Пушкинская царевна и королевич Елисей! Красавица Аврора и принц Филипп! И, наконец, Белоснежка, которая тоже засыпает зачарованным сном…»
А Светлана замучила Ярика музыкальными темами из балета «Спящая красавица» гениального Петра Ильича Чайковского… Ярослав же настоял на том, чтобы слить их со старыми русскими колыбельными: «Вот же! Вот! Так надо!» – говорил он, наигрывая их на волшебной свирели…
К нему (а также к Петьке Чайке) на помощь были призваны и другие китежцы из музыкального класса Купальвана, дяди Купавки. А ещё и виршеплётец Алеко из класса Мосальвана сочинял песни…
Вместе же получился замечательный оркестр и хор, ласкающий теперь слух.
Под чудесную музыку оркестра на сцену вступали святиборцы в разнообразных древнерусских одеяниях, несущие стяги. «Сегодня праздник! День именин царевны Златовласки!»
Ярослав, затаив дыхание, следил за развитием действия из зала… Он тоже во втором действии должен был подняться на сцену, но пока он мог за всем следить и отсюда.
Вот царевна родилась, и добрые феи, а по-русски – вилы, наделили её красотой, золотыми волосами, дивным голосом и светлым разумом…
Но вдруг явилась старая богиня, владычица веретена судéб, – поскольку никто не захотел играть её роль, ведьму изображало просто чучело, кукла на верёвочках. А её партию пел сам мастер Купальван, смешно коверкая голос.
Чучело скрипуче предрекло царевне смерть до исполнения ей шестнадцати лет.
Царская семья была в отчаянии, однако осталась одна добрая вила (её играла Купавка). Она ещё не одарила царевну. И она вмешалась в плетение нитей судеб: «То будет не смерть, а лишь зачарованный сон», – пропела Купавка.
Шли годы… Скоро царевне должно было исполниться шестнадцать лет, и тогда заклятие утратит силу. Однако, как ни берегли её вилы, и как ни прятали родители по всему царству веретёна, злой судьбы не удалось избежать…
И вот повзрослевшая царевна (её уже играла Линка), гуляя как-то у Волшебной горы, попала в таинственную пещеру. И там, уколовшись от волшебного веретена, погрузилась в зачарованный сон…
Ярослав так увлёкся представлением, что и не заметил, как старая сказка стала оживать. Декорации, небрежно намалёванные на холсте, обрели чёткость, трава и листва зашелестели, в зал вдруг дохнул свежий ветер с гор…
Дирижёр в чёрном фраке, истово махавший палочкой в оркестровой яме, вдруг обратился Морфеем со стеблем мака в руке. А музыка оркестра, чудесная колыбельная, ввергла всех в сон.
Ярослав ещё слышал, как заливалась соловьём свирель Светланы, ведшей сольную партию. А затем увидел, как сцена пропала и открылся ход в таинственный мир Волшебной страны.
Ему явилась давно знакомая по прошлым играм в сей стране – Волшебная гора, а также долина пред нею с доспехами павших воинов, сквозь кои пробивались травы и цветы.
Заклубились сиреневые туманы, а из них порхнули три вилы, рассыпающие золотистую пыльцу. Ярик, конечно же, узнал их. То были светлоярские самовилы: Купавка, Поманка и Вельмина… Он же сам и дал им эти роли…
Только когда? Давно или прямо сейчас? Хотя здесь это ведь не важно…
Вилы, явившиеся из его мечты, оживили сцену, перенеся всех в Мир грёз и сновидений.
Ярослав невольно оглянулся… Нет, зал мало изменился… Он по прежнему сидел в ложе для создателей сей мистерии и почётных гостей – рядом с магистром Маргусом.
Впрочем, как заметил Ярослав, концертный зал и ранее походил на китежский Изумрудный зал Башни Семиконечной звезды. В таком же зале в Китеже ещё недавно шла игра в Волшебную гору. Ту, в коей уснула зачарованным сном Линка Златовласка. Это продолжение игры!
Ну, конечно! И сей сон о Волшебной горе наслал на нас Морфей, а ведь он отец Мартина Маргуса. Теперь ясно, откуда магистр взял идею игры и этой феерии, и сам её волшебный мир…
А теперь нам нужно разбудить Линку Златовласку! Во что бы то ни стало! Вернуть всё как было… И так закончить, наконец, эту историю!
