Почему Чале пошел на юрфак? Что толкнуло его к этому решению?
Речка начинает свой бег из родника. Таким родником у Кадыра Хамидовича был отец. Его доброе, отзывчивое сердце. И чувство справедливости. Хамид Индрисович не дожил до того времени, когда сын стал юристом. Но он сумел вложить в своих детей (а у него их было пятеро: двое сыновей и три дочери) уважение к людям, к работе, которой они посвятят себя. «Берегите свое честное имя. Не проходите мимо зла. Обидеть человека — самое последнее дело», — твердил он. И еще он научил их трудиться. «Всему, за что ты берешься, — наставлял отец, — отдавай душу и сердце. Не бойся ошибиться, не спотыкается только ленивый конь...» В справедливости этих слов Чале убеждался в жизни не раз. Да, некоторые предпочитают обходить острые углы, осторожничать. Другие же, наоборот, вечно в борьбе, в поиске.
Вот, например, история двух его товарищей, с которыми он поступал в университет, — Камбулета и Измаила. К вступительным экзаменам они готовились втроем. Камбулет, приехавший из горного аула, горячий, увлекающийся, набрасывался на учебники как одержимый, вечно с чем-то не соглашался, спорил, что-то доказывал. Львиную долю времени отнимала у него беготня по каким-то учреждениям, где он пытался обратить внимание на безобразия, которые творил председатель их колхоза, опекаемый местным районным начальством (Камбулет не мог спокойно рассказывать об этом даже Чале и Измаилу).
— Не суетись, — советовал ему спокойный, рассудительный Измаил. — Плетью обуха не перешибешь. Главное для тебя — стать студентом.
И вот наступил письменный экзамен по русскому языку и литературе. Предложено было несколько тем. Камбулет выбрал свободную — «Покой нам только снится». Он просидел в аудитории дольше всех, писал вдохновенно, страстно, на многих страницах, и все о том же, наболевшем — о земляках, которые хотят жить и трудиться честно, и о тех, кто больше всего печется о своем кармане.
Измаил пошел по другому пути. Взял хрестоматийную тему — «Образ Онегина в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» — и постарался не особенно размахиваться. Настрочил три листочка вялых, азбучных истин, больше беспокоился о том, как бы не допустить ошибок. Получил пятерку. Камбулет же где-то не поставил запятой, где-то не согласовал члены предложения. В результате — тройка. И что же? Измаил был принят, а Камбулету не хватило одного балла.
Но в чем не могли разобраться преподаватели, исправила жизнь. Камбулет все же получил высшее образование, правда, не юридическое, а техническое. Теперь он главный инженер фабрики, его имя нет-нет да и появится в газетах. А Измаил? Он был невыразительным студентом. Ясно, что учился только для диплома. Окончив университет, осел в каком-то управлении небольшим чиновником. Жизнь его оказалась пустой и тусклой, хотя формально и правильной, как его сочинение на вступительных экзаменах. Стоит ли говорить, что Измаилу и ему подобным нечего делать на следственной работе. Такие никогда не проникнутся чужим горем, не обеспокоятся за чужую судьбу, не станут бороться за справедливость.
Когда имеешь дело с людьми, нельзя оставаться равнодушным, походить на счетную машину. «Искать человека в человеке», — любил повторять профессор по уголовному праву в университете.
Казалось бы, парадокс — преступник и человечность. Но Кадыра Хамидовича всегда больше всего волновало не то, какое будет назначено наказание, а почему именно этот, а не другой человек совершил преступление? Обстоятельства бывают разные: излишняя горячность, чья-то грубость, ссора с женой... Все вместе, по отдельности и в разных сочетаниях может стать причиной нарушения закона. Но вряд ли это главные причины. Чале убежден, что они на самом деле глубже и, как правило, тщательно скрыты. И следователь должен, обязан докопаться до них.
И еще думал Чале о том, что его профессия сходна с профессией врача: диагноз должен быть точным, в противном случае болезнь затянется, а то и вовсе станет неизлечимой. Вот она — сверхзадача: помочь оступившемуся морально вылечиться. Одуматься. Прозреть. Но прежде всего, разумеется, надо найти преступника, выяснить все обстоятельства содеянного им. Конечно, эта же цель и у других правоохранительных органов, в частности милиции. А общая цель должна и достигаться общими усилиями. Должна... В идеале! Но, к сожалению, в жизни, на практике не обходится без амбиций. Никогда не забудет Кадыр Хамидович споров между слушателями института усовершенствования следователей в Ленинграде (он закончил этот институт несколько лет назад). Одни доказывали: основная тяжесть в поимке и разоблачении преступника лежит на плечах работников органов внутренних дел, уголовного розыска, ОБХСС. Другие считали, что всему голова — следователь прокуратуры, он — мозг, направляющая сила. Дебаты велись жаркие. И в аудиториях, и в комнатах общежития. Иной раз затягивались далеко за полночь. Кадыр Хамидович считал эти споры пустыми. Он приводил в пример свою службу на флоте. Выполнение боевого задания всегда обусловливалось четкой, организованной работой всего экипажа подлодки — от рядового матроса до командира.
