— Какие еще бродяжки? — позеленел майор, переведя взгляд на старшего следователя.
— Статья 209 Уголовного кодекса тоже не требует предварительного следствия, — по-холуйски преданно пояснил тот.
— Лучше пусть Чапыра самогон сюда приносит, — присоединился к вакханалии Сорокин. — Руслан Тахирович, а давайте 158 статью себе заберем, — внес он рацпредложение. — Не все же участковым радоваться, и в нашем отделе должен быть праздник.
— Каждый день, — дополнил Войченко.
— Вам бы только нажраться, — тут же среагировала Акимова, сидевшая напротив Панкеева и рядом с Журбиной, которая сразу поддержала соседку:
— И не важно чем!
— Ну что же вы, Людмила Андреевна, так о своих товарищах? — Сорокин осуждающе покачал головой. — Мы, следаки — ребята разборчивые, это опера глотают все, что горит.
— Да вы нисколько их не лучше, — синхронно зафыркали представительницы прекрасной половины следствия.
— Молчать! — майор сменил цвет лица на бардовый. — Устроили тут балаган, — сбавил он тон, но ненадолго, как только встретился со мной взглядом его голос опять пошел в рост. — А все ты, Чапыра! Где ты — там бардак! И что мне теперь с этим делать?! — Курбанов вновь приподнял со стола злополучное уголовное дело и тут же швырнул его обратно.
— Расследовать, товарищ майор, — ответил я на заданный начальством вопрос.
— Думаешь, тебе распишу? — мстительно осклабился начальник. — А хрен тебе! Панкеев дело расследовать будет!
— Отличное решение, товарищ майор! Я сотрудник молодой и с тем объемом следственных действий, что предстоит провести, могу и не справиться.
— Руслан, ты чего? — встрепенулся старший следователь, спеси у него заметно убавилось, спина выпрямилась, а то сидел весь такой важный. — С этим делом явно что-то нечисто, не зря же именно Чапыра его в отдел притащил. Я не намерен отвечать за его художества!
— Все там чисто, — я поспешил отгородиться от незаслуженных подозрений. — Просто дело сложное, требует проведения множества следственных действий.
— Это оскорбление-то? — усомнился Курбанов. Остальные следователи, судя по их лицам, выражали с ним полную солидарность.
— Предположительно дело многоэпизодное, — дополнил я картину.
— В смысле, соседка твоей старухи злостная матершинница и успела оскорбить весь дом?
— Надо проверять эту версию, — принял я предложенный план расследования.
Панкеев поперхнулся, видимо, представил, как будет ходить по квартирам и допрашивать жильцом.
— А участковый с этим справиться не может? Без следователя в этом «сложном» деле никак не обойтись? — Курбанов опять облил меня сарказмом. Второй раз за утро.
— У меня есть еще одна версия, — скромно признался я.
— Не тяни! — слились голоса Курбанова и Панкеева.
— Истязание.
— Это же прокурорская статья, — опешил начальник.
— Так точно! Вот мне и поручили проверить есть ли там состав истязания и если есть, то дело прокуратура заберет себе. Но теперь этим будет заниматься товарищ Панкеев.
Все взгляды присутствующих, будь то злорадные или сочувствующие, впились в названное лицо.
Старший следователь сглотнул и метнул глазами на своего начальника, как ему еще недавно казалось, его опору и защиту.
— Ладно, сам притащил это дело в отдел, сам его и расследуй, — смилостивился над нами обоими Курбанов.
— Есть, расследовать! — бодро подтвердил я понимание приказа.
— То изнасилования нам подкинут, теперь еще и истязания за них расследуй, ничего сами не хотят делать, — поворчал напоследок майор, а я был рад, что у него появился новый объект для недовольства.
Центральный городской парк в полдень буднего дня выглядел почти пустынным. Мы с новым начальником городского ОБХСС не спеша прогуливались по припорошенной снегом дорожке. Для конца декабря день выдался погожий. Солнце, хоть и не грело, но светило отменно, и нам пришлось сменить направление, чтобы не жмуриться, на слабом ветру кружили редкие снежинки, под ногами хрустел выпавший с утра снег. В общем, кругом царила идиллия. Самое время для начала работы по делу, которое обещает прогреметь на весь Союз, если, конечно новый начальник городского ОБХСС увидит для себя больше перспектив, чем угроз и возьмется за него.
Предложил я ему ни много ни мало прищучить золотую мафию.
— И ты предлагаешь, чтобы я установил откуда этот твой Лихолетов берет золото для своего подпольного ювелирного цеха? — раздумывая над моим предложением, уточнил Ситников.
— Да, именно с этого и нужно начинать. Через него выйдете на продавца золота в городе или области, который вас приведет к более крупному продавцу, и так по цепочке доберетесь до самого первого фигуранта.
— С чего все начинается, — повторил за мной Ситников. — Прииски?
— Возможно, — пожал я плечами. — Это зависит от того, какое золото вы изымете при обыске у Лихолетова.
— Экспертиза покажет не только географию, откуда золото к нам пришло, но и степень его очистки, — подхватил Ситников. — Возможно его тащат с металлургического комбината.