Тут Ярик увидел, как на подмостках, совсем не по сценарию сказки, явился его друг, Зилаша. Он выпрыгнул из вихря волшебной золотистой пыльцы, кою рассыпáла Купавка.
– Урр-а! Всем привет! А особенно прекрасной Купавке! Я тут как тут! И весь к вашим услугам!!
Ярик вскочил со своего места, приветствуя дракошку и намереваясь пробраться к нему.
– Да сиди же ты спокойно, Яр! – взволновался магистр. – Не мешай зрителям…
– Смотреть или спать?.. Да оглянитесь же! Весь зал уже спит! Это чары Морфея, сонное волшебство!
Магистр Маргус оглянулся.
– Хм… Однако бывает, что зрители засыпают и сами. Тем более, если играют… эа… «С-спящ-щ-щую…» – Не договорив, он вдруг и сам завалился на бок и склонил голову.
На Ярика же чары не действовали… Вот ещё! Засыпать в собственном сне!
И он пробрался на сцену, переступая ноги дремлющих зрителей.
– Теперь нам нужно разбудить Линку Златовласку! Я уверен – она всё ещё там, в пещере за хрустальными вратами… Там, где мы её оставили…
– Муррр! Тогда нам помешал Гришка! – воскликнул Зилаша.
И только он помянул этого темнозорца, как от края сцены отделилась тень… Впрочем, на неё пока никто не обратил внимания…
– А как же нам это сделать сейчас? – волновался Ярик. – Волшебный ключ в руках Мерлина! А только он и открывает врата!
– Мм-мур! М-мы освободимм её мурр-музыкой! – промурлыкал Зилаша. – Наша свирель – волшебная, а значит, у нас всё получится!
– Светлана! Светочка! – Ярослав обратился к сестре, что стояла в оркестровой яме. – Играй же! Теперь твоё соло!
Света, услышав призыв, очнулась от зачарования, склонилась к пюпитру, куда она положила свирель…
Но там её не оказалось! Она с беспокойством огляделась по сторонам… Где же свирель? И вдруг заметила, как, опрокидывая скамейки, инструменты и пюпитры, кто-то выбирается из оркестра, держа в руке похищенную свирель!
– Ой, кто это? Он же забрал свирель! – воскликнула Светлана, бросаясь следом.
– Это же Гришка! Гришка Кутерьма! – присмотревшись, узнал похитителя Ярослав. – Давно же тебя не было, приятель! Опять ты тут? Тенью к нам проскользнул?
– Муррр! А вот мы сейчас тебя поймаем-мм! – грозно взмяукнул Зилаша.
– Нипочём не поймаете! – возразил им Гришка (а это и в самом деле был он). Григорий остановился посреди сцены, встал и начал подносить к губам свирель. – Это моя свирель! Не отдам! Ни за что! Вы все в моей власти!
– Нет! Это не твоя свирель! Нахал!.. – возвысила голос Купавка, явившись на сцене рядом в вихре золотистой пыльцы.
– Нахал наехал! Ну и охальник! – сбалагурил Зилаша, прыгая на сцену.
Музыка было зазвучала, погружая всех в оцепенение, так что и у Ярослава отяжелела голова… Но тут Зилаша крикнул, обращаясь к собрату дракончику, что опутывал волшебную свирель.
– Эгей, послушай-ка, братец! Да, да! Ты, дракон свирели! Как ты-то к этому относишься?
И тут дракончик, обвивавший свирель, очнулся, расправил крылышки, взмахнул ими и… вырвал себя и свирель из рук Гришки!
Мелодия, едва зазвучав, оборвалась, а Гришка оступился, нелепо оседая.
– Так-то! – попенял Зилаша. – Волшебные вещи не служат кому ни попадя!
Оживший дракончик подлетел к очнувшемуся Ярославу и вручил волшебную свирель вместе с собою ему. А затем он вновь оплёл свирель, обернувшись её украшением.
– Вот теперь всё так, как и должно быть! – возликовала Купавка. – Пора уже нам будить Златовласку!
– Да, поспешим! – обрадовался Ярослав. – Нельзя медлить!..
