— Нет у меня с собой денег, — возбужденно говорила Мухина. — И зачем вы эти голливудские гонки устроили? Детектив разыгрываете? Не хотите моей помощи — не надо! Завтра получите ваши денежки сполна, а вот это все, — она развела руками, — некрасиво, не по-офицерски!
— Нет уж, вы простите, — медленно, с расстановкой произнес седой. — Я человек военный, вы знаете, прямой. Два месяца ждал. Не вернете деньги сейчас же — вы уж простите, плохо вам будет...
«Во-о-он какие тут пироги!.. — соображал Виктор, затаптывая окурок. — Нет, это не милиция. Седой всерьез выступает. Да еще два этих лося впридачу... Так вместе со Светкой они же — и меня! Я же — свидетель!» От страха Виктор ощутил себя легким и пустым.
— Слышь, парень, — негромко сказал он ближайшему «лосю». — У вас свои дела, а я пока машину разверну. Подтолкни, а? — искательно попросил он.
— Давай, Толян, поможем. Водила тут ни при чем.
Виктор так рванул с места, что опомнился только на шоссе: «Ого! Девяносто... Сто десять...» Он выжимал из своей машины все что можно, а когда увидел автоинспектора, в первый раз в жизни искренне обрадовался ему.
— Ты вообще-то... — недоверчиво произнес лейтенант, выслушав рассказ Виктора. — Ты в норме? Ладно, посмотрим, — он повернулся к сержанту: — Слыхал? Все это надо проверить. Машина красная, приметная, ты ее издалека должен увидеть. Сгоняй до поворота, разберись.
Пока сержанта не было, лейтенант, искоса наблюдая за Виктором, поверил: что-то там действительно происходило, явно не в себе таксист, бледный — до сих пор никак не отойдет.
Подъехал сержант на мотоцикле:
— Нет там ни «Жигулей», ни грабителей, ни потерпевших.
— Вообще никого? — подчеркнуто спросил лейтенант.
— Нет, и женщина никого не видела.
— Какая женщина?
— Да идет себе по тропинке, симпатичная такая, с сумкой через плечо. Я ее расспросил. Никого, говорит, не видела, ни машин, ни людей.
— Через плечо? — встрепенулся Виктор. — Клетчатая сумка? А сама женщина — блондинка с высокой прической?
— Да-а-а, — удивленно протянул сержант.
— Ну-ка, даешь блондинку с высокой прической, — мрачно сказал лейтенант, садясь на мотоцикл и жестом указывая Виктору место в коляске.
Из справки инспектора отдела уголовного розыска
Мухина Светлана Васильевна, 1936 года рождения, работник отдела снабжения «Мебельхозторга», замужняя, двое совершеннолетних детей, муж — инженер почтамта, ранее судима по ст. 92 УК РСФСР. Сегодня, 16 сентября 1981 года, при доставлении в РОВД сотрудником ГАИ лейтенантом Семенцовым имела при себе 7257 руб. 18 коп. и расписку в том, что Петров Н. М. получил от нее в этот день 9500 руб. На заданные вопросы отвечать отказалась. По внешним признакам похожа на разыскиваемую мошенницу, обманувшую Гогуа. Дело о мошенничестве в отношении Гогуа находится в производстве ст. следователя прокуратуры Воронежской области, мл. советника юстиции Кислинского И. И. Следователь Кислинский И. И. о доставлении Мухиной в РОВД поставлен в известность...
— Она меня, слушай, загипнотизировала! — руки Гогуа взлетели вверх, пальцы растопырились, а усы, показалось Кислинскому, взъерошились. — Подходит ко мне. Спокойная, серьезная женщина, очень еще вполне! А главное — блондинка! В магазине подходит. Хотите, говорит, машину? Негромко так говорит, голос какой — слушай! Не надо кричать, говорит, выйдем отсюда — туда.
Дальнейшее Гогуа показал в лицах, живо помогая себе руками и глазами.
— Ольга Васильевна, — представилась блондинка. — Работаю в облсовете спортивных обществ. Мы получили три машины для спортсменов, а один из них, — она назвала фамилию известного чемпиона, — отказался. Машину надо срочно продать, иначе больше давать не будут. Так что могу вам помочь, если хотите. Только вот... — и она, скромно потупясь, умолкла.
— Пятьсот хочешь? — вскричал Гогуа. — Тысячу — подумаю, жалко будет, но для такой женщины — ай! — руки его опять взлетели вверх.
Новая знакомая привела Гогуа в облсовет ДСО. Они не торопясь шли по коридорам, вдруг Ольга Васильевна придержала своего спутника за локоть:
— Узнаете? Вон там, около окна, двое. Нам нужен высокий, он к нам лицом стоит, вот засмеялся. Неужели не знаете его? — Ольга Васильевна так посмотрела на Гогуа, что тот смутился. — Это же Ш.! Краса и гордость нашего бокса, экс-чемпион Европы в тяжелом весе. Он у нас зампредом работает по общим вопросам, ну и тренирует, естественно... Разрешения на автомобили выдает именно он. Кристально чистый человек! Это дело, вы сами понимаете, очень деликатное. Так что о нашем разговоре — молчок! Подождите, я сейчас с ним поговорю.
Гогуа совершенно отчетливо, своими собственными глазами увидел, как Ольга Васильевна, здороваясь, протянула Ш. руку, что-то ему сказала. Ш. в ответ широко улыбнулся, как бы по-братски обнял Ольгу Васильевну за плечи, потом вытащил блокнот, написал что-то, вырвал листок с записью и отдал его Ольге Васильевне, при этом весело рассмеялся от какой-то ее шутки.
