Даже если бы это было не так, и каждый письменный стол в стране находился бы в состоянии вечного совершенства, большой беде с письмом не было бы конца. О том, что нужно написать письмо, человек вспоминает в основном на улице или на одинокой проселочной дороге. Вид красного почтового ящика напоминает вам, что вы забыли написать письмо, чтобы поблагодарить тетю Сьюзен за ее подарок. Пока вы идете по улице, эти почтовые ящики появляются один за другим и кричат вам "тетя Сьюзен", а как только вы входите в дом, буря стихает, и вы снова забываете об этом.
Любопытно, что только письменный стол напоминает о том, что человек забыл отправить письмо, когда был на улице. А почтовый ящик напоминает о том, что человек забыл написать письмо, находясь в помещении.
Если бы в тот момент, когда вы увидели почтовый ящик, вы также успели написать письмо, тетя Сьюзен не была бы так сильно расстроена, как сейчас. Конечно, вы могли бы зайти в ресторан и попросить писчую бумагу, или, если бы ваш клуб был под рукой, вы могли бы пойти туда, но что означают эти заведения? Они означают выпивку. Они означают формирование привычки принимать многочисленные коктейли между приемами пищи.
Для меня давно очевидно (хотя я не претендую на звание ботаника), что природа уже предвидела, что по мере развития цивилизации возникнет потребность в письменном дереве, и даже сама сделала несколько пробных, экспериментальных шагов в этом направлении. Разве не многие растения снабжены шипами, которые нуждаются в небольшой дальнейшей адаптации, чтобы стать подходящими перьями? Семенные сосуды многих растений – это первая попытка природы создать чернильницу. Камедь, выделяющаяся из коры некоторых деревьев, достаточно ясно показывает, что это начало конверта. Листья многих деревьев нуждаются в незначительных изменениях, чтобы стать материалом для письма, а при том изобилии пигментов, которое мы находим в растительном царстве, невозможно поверить, что когда-нибудь возникнут проблемы с чернилами в двух или трех цветах.
Дело в том, что наши умные садоводы тратят свое время. Они улучшают хризантему. Если им удается вывести новый сорт и назвать его своим именем, они счастливы. Они тратят свою энергию на то, чтобы заставить примулы вырасти больше. Они хотели бы иметь черные тюльпаны и синие розы. Пока что их работа носит лишь эстетический характер и бесполезна. Когда они улучшают наши овощи для стола, у них получается лучше, но даже в этом случае они упускают свою грандиозную возможность. Их грандиозный шанс заключается в открытии и создании в сотрудничестве с Природой письменного дерева. Природа уже практически сказала: "Я готова начать. Я сама сделала один или два небольших шага в этом направлении. Все, что вам нужно сделать, это улучшить и объединить, как вы уже улучшали и объединяли в других случаях".
Письменное дерево будущего будет примерно таким же, как и пальма. На вершине будет находиться пучок острых шипов, которые можно легко превратить в ручки. Вокруг основания этого пучка будут располагаться огромные гроздья бумажных стручков, на небольшом расстоянии напоминающие большие гроздья бананов. Стручки, конечно, необходимы для того, чтобы бумага оставалась чистой и сухой. Природа уже использовала этот прием в случае с фасолью и горохом и вполне может использовать его снова.
Под бумажными стручками из ствола вырастут три маленькие тыквы. Каждая из них будет содержать разные чернила. Несомненно, власти прикрепят к этим тыквам этикетки, чтобы вы могли знать, какие чернила вы используете: черные, красные или копировальные. Под тыквами, из одного небольшого места в стволе, будет медленно выделяться лучшая камедь. Остальная часть дерева будет представлять собой обычный ствол, обильно утыканный колючками, чтобы маленькие мальчики не могли на него забраться. Высота дерева будет составлять семь или восемь футов. Дерево будет специально приспособлено для выращивания в городах, так как его нужно будет посадить по одному возле каждого почтового ящика.
Это существенно изменит и, я думаю, украсит внешний вид нашего, скажем, Бродвея, а также значительно повысит удобство. Вы можете подойти к дереву и сорвать шип и стручок. Открыв стручок, вы обнаружите два или, если он большой, три листа белой бумаги. Вы окунаете шип в одну из тыкв, пишете письмо на одном из листов, складываете его внутрь другого, скрепляете все это камедью, получаете марку в автомате "пять центов в щель", стоящем неподалеку, и счастливый и радостный отправляетесь в путь.
Но дерево пригодится не только для удобства тех, кто вдруг вспомнил, что ему нужно написать письмо. Наверное, все вдумчивые люди задумывались о том, какое огромное количество литературной утечки происходит в настоящее время. Поэт идет по одинокой проселочной дороге, и вдруг его осеняет идея. У него нет ни блокнота, ни даже обратной стороны конверта. А если бы и была, то у него не было бы карандаша. Он делает все возможное, чтобы зафиксировать замысел в своем сознании, но идеи – вещь неуловимая, и к тому времени, как он добрался до дома, вдохновение исчезло, и мир остался без хорошего годного сонета. Я думаю, что справедливо считать, что по крайней мере пятьсот пригодных для публикации стихотворений теряются таким образом каждый год из-за отсутствия письменного дерева. Предположим, что эти стихи будут продаваться редакторам журналов по два доллара за штуку. Это означает денежные потери в размере одной тысячи долларов в год.