Гришка же тем временем потихоньку отползал от оживших декораций и Волшебной горы – в сторону, к боковой двери у края сцены.
– Смотрите! Смотрите! Уходит же! – воскликнула Светлана, очнувшаяся средь оркестра, уже пришедшего в себя и опять, по мановению дирижёра, продолжившего играть главную тему «Спящей царевны».
Все глянули в сторону двери, в которой пропал Григорий. Когда он открыл её, стало видно, что он вступает на полуразрушенный мост в опрокинутом Китеже, что ведёт в Башню Креста.
Из-за кулис высыпали святиборцы… И тут дирижёр – он же и владыка снов Морфей – взмахнул своей палочкой, и музыка резко оборвалась. И все видели, как тень, оторвавшаяся от него, чёрной птицею пролетела меж музыкантов и затем порхнула в щёлку за закрывающейся дверью…
Светлана бросилась следом.
– Он ушёл! Сбежал! – негодовала она.
– Мы ещё встретимся! – воскликнул Ярослав. – А сейчас к Линке!..
Тотчас упала кисея занавеса и так прервалась связь между Страной снов и явью… И все поняли – наступил антракт.
Дирижёр Морфей устало опустил руки и уселся на вращающееся сиденье.
И тут магистр Мартин Маргус (по отчеству Морфеевич, как мы помним), подойдя к отцу, тронул его за плечо.
– Это был он? Опять?.. Тень?
Морфей кивнул:
– О да… И он очень силён… Марабель в его власти. Сам Мерлин служит ему… И мы не можем более рисковать – это последнее представление…
– А как же быть со спящей царевной? Мы должны пробудить её сейчас же… Несмотря ни на что… – напомнил магистр.
– Только не проси об этом у меня! – усмехнулся владыка снов… – Я усыпляю, но не бужу!..
– О да… И у меня, между прочим, тоже не особо получается будить…
– Ну, а это поправимо… – Морфей не переставал улыбаться. – С нами тот, кто пробудит и её, и всех нас… если пробудится сам…
Страсти по Мерлину
А тем временем волшебник Мерлин… Или как его теперь лучше называть?
Моральф? Да, так… Ведь он и сам забыл себя в столь долгом сне. Полторы тысячи лет его дух томился в заточении в пещере Волшебной горы. Это долго! Лишь искра памяти слабо мерцала где-то в глуби его зачарованной души…
А что поддерживало это мерцание? Память о Деве Озера, о русалке Лин. О той, коей он открыл сердце, стал учить волшебству. А она использовала сие знание и заточила его…
Затем он долго скитался во тьме Запределья, куда проникла его ещё теплящаяся мысль. Он опускался всё глубже… Туда, где само время остановилось. И встретил там, у Основания Мира, где вечный холод и мрак, в самой дальней темнице для падших душ, прикованную цепью и неодолимыми заклятиями Тень… А чтобы дойти до сего крайнего предела, он должен был усыпить в себе Мерлина… И так он стал Моральфом… Тёмным эльфом…
И он теперь Моральф! И силою Марабеля он свершил Великий переворот! И сама Звёздная книга теперь в его руках!
А это значит, что ему принадлежит власть над всеми звёздными мирами! Он теперь может всё! Он может изменить историю! И свою тоже! Историю Мерлина и русалки Лин! И всё-всё будет иначе! И это будет занимательная история… О да, конéчно! Конéчно и кóнчено! Всё кóнчено…
И с русалкою Лин тоже – всё кóнчено. Он найдёт её, где бы она ни была… И заточит её – так же, как она заточила его. Дабы не просыпаться…
Мерлин, склонясь над Звёздной книгою в Башне Креста, листал её страницы и подносил к ним камень Марабель. И старые тексты тускнели, стирались и втягивались в камень…
И так тускнела и таяла сама история, как тает под сажею снег, обращаясь грязным ручьём… Но если загрязнить исток, стоит ли ждать чистой и живой воды ниже по течению?
Рождались и разрушались царства, возвышались и падали империи… И тьма поглощала свет… И где-то безумцы в дерюге и власяницах жгли как «языческую нечисть» дощечки, пергаменты, кожу и бересту, испещрённую старыми письменами…
Их работу продолжали люди в париках, а также носящие чёрные фраки и цилиндры, затем пиджаки, вещавшие с кафедр… Нет истории! Нет рун! Нет и не было! Всё пустое!..