Положив записку Ш. в карман уже известной нам хозяйственной сумки и застегнув на кармане «молнию», Ольга Васильевна подошла к Гогуа со словами:
— Все идет по плану. Машина, считайте, у вас в кармане, — она погладила пеструю ткань сумки. — Осталось Киселева найти — он оформляет документы.
Мимо них проходил какой-то парень. Ольга Васильевна остановила его:
— Скажите, где сейчас Киселев?
Парень помедлил в недоумении:
— Я вообще-то не знаю его... Может, в малом зале, на совещании?
В малом зале действительно шло совещание. Гогуа и Ольга Васильевна сели в заднем ряду сбоку. Она, прищурившись, внимательно вглядывалась в сидящих за столом президиума.
— Замечаю за собой — зрение ухудшилось, — доверительным шепотом сообщила она Гогуа. — Ага, вот он, Саша Киселев, видите, третий справа. Сейчас все и сделаем. Приходная книжка у него всегда с собой. Давайте деньги. Он выпишет ордер, поедем получать.
Гогуа старательно отсчитывал деньги, она складывала их в сумку.
— Нет-нет, — остановила его Ольга Васильевна. — Сейчас нужно ровно столько, сколько стоит машина. Со мной потом рассчитаетесь, когда домой меня подвезете. Вы ведь доставите меня домой, надеюсь, в вашей долгожданной личной «Волге»?
— Все будет как надо, слушай! Деньги будут, банкет будет, не думай!
Снова застегнув сумку на «молнию», Ольга Васильевна встала и направилась в президиум. Гогуа ясно видел, как она, наклонившись к Киселеву, показала ему записку Ш. (так думал Гогуа). Киселев, пошептавшись с председателем, вышел за кулисы следом за Ольгой Васильевной. Вернулся он через несколько минут один.
Гогуа терпеливо ждал. Совещание кончилось, зал опустел. Гогуа ждал. Больше часа понадобилось ему, чтобы понять: он стал жертвой мошенничества. Очень просто, без всяких затей у него выманили столько денег.
Кислинский, слушая Гогуа, то и дело прикрывал улыбку ладонью и думал с грустной иронией: почему же так тривиальны почти все, кому спешно, немедленно, сей же час вынь да положь автомобиль. И не просто «Волгу» — непременно двадцать четвертую! А ведь прав на это, внеочередных прав, у многих из них нет. Зато есть крупные деньги, крепкие локти, остекленение в глазах от желания урвать, обогнать, овладеть! А когда не разум, нет, даже не здравый смысл — когда простейший инстинкт самосохранения отключается (лишь бы ухватить) и в результате мошенники состригают с них последнее — вот тогда они вдруг становятся ярыми законниками, бегут в милицию: нас обобрали, обмишурили...
Но есть и другие, думал следователь. Вот Ш., например. Будто бы попал в одну компанию с Мухиной. Приняв дело к производству, Кислинский побеседовал с Ш. и еще раз убедился: до чего точно рассчитывают свои ходы умелые аферисты.
— Да, обращалась какая-то женщина, — подтвердил спортсмен. — Просила выписать для своего общества два-три импортных ниппельных мяча. Когда есть возможность, как не помочь? Я и написал записку. Почему поздоровался с незнакомой? Помилуй бог! — Ш. в изумлении воззрился на Кислинского. — Если приятная элегантная женщина протягивает мне руку для приветствия, я не требую у нее документов. Тем более что меня очень многие знают в лицо и думают — я их тоже знаю. Нет, я ее не помню совершенно. Спортсмена Киселева, кстати, тоже не знаю, и в совете ДСО, насколько мне известно, такого нет.
Для порядка Кислинский проверил: действительно, работник по фамилии Киселев в штате совета ДСО не числится. Но следователя это не смутило. Он с самого начала предположил: «Киселев» потребовался мошеннице для того, чтобы оторваться от Гогуа и красиво уйти из зала через сцену — деньги-то уже лежали в ее сумочке. Вот она и пошла — уверенно, не торопясь, чувствуя спиной жаркий взгляд Гогуа. Поднялась на сцену, обратилась к совершенно незнакомому человеку в президиуме и показала ему записку Ш. Тот, недоумевая, вышел вместе с ней за кулисы: не будет же он улаживать недоразумение на глазах у всего собрания. А мошеннице только этого и надо было. Установить, кто конкретно оказался «Киселевым», не удалось; Гогуа его совсем не помнил, что, впрочем, вполне объяснялось психологически: не «Киселева» он видел, а сверкающую никелем и эмалью «Волгу».
Кислинский искренне удивился, когда к нему в кабинет ввели Мухину:
— Ну и встреча! Светлана! Как же я о вас сразу не подумал, а? Старею видно, а, Светлана?
— Иван Иванович! Боже ты мой! Сколько лет!.. Семь, по-моему? А вы все такой же — отглаженный, аккуратный, красивый.
Кислинский помолчал, присматриваясь к Мухиной. Пять лет назад он арестовывал ее за хищения с использованием служебного положения, проще говоря — за растрату. Тогда она была развязной брюнеткой с множеством колец на пальцах, с золотой цепочкой на шее. Теперь перед ним сидела скромно, но дорого одетая привлекательная блондинка. Лишь взгляд тот же самый, — отметил Кислинский, — пристальный, чуточку насмешливый, с прищуром.
— Ну как вы, Иван Иванович? Расскажите о себе. Мы ведь старые знакомые.