Романы приносят больше, чем стихи, пьесы – больше, чем романы, и как часто пьеса или роман пропадали из-за того, что в тот момент, когда автору приходил в голову сюжет, он не успевал его записать. Несомненно, тысячи долларов, а может быть, и миллионы, ежегодно пропадают впустую из-за отсутствия дерева для письма.
Интересны будут и те картины, которые можно будет наблюдать в крупных литературных центрах, когда письменное дерево перестанет быть мечтой, а станет реальностью. Предположим, например, что огромная знаменитость лежит больной, и в четыре часа дня вечерние газеты сообщают, что жизнь его под угрозой. Каждый мелкий поэт бросил бы только что купленный экземпляр газеты, кинулся бы к ближайшему дереву и принялся за работу над стихами "В память о нем". А какой шанс был бы у фотографа сделать интересные снимки! На одном дереве, возможно, "Дули" и мистер Ричард Хардинг Дэвис делят между собой плоды одного и того же бумажного стручка, на другом мистер Холл Кейн и мистер Эндрю Лэнг обмениваются ручками, на третьем мистер Редьярд Киплинг и мистер Клемент Скотт макают в одну и ту же тыкву, на четвертом мисс Мари Корелли благодарит критиков за их прекрасные советы.
Почти невероятно, что на момент написания этой книги до нас еще не дошло ни одного экземпляра письменного дерева. Природа позаботилась о дикаре. Она дала ему хлебное дерево, и следует помнить, что водяное дерево спасло жизнь месье де Ружмона. Цивилизация все еще ждет своего следующего шага. Цивилизация должна иметь то, что она хочет, в тот момент, когда она этого хочет. Именно по этой причине на перроне вокзала в три часа ночи можно купить упаковку ананасовых конфет и надушить свой носовой платок настоящей лавандовой водой. Именно по этой причине любому, кто захочет подкрепиться горячим кофе и печеньем, достаточно подойти к ближайшему патентованному фонарному столбу. Но наши неуклюжие и механистические усилия должны быть поддержаны природой. И если только садовод воспользуется ее подсказками и окажет помощь, то в скором времени письменное дерево станет привычным для нас.
Пум
Арчибальд Мозли Дамстратер был не слишком тактичен с детьми, хотя и был предан им. Он приходил в уютный детский сад и усердно работал в течение получаса; к концу этого времени дети были недовольные, или сонные, или несчастные, или все сразу. Естественным следствием этого было то, что родители и няни не особенно поощряли Дамстратера. Он хотел как лучше, но его шутки пугали их, его истории надоедали им, а от его сладостей они заболевали. Если в гостях он выражал желание посетить детскую, его отправляли в сад или на конюшню. Однако его преданность была совершенно искренней, и среди тех, кому должны были принести пользу предложенные им "Следующих шагах природы", он не забывал о детях. Об этом свидетельствует его любопытная и поучительная статья о пуме – животном, предназначенном исключительно для их забавы и удовольствия.
*****
Многие, наверное, заметили, что в настоящее время нет ни одного животного, которое бы полностью устраивало детей в качестве домашнего питомца. Собака лает и пугает ребенка, она может даже укусить. Даже если она настолько добродушна, что позволяет наряжать себя в то, что можно взять из кукольного гардероба, она делает это скорее с покорностью, чем с радушием. Кошка либо летаргичная, либо опасная. Кролик слишком глуп. Канарейка слишком хрупкая и часто ломается, когда ребенок ее гладит; а у ребенка должно быть что-то, что он может погладить. Даже если бы канарейка была более крепко сложена, я не думаю, что она была бы вполне удовлетворительной, потому что ее рацион слишком ограничен. Ребенку нужен свободно питающийся питомец. Первый вопрос ребенка, когда ему дают нового питомца, всегда звучит так: "Что он будет есть?".
На самом деле ребенку нужен пум – интересное маленькое животное из рода кошачьих, которое, как можно ожидать, будет вскоре выведено природой. Он называется так потому, что слово "пум" очень легко произносится, а также потому, что в нем содержится лишь намек на слово "кот". Его мех длинный и красивый, его можно свободно дергать, не причиняя ему вреда. В отличие от длинношерстного кролика, он сам осуществляет свой туалет и содержит свою шерсть в идеальном порядке. У него нет когтей; его лапы заканчиваются мягкими шерстяными культями, как ноги игрушечного барашка, который пищит, когда его сжимаешь.
У пума необыкновенно милая улыбка и яркие, живые глаза. Глаза меняют цвет изо дня в день, что придает ему очарование разнообразия и дает отцу ребенка возможность сделать ставку на что-то новенькое. По размеру он меньше обычной кошки, а повадки у него такие же, как у котенка. Пумы могут быть любого цвета или сочетания цветов. Цвета могут быть в виде равномерных полос, как у зебры или неаполитанского льда, или могут быть распределены неравномерно, как чернильные пятна на скатерти в школьном классе. Группа из двадцати или тридцати пум в детской комнате будет представлять собой яркое цветовое пятно.