Китеж опрокинут в Безвременье… И отныне Башня Креста – его оплот в Междумирье…
– Мой оплот, и сила, и власть! Власть Мора, Морока и Моральфа! – торжественно вещал Мерлин, под властью Тени забыв себя.
Однако, на самой вершине торжества, он вдруг почувствовал беспокойство…
Будто мелькнула искорка во тьме кромешной… Однако из искры уже возгорáлось купальское пламя… И род Буса, некогда заточивший Тень у Основания Мира, не угас…
– Но Ярик Бусинка ещё мальчишка, не знающий своей силы, – рассуждал Мерлин. – Сладить с ним не составит труда.
– Это не так… – шептала ему Тень, кривлявшаяся на стене. – Нужно быть хитрее… Он должен остаться один на один со своей тенью…
– Это уже и сделано, мастер Тень… Родители ему уже не помогут – они разбросаны по миру… – рёк Мерлин. – И Гришке Кутерьме даны ключи от Башни Креста…
Да… Гришке были даны ключи… И они подошли также к потаённой двери, ведшей на сцену в концертном зале Храма Христа…
И потому Григорий, посланный Мерлиным, проник туда, дабы похитить волшебную свирель.
Ни к чему им будить Линку Златовласку!.. Ту, что так похожа на русалку Лин… Она должна спать, как и он, Мерлин!.. Тысячу лет! И ещё больше! Проспать всю молодость!..
Так распалял себя старый волшебник… Но подлинно ли он хотел того, если послал за свирелью лишь мальчишку – Гришку-воришку? Не дав ему в помощь даже и темнозорцев? Может, он всё же частью своей души надеялся, что эта мистерия пробудит Линду… Лину… И его самого?..
Может быть, так старый и добрый Мерлин уже просыпался внутри Моральфа и втайне помогал Ярославу Буслаеву?
– Мерлин! Мерлин!.. – шептали губы Линки Златовласки. – Что же ты сотворил, Мерлин!
Во сне она видела себя заключенной в хрустальном ларце. Тот ларец стоял на окошке во дворце – так, чтобы ей было видно море, бьющееся внизу пенными волнами в скалы…
Ведь сей дворец и крепость были возведены Мерлином (в ту пору, когда он не отличал себя от Китаврула) на высоких горах Тавриды над морем Чёрным – тогда ещё Сурожским.
И сюда, в Сурожскую крепость, Мерлин и принёс хрустальный ларец с заключённой Линкою из Междумирья, миновав китежские Врата Русалок в Башне Трезуба…
Линка Златовласка смотрела в море – теперь это была её единственная отрада. А там бушевала буря – невиданная, непрекращающаяся…
А Ярослав хотел пробиться к ней… Пройти меж мирами сквозь годы и горы, пересечь моря и океаны… И ему помогали друзья-святиборцы – его верная морская дружина.
Вот они – все тут! И сам Михайло-рыбарь, и иные умники-святиборцы лихо управлялись с парусами и снастями, и, конечно, с астролябиями и прочим.
А казачата-корабельщики – Емеля, Илейка и Лютик приводили в порядок оружие, точили сабли и мечи, чистили пистоли.
Ну, а лирики, Алеко и Маёшка, подымали дух боевыми песнями, хотя они и сами были воинами не хуже прочих…
Они уже пережили много морских приключений в разных странах света. И везде им помогал, наставлял их, сам мастер Велияр, являясь то облачком, то туманом, то отражением в водах.
– Дабы снять заклятие со Златовласки, вы должны добыть Самовилский гребень, хранимый Змеем Вритьей в Туманном Альбионе, – молвил Велияр. – Только расчесав им волосы, можно вернуть прежний облик Линды!
И они добыли его! И тут им помогла вилисса Валинес – мама Ярослава. Только она, и сама в прошлом Самовила, могла упросить дракона отдать ей гребень Лины…
– Мы получили гребень Самовилы! – рёк затем Велияр. – Но отворить темницу Златовласки и одолеть Тень, поработившую Мерлина, можно лишь силою Цветка Алконоста!