То же и теперь в их работе: успех в равной степени обеспечивают целенаправленность и правильная организация действий следователя и работников органов дознания, их взаимодействие. Но единой, установившейся формы такого взаимодействия нет, и вряд ли она может быть. Дело творческое. Условия и характер каждого преступления различны. Главное — понимать и чувствовать локоть товарища. Это знает каждый следователь. Знает... Но всегда ли и везде работа следователя прокуратуры тесно связана с деятельностью милиции? У них, в Кошехабльском районе, для раскрытия тяжких преступлений, таких, как убийство, изнасилование, грабеж, создана постоянно действующая оперативная группа, в которую входят следователь прокуратуры, заместитель начальника районного отделения внутренних дел и сотрудники уголовного розыска. При первом же сигнале — сообщении или звонке — все включаются в работу.
Может быть, именно об этом рассказать на конференции?
Такая организация совместных действий прокуратуры и милиции помогает быстро обнаружить и разоблачить преступника. Недаром за последние десять лет в районе не было ни одного нераскрытого убийства, изнасилования или грабежа.
Пожалуй, наиболее характерно в этом отношении дело Кардановой. Понадобилось всего пять с половиной часов, чтобы раскрыть преступление. Это было пять с половиной часов борьбы за человеческую жизнь. В самом прямом смысле этого слова. Опоздай они на несколько минут, кто знает...
Дело Кардановой... Он помнит его до мельчайших деталей.
12 октября 1981 года. Кадыр Хамидович вернулся с работы домой вовремя, что случалось довольно редко. На аул спустился тихий вечер. Стояла золотая пора — осень.
Нафисет встретила его встревоженная: младшей дочке — годовалой Оксане что-то нездоровилось, девочка была вялая, капризничала. Обычно в таких случаях выручала соседка, работавшая в больнице детским врачом. Чале сбегал за ней. Та посмотрела девочку. Видимо, малышка немного простыла. Кадыр Хамидович сходил в аптеку, купил лекарства, горчичники. И только после того, как дочке оказали нужную помощь, волнение понемногу улеглось.
Любимый отдых Чале — возиться в саду. Наверное, оттого, что он с детства любил землю. Неспешный крестьянский труд снимает усталость, рождает спокойные, добрые мысли. На своем небольшом участке Кадыр Хамидович проторчал до вечерней зари, когда над Кошехаблем потянуло прохладой от Лабы. На ее берегу Кадыр Хамидович любил иногда посидеть с удочкой. Клев там неплохой. Правда, приходилось отъезжать от аула на несколько километров. Но зато какой чудесный отдых! Как говорится, для души и тела.
Таким и запомнился ему тот вечер — с обычными домашними хлопотами, огорчениями и радостями. Нафисет, склонившаяся над школьными тетрадями, девочки, уснувшие в своих кроватках...
А в четыре часа утра раздался телефонный звонок. Чале схватил трубку.
— Кадыр Хамидович, — послышался взволнованный голос дежурного по РОВД лейтенанта милиции Хасанбита Кунова, — извините, что беспокою...
— Беспокоишь, значит, нужно, — ответил следователь. — Что случилось?
— Понимаете, позвонила гражданка Аликова. Она проживает на улице Колхозной... Так вот, Аликова утверждает, что одна женщина якобы родила ребенка и пыталась его оставить...
— Где?
— Прямо на улице. Под бревнами...
— Фамилию этой женщины установили?
— Да. Карданова, — ответил дежурный и уточнил: — Аминат Карданова.
Чале мысленно повторил это имя и фамилию. Он знал многих жителей аула, но о Кардановой слышал впервые.
— А где роженица и ребенок? — спросил Чале.
— Роженицу нашли, а ребенка нет.
— Как нет? — вырвалось у Кадыра Хамидовича.
— Нету и все. В общем, этим занимается инспектор Шевацуков...
— Я сейчас буду у вас! — бросил в трубку следователь.
Он быстро оделся. Нафисет слышала разговор и, привыкшая к подобным ночным вызовам, только спросила:
— На происшествие?
— Да. А ты спи, родная, — нежно сказал Чале жене и поспешил из дому, заглянув по пути в детскую комнату: как там Оксана?
Девочка безмятежно спала, раскинувшись в кроватке. «Слава богу, — облегченно вздохнул Кадыр Хамидович. — Наверное, действительно ничего страшного. Утром встанет здоровенькая».
До милиции он почти бежал. Хорошо, что рядом. На улицах — никого: жители аула спали. Под утро самый крепкий сон.
— Где Карданова? — первым делом спросил следователь, врываясь в дежурное помещение райотдела.
— Увезли в больницу, — ответил лейтенант Кунов. — Чтобы обследовал врач-гинеколог. Должны вот-вот вернуться.
И в самом деле, буквально через несколько минут раздался шум подъехавшей машины, и в комнате появились старший лейтенант Шевацуков, врач в белом халате и молодая женщина в простеньком платье и стоптанных туфлях, растерянная и подавленная. Она прятала от всех глаза.
Шевацуков представил следователю врача-гинеколога Биштову и задержанную. Затем, оставив Карданову на попечение дежурного и врача, следователь и старший лейтенант прошли в кабинет Шевацукова, и тот доложил Чале о происшедшем. Вот что удалось установить.