Не ошибся я в нем. Умный мужик. Осталось выяснить до какой степени он карьерист.
— Ты представляешь какие люди за этим всем могут стоять? — Леонид остановился и заглянул мне в глаза.
— Большие, думаю цепочка тянется на самый верх, — подтвердил я его опасения.
Новый начальник ОБХСС кивнул и продолжил медленно шагать по дорожке парка.
— Своими силами я смогу дойти только до первого продавца, — наконец, решил он для себя. — Затем придется докладывать, — в этом месте Ситников запнулся. — А куда докладывать? В областное УВД? Там конечно, Шафиров, но мой прямой начальник не он. А если в Управлении засел тот, кто в доле с этой, как ты их назвал, золотой мафией? А Цепилов, как думаешь, был в доле? — Леонид вновь остановился.
— Болотов на допросе тему золота не затрагивал, — обтекаемо ответил я, прекрасно зная, что тот был в доле, но у меня были сомнения, что он сам себя сдал, добавив тем самым эпизод к своему уголовному делу. Про золото же его никто не спрашивал, а я эту информацию утаил. Взяли Цепилова на обложении данью ТОРГов, причем комиссионный магазин госпожи Фоминых нигде не фигурировал. Хотя есть риск, что бывшего начальника ОБХСС могут насчет золота в Москве раскрутить.
— Болотов не затрагивал, а вот в Москве могли и спросить, — озаботился проблемой Ситников, словно прочитав мои мысли.
— Тебе-то что? Начинай работать по Лихолетову, а если ваши со столичными операми дороги пересекутся, то из дела тебя уже выкинуть не получится, придется им тебя в группу брать.
— Но взяв сейчас в разработку Лихолетова, я могу им игру сломать.
— Тебе не кажется, что вот эти твои рассуждения основаны на домыслах?
— Как и твои о золотой мафии, — парировал Ситников.
— Нет, мои — плод логических построений. Золото неучтенное — неучтенное, раз появляется у подпольного ювелира. Где изначально берут золото — на приисках, следующий этап — его очистка, которую проводят комбинаты. Все это легко проверить — контрольная закупка и обыск у Лихолетова, далее — экспертиза. Сам же об этом недавно говорил.
— Убедил, убедил, — поморщился как от зубной боли Ситников. — Сам-то чего не хочешь в этом участвовать?
Судя по вопросу, сомнения все же у него остались.
— Мы же вчера с тобой этот вопрос обсудили, — вздохнул я и принялся объяснять по новой. — Как ты сам вчера заметил, я милицейский следователь, а 88-ая статья — это вотчина комитета по безопасности, и главное, с меня хватит славы, у меня на нее уже аллергия! — мое сделанное в сердцах признание вызвало у собеседника усмешку.
— Если это так, зачем тогда мне о нелегальном обороте золота рассказал? Нет, с Лихолетовым все понятно, у тебя на него зуб, вот и сдал его мне. Но почему ты на этом не остановился?
— На этот вопрос я тебе тоже вчера ответил. Но ты мой ответ предпочел считать шуткой.
— Ну да, помню. Служба у тебя такая — бороться с преступностью, — повторяя мои слова, Ситников пытался разглядеть на моем лице им подтверждение или опровержение.
Я и сам точно не знал, зачем я все это затеял, ведь изначально у меня был план — самому забрать золото Лихолетова. Но затем ювелир попытался меня убить и, к моему удивлению, превалирующий у меня над остальными чувствами расчет, уступил место чему-то непонятному. Здесь было и желание отомстить Лихолетову, да побольнее, и, как ни странно, желание отплатить услугой Щелокову. Если бы не он, я бы уже как месяц пускал слюни в комитетском подвале. Я ведь помнил из лекций и статей о золотой мафии, что Андропов на протяжении многих лет знал о нелегальном обороте золота в стране, но никак не пытался это пресечь, а вместо этого планомерно собирал компромат на ментов, чтобы было чем свалить Щелокова.
Но все же самому светиться перед Комитетом, когда я собираюсь удрать за границу, глупо, и я отдал тему Ситникову. Пусть раскручивает и получает вторую большую звезду на погоны. Если что-то пойдет не так, то убивать целого начальника городского ОБХСС никто не будет — не те сейчас времена, худшее что ему грозит — это вызов на ковер и приказ свернуть работу над темой.
От парка я поехал на адрес своей новой потерпевшей Прошкиной и допросил всех ее подруг, которые слышали, как Екатерина Горбунова ее оскорбляет. Расспросил их под протокол и о случаях исчезновения из комнаты Лукерьи Матвеевны ее вещей.
Вернувшись в отдел, сделал запросы на проверку Горбуновых в информационные центры областных УВД, начал с нашей области и соседних, нужно было проверить имеют ли они судимости и проходили ли они по каким-нибудь уголовным делам в качестве потерпевших. Кроме того, хотелось выяснить все адреса, по которым они когда-либо были прописаны.
Когда начал сочинять отдельное поручение операм меня прервали. Дверь моего кабинета резко распахнулась и зашел Курбанов. Я только успел подумать о странности его поведения, ведь заделавшись самым большим в следствии начальником, хоть и временно, он предпочи