А как обрести заветный цветок? С этим справился сам мастер Велекса – Алексей Елисеевич. Он, взойдя на великую пирамиду Солнца в Астлане – Атлантиде Заморья, древним заклинанием ацтеков призвал волшебную птицу. И та слетела из иных звёздных миров, неся в руке Золотой Лотос…
Тут рядом с Велексою на вершине пирамиды явились и Велияр с Купавкою.
– Золотой Лотос! Звёздная Одолень-трава! – возликовали они. – Лотос прогоняет тени и отворяет Звёздные врата!
– Любезная птица, – воскликнул Алексей Елисеевич. – Мы просим!.. Мы умоляем дать нам на время Золотой Лотос…
– Коли следуете вы Стезёю Правой, да исполнится ваше желание! – отвечала им Алконост.
И тут Золотой Лотос, впущенный из руки волшебной птицы, закрутился вихрем и, разбрасывая искры, полетел и упал прямо в руки вилы Купавки… Только она, сама рождённая из купавки, волжского лотоса, и могла принять его.
И такой волшебный свет изошёл от Лотоса, что от него разлетались все тени. И от сего света спало заклятие Тени с мастера Велияра…
– Мерлин! – воскликнул Велияр, явившись в Башню Креста, сопровождаемый Купавою с цветком Лотоса. – Остановись! Всё сотворенное силою Марабеля – морок! Так ты не вернёшь Звёздную свою возлюбленную!
– Это ты, Лишённый Тени… – хрипло молвил Мерлин. – Как смеешь ты являться сюда не как призрак?
Когда волшебник Мерлин говорил, его тень пятилась, прячась от света, исходящего от Лотоса.
– Я лишён Тени, ты же – Света! – отвечал ему Велияр. – И знай, Мерлин! Твой Свет – Звёздный Скиталец – уже встретил Лин за гранью яви в мирах Святовита…
– Я… Он… Они встретились? – Мерлин был потрясён. Его новая тень пыталась вмешаться, подать знак, но волшебнику было уже всё равно.
– Смотри же! – воскликнул Велияр, протягивая перед собой зеркало, которое спасли из его башни святиборцы.
И там, за стеклом, открылась келья замка с камнем Алатырем, лежащим на поставце. Из камня истекали искры. Они завихривались и свивались в Звёздный мост меж камнем и отвёрстым небом. А с небес слетали звёзды…
И тут по сему звёздному мосту стали сходить… сам Звёздный Скиталец и русалка Лин, будто сотканные из лучей и мерцающих искр.
Мерлин, увидев их, отшатнулся и закрыл рукою глаза, будто защищаясь:
– Нет! Не может быть!.. Лин…
– Да, Мерлин! – рёк Звёздный Скиталец, входя с русалкою в искрящемся вихре в Башню Креста. – Твоя война закончена! Освободись от Морока!
И тут Звёздная Лин подошла Мерлину… и, улыбнувшись, поцеловала его:
– Уходи прочь, Моральф! Проснись, Мерлин! – сказала она. – Проснись же… и прости меня! Прости и прощай…
И тут искры стали отлетать за стекло зеркала волшебника Велияра, а с ними растаяли и Звёздные Скитальцы… Конечно же, у них было много дел в иных звёздных мирах.
И тогда Тень, прятавшаяся у Мерлина за спиною, оторвалась от него и выхватила из рук камень Марабель. Затем она закрутилась в чёрное зеркало Мерлина и пропала – вместе с камнем!
Итак, камень Марабель вновь был похищен… А значит, борьба не кончена!
Мерлин же очнулся. Красная злая искорка, горевшая в его глазах, угасла.
– Велияр, Купавка! – молвил он, впервые глядя на мир не затуманенными очами. – Как же долго я спал!.. И как тяжело было в сём сне…
Велияр же меж тем подошёл к Звёздной книге, забрал её и облегчённо вздохнул:
– Власть тени ослабла… Мерлин вспомнил себя… Наступает время власти Звёздного Света, а значит, и время пробуждения и новых слов! Пора уже вернуть забытые песни Алконостовы!..
Пробуждение
Итак, настало время пробуждать Линку Златовласку во всех мирах и временах. Игра подошла к концу, и Волшебная гора с пещерами вновь раскрылась пред святиборцами.
А в тех пещерах много ходов, поворотов, дверей… и за каждой из них выходы в разные миры и времена. Есть миры благие, есть запретные, а есть и выходы в неведомое и запредельное…
За одной из дверей – битва, за другой – чудища, за третьей – бушующее море… И там они сражались на суше и на море… И искали Линку Златовласку в землях неведомых…
Тем временем и Григорий Кутерьма метался в Междумирье, не зная куда девать себя.
Как будто, он добился многого. Не он ли завладел казною Китежа и собрал на украденное золото воинство тьмы?.. А потом, подчинив темнозорцев, он же и сокрушил стены волшебной обители!
Теперь же ему были даны ключи от Башни Креста. Он остался тут хранить сокровища и… Главное!.. Великие Врата Мрака! Те самые Врата, за кои Владыка теней унёс Марабель…
А Мерлин? Он стал уже не тот, что перевернул всё вверх дном! Он распустил темнозорцев (к их великой радости): «Не будет больше уроков тёмной магии! Все прочь! Все кайтесь, коли можете!»
И затем он долго бродил один в раздумьях по башне Креста… А после так и вообще пропал – ушёл по зеркальному ходу…
И видно было: там, где он шёл, – вновь проявлялся Зазеркальный Китеж-град… Он был ещё зыбким, будто сотканный из звёздных лучей, метеоров и искр… Но он уже был!..
Уходя же, Мерлин бросил напоследок:
– Я долго блуждал во тьме… Я следовал тропою тени, и так утратил свет… И это есть дорога для одиноких душ… Подумай и реши, твой ли это путь?
«Одиноких душ… Одиноких… – мучился Гришка Кутерьма. – Но я не буду одиноким! Линка!.. Она тут, рядом, – за вратами Русалочьей Башни. Заключена в хрустальном ларце!..»
Григорий бросился к Русалочьим Вратам. А затем, миновав их, выбежал вдруг на площадь перед Сурожской крепостью.
Внизу волновалось, разбивалось валáми о берег, взбаламученное и пенное Чёрное море… И ещё он увидел, – там, вдали, небывалая буря трепала корабль с белыми парусами…
Григорий отчего-то сразу понял – на том корабле Ярослав! Ярик Бусинка – он там! Он спешит к Линке Златовласке, он хочет забрать её! Так не бывать же этому!
Но тут свет ударил ему в глаза, и с них будто спáла пелена… Григорий вдруг сам увидел себя Яриком на палубе корабля.
Вот впереди кормчий – и это брат его Володька. Святиборцы тянут корабельные канаты и стараются установить паруса так, чтобы корабль не опрокинули волны.
А затем он увидел, что за бортом явились стайкою русалки, – то были их подруги, свитежанки. Русалки же успокаивали волны.
А над ними вился дракоша-саламудрик, – Зилант Златокрыл. Он уговаривал ветра вести корабль к близящемуся берегу.
Придя в себя, Григорий чуть было не впал в панику… Почему? Как так? Отчего он увидел мир глазами Ярослава?..
И тут он вспомнил: тавлеи! Великие тавлеи Морского царя! Да-да! Это волшебство может помочь!
Не успел Григорий о том как следует размыслить, как вспомнил: Мерлин недавно принёс их сюда, дабы сыграть партию с Линкою…
Но та отказалась и выбросила доску с фигурками в окошко… Тавлейная доска полетела, упала, но не раскололась, – она ведь была волшебная. Теперь она так и лежала тут рядом, на ступенях лестницы, ведущей к морю.
Григорий подбежал, поднял доску и… оглянулся в окошко, за которым в хрустальном ларце наблюдала за всем Линка. Она хотела подать ему знак, запретить: нет! не надо!
Но Григорий усмехнулся, а затем размахнувшись и присев будто дискобол, метнул вращающуюся доску в бурное море.
И сразу же из дыбящихся, пенных волн, как это было и в прошлый раз, полезли чудища, морские коньки и змеи, в коих превратились волшебные фигурки тавлейной доски.
И они сразу же набросились на корабль Ярослава и его команду! Полезли, ломая борта и мачты, круша хвостами палубу, пыхая огнём на защищающихся что есть сил моряков.
Корабль накренился под весом самой крупной, двуглавой гидры…
– А!!! Старая знакомая! – воскликнул Ярослав, узнав её по прошлому приключению. – А ну-ка, посмотрим, как тебе понравится это! Надеюсь, ты любишь музыку!
И он, взбежав на нос корабля, украшенный головою единорога, заиграл на волшебной свирели, захваченной в сей сон.
Морские звери присмирели, стали нырять, выпрыгивать из воды вокруг корабля и восторженно плескаться в такт музыке. Они выстраивались в ряды, завивались в спирали, а драконы пускали из пасти фейерверки…
Вот было веселье! Танцы средь волн! Пируэты и па, виражи и прыжки! Заводилой же этого буйства, конечно же, стал Зилант Златокрыл. Он вился над всеми, в восторге вопил, пел и свистел:
– Танцуйте все! Хлопайте хвостами по воде! Машите щупальцами! Следуйте музыке! Трам-пам-пам! Тиу-тиу! Фиють-фиють!..
И так бы всё и продолжалось, если бы русалки – а были это свитежанки Оксана и Олеся, – не нашли, наконец, на дне моря тавлейную доску и не принесли её Ярославу…
А он, с помощью лупы, вынутой из доски, обратил всех чудищ обратно в тавлейные фигурки.
Сотворив это, Ярослав облегчённо вздохнул и вытер пот:
– Уф! У нас получилось! Только и всего-то!..
– Получилось! Получилось! – радовался и Зилаша. – С неба звездочка скатилась! Проглотил её дракон – потерял покой и сон!..
А Гришка Кутерьма, видя всё это, от огорчения пал ниц и ткнулся головою в песок. Затем он поднялся и метнулся прочь… А куда? Линка видела, как он проскользнул в зеркало – туда же, где скрылся прежде Мерлин.
А что с ним случилось далее, ни её, ни тем более нас, уже не волновало.
Почему? Да потому что в келью уже входил Ярослав. Ярик Бусинка! А следом за ним валили и все их китежские друзья… Даже и темнозорцы показались неподалёку, прося прощения…
Всё хорошо! Просто замечательно! И вот Линка уже расчёсывается гребнем Самовилы и, снимая заклятие Мерлина, поёт:
– Настало время просыпаться —
и в деву снова превращаться!
Пора развеять злые чары!
Забыть печали и кошмары!
Пусть будет счастье, волшебство!..
– И настроенье – на все сто!
Последнее восклицание принадлежало уже Зиланту Златокрылу. Оно показалось всем забавным.
Друзья-святиборцы стали смеяться, хлопать в ладоши и… просыпаться уже в яви…
А тем временем перерыв окончился. Зрители собрались в зале. Взвилась кисея занавеса – и вновь грянула музыка.
Спектакль, прерванный на время из-за переполоха, устроенного Мерлиным и Гришкою Кутерьмой, продолжился. Пришло время Ярославу сыграть роль заморского королевича.
Он искал повсюду Спящую царевну, явившуюся ему во сне. Ему помогали в поисках и Красно Солнце, и Ясный Месяц, и Ветер Ветрович, – их, намалёванных на холстах, опускали откуда-то с потолка на верёвках, перекинутых через колёсики, а ветер дул из-за кулис от огромных лопастей ветродуя.
Сцена вращалась, огромные валики перематывали декорации из картин В. М. Васнецова – таинственные леса, высокие горы, древние города… И вот, наконец, Ярослав достиг отрогов Волшебной горы…
Ветер Ветрович сообщил ему, что в сей горе есть пещера, где и спит в зачарованном сне его возлюбленная – уже сто лет…
И тут перед ним явились светлоярские вилы – Купавка, Поманка, Вельмина и примкнувшая к ним Светлана. Они пропели Ярославу (смешными оперными голосами), что он должен сыграть на волшебной свирели, только тогда вход откроется.
Ярослав играл, вилы подыгрывали ему, – и открывался тайный проход… В пещере, куда затем вошёл Ярослав, он и нашёл хрустальный ларец, в коем почивала Спящая царевна.
И затем вилы вынесли из пещеры Линку Златовласку – в сетке из серебряной паутины.
Сменились декорации… И вот перед зрителями открылась новая картина В. М. Васнецова – чудесная «Спящая царевна».
Она лежала на скамье во дворце, а вокруг неё плясали, дудели в трубы, били в бубны, свистели и тирлиликали музыканты, гусляры и скоморохи.
Все пытались разбудить Линку Златовласку. Но тщетно. Она всё ещё лежала недвижно и едва дышала. От неё исходило сиреневое мерцание.
– Ах! – воскликнула вила Купавка, порхавшая подле. – Мы никак не можем пробудить её. Злые чары слишком сильны…
– И что же нам делать? – спросил в растерянности Ярослав. – Она не слышит нас! Не просыпается!
– А не сходить ли за будильником? – предложила Светлана. – Он очень громко звенит, и мы никогда не опаздываем в школу…
– А ещё я могу громко мяукнуть! – заявил саламудрик. – Очень!.. Когда под окном мяукают коты, глаз не сомкнуть.
– А я вот думаю, что её нужно поцеловать, как мою сестру Снегурочку, – предложила Купавка. – Так её пробудил от зимнего сна один царевич… И так она удачно вышла замуж. Только кто же будет целовать Линку? Где взять царевича?
Ярослав вдруг вспомнил, что в роду Буслаевых по преданию был и князь Бус… И тут все разом посмотрели на него.
– Хм!.. – рассмеялась Светлана. – Вот будет весело, если и ты тоже окажешься каким-нибудь важным князем, а я – княжною! Тогда учительница будет к нам обращаться так: «ваше величество», или «ваше высочество»; «а не соизволите ли вы исправить тройку по математике?..»
– Да бросьте! – отмахнулся Ярослав. – Мне ещё только пятнадцать, ну… почти шестнадцать!
Но тут вила Купавка завилась кругами вокруг него, смеясь и звеня как колокольчик:
– А в сказке Ярик – совершеннолетний! И сам может стать князем!
– Правильно-правильно! – заголосили вилы, а скоморохи стали ходить на головах. – Путь он поцелует царевну! Тили-тили тесто!..
– Да ты не бойся, – поддержал Ярослава и саламудрик. – Если пожелаешь, и я её лизну. Девочки любят кошечек, а кошки – девочек…
Но тут, глянув на бледный лик Линки, обрамлённый раскиданными по подушкам золотыми локонами, Ярослав вдруг шагнул вперёд. Ему почудилось, что она стонет, зовёт его во сне… Точно! Она тихо произнесла: «Я… ро… слав…»
И тогда, вздохнув, как перед нырком, он склонился и на миг приложил свои губы к её губам, ощутив спокойное дыхание Спящей царевны…
Чудо свершилось! Линка Златовласка, захлопав ресницами, очнулась от зачарования, оглянулась кругом и улыбнулась. И тогда Ярослав взял Линку за руку и помог встать.
Зилаша запрыгал рядом, мурлыкая и пуская из шерсти искры. И вдруг, подпрыгнув высоко, в порыве чувств тоже поцеловал Купавку.
И все вилы – раскрасневшаяся Купавка и окружившие её Поманка и Вельмина, а также примкнувшая к ним Светлана, взлетели под купол, разбрасывая лепестки цветов.
– Здравствуй, Ярослав! – произнесла Линка Златовласка. – Я так долго спала… И видела такие странные сны…
– Доброго утра! – откликнулся Ярослав. – Ты столько всего пропустила… Рассказать – не пересказать!
– Я всё видела… Во сне. И павшую Башню Звезды, и происки Мерлина и Гришки… Мерлин похитил Звёздную книгу… А затем её вернул Велияр! Это правда, или это был сон?
– Всё правда! – рассмеялся Ярослав. – Хоть никто и не поверит!
– Ура! Победа! – запрыгал вокруг Зилаша.
И тут напоследок оркестр грянул тему «Спящей царевны», повинуясь волшебной дирижёрской палочке владыки снов. И под гром рукоплесканий занавес стал опускаться.
Последнее, что видели Ярослав и Линка, – это, как между рядов к ним шёл радостный и хлопающий в ладоши магистр Маргус, и как летели на сцену охапки ярких цветов.
Пора выходить, кланяться и принимать поздравления… Спектакль удался на славу!