ами мозолей. На безымянном пальце левой руки блестел золотой перстень, не очень массивный, но оригинальный по форме и характеру выгравированного на золоте рисунка. Перстень этот никак не вязался с внешностью Зобина. Он знал об этом и давно бы избавился от него, но он, проклятый, как будто врос в палец и не снимался. Нужно было распилить его, но Зобин все ленился и откладывал до следующего раза.
После завтрака он спустился по ступенькам вниз на площадку — стоянку санаторного автобуса. Долго стоял там, будто ожидая появления кого-то из-за крутого поворота. Но дорога была молчалива и пустынна.
Зобину понравилось это место. Было здесь как-то особенно тихо и спокойно. Чуть дальше из-под скалы курилась белая шапка пара. Там стояла длинная скамейка, а на кустике рядом висела кружка для воды. Зобин присел.
После обеда он тоже долго сидел у источника. Санаторные развлечения не интересовали его. Отсиживаться в комнате было неинтересно.
В тот же вечер, после окончания киносеанса, Зобина нашли у источника с проломленным черепом.
Обнаружила его соседка по столу, которая имела обыкновение выпивать на сон грядущий кружку свежей минеральной воды. Сперва она не поняла, в чем дело, подумала — напился. А потом так закричала, что ее услышали в самых отдаленных уголках санатория.
Василия Петровича с большими предосторожностями подняли наверх. Заведующий отделением обработал рану. Была она глубокой. Зобин просто чудом остался в живых. Требовалось срочное переливание крови. Доноров нашлось более чем достаточно.
Часа через полтора в санаторий прибыла оперативная группа Управления внутренних дел.
Старший группы — пожилой капитан милиции — представился коротко: Замятин. Начали с места происшествия. Лежавшая в стороне кружка, пятно запекшейся крови — все, что удалось обнаружить при свете фар «газика».
Завотделением точно обрисовал положение Зобина, в котором его нашли. По словам врача, лежал он опрокинутый на спину, головой к дороге. Очевидно, сидел он лицом к источнику. В это время помощник Замятина лейтенант Колесников вел опрос женщины, первой обнаружившей пострадавшего.
«Ну и дельце, — подумал Замятин. — Попробуй найди в этом муравейнике муравья с отметиной». Капитан поднялся и пошел наверх, пригласив с собой завотделением.
— Давно он у вас?
— Со вчерашнего.
— Ничего особенного в нем не заметили?
— Одежда была в порядке. Правда, в крови, но не помята.
— А рана?
— Мне кажется, кастетная. Рисунок характерный.
— Глубокая?
— Порядочная.
— Как вы думаете, с какой стороны был нанесен удар: сзади, слева или справа?
— Полагаю, сзади.
— Почему?
— Рана в затылочной части, рисунок пролома таков, что били, вероятно, тычком, по-боксерски, чтобы наверняка — насмерть.
Замятин удивленно посмотрел на врача. Они уже сидели в его кабинете.
— Обычно, когда бьют кастетом с замахом по голове, края пролома получаются несколько смазанными, потому что черепная кость крепка, и кастет, как правило, какое-то время скользит по черепу. Поэтому по краям раны в подобных случаях кое-где бывает содрана кожа и, естественно, волосы.
— А у него?
— Чисто, как молотком.
— А может, молотком?
Врач отрицательно покачал головой.
— Нет.
— Много он пролежал?
— Минут 15—20. Еще бы минут пять и — конец.
В комнату вошли лейтенант, эксперт-криминалист, проводник служебно-розыскной собаки. Врач вышел.
— Ну что? — поднял голову Замятин.
— Ничего особенного. — Лейтенант бросил на стул полевую сумку. — Увидела, говорит, и закричала. Больше ничего не знает.
— Собака след не взяла, товарищ капитан.
— Да-а, дельце. Поговорить бы с пострадавшим.
В кабинет вошел врач.
— Нельзя ли поговорить с пострадавшим, Георгий Максимович?
— Можно, но только буквально минуту.
Зобин лежал на койке, неловко повернутый набок. Голова его была похожа на круглый белый ком.
Разговор с ним получился коротким и безрезультатным. Никого в санатории Зобин не знает, знакомых по дороге сюда не встречал. Сидел на лавочке спиной к дороге. Ничего не слышал. Неожиданно ударили сзади. И все.
Замятин обратил внимание, что левая рука пострадавшего забинтована.
— Что с рукой? — спросил он у врача в коридоре.
— Ничего особенного, палец у него припух немного.
— А раньше?
Врач пожал плечами:
— Не знаю.
— Благодарю вас, Георгий Максимович. Если вы не возражаете, мы с экспертом до утра останемся здесь.
— Пожалуйста, ради бога. Если понадоблюсь, всегда к вашим услугам.
— Да, кстати, если можно, передайте, пожалуйста, соседям Зобина по столу, чтобы они подошли к нам. И еще: скажите, кино у вас начинается сразу после ужина?
— Минут через десять.
— Можно узнать, кто сегодня отсутствовал в кино?
— Проще простого.
— Как?
— Билеты продает диетсестра, а она знает всех.
— Тогда пригласите и ее, пожалуйста.
— Хорошо.
Капитан задумчиво постоял в коридоре, потом зашел в красный уголок, где его ждали товарищи.
— Ну как, — с порога спросил он, — есть соображения?
Лейтенант вскочил.
— Сиди, лейтенант.
— Что-нибудь прояснилось, товарищ капитан?
— Ничего. Сидел — ударили — упал. Ничего не видел, ничего не слышал, никого не знает.
— Странная история.
— Били сзади, — подал голос эксперт. — Если бы кто-нибудь спускался сверху, он бы обязательно заметил, потому что сидел лицом к ступенькам.
— Значит…
— Значит ждали, — торопливо подхватил Колесников.
В дверь постучали. Вошли три женщины — соседки Зобина по столу. Капитан, извинившись, попросил двоих из них выйти. Хотелось опросить каждую в отдельности.
Все трое единодушно утверждали, что левая рука Зобина на ужине была в полном порядке. Помнили они это хорошо, потому что на этой руке у него был красивый золотой перстень, которым они любовались. Никакой опухоли не видели. Женщина, обнаружившая Зобина, вспомнила, что вроде слышала в отдалении звук автомобильного мотора. Впрочем, она не была в этом уверена. Может, показалось со страха.
— Не помните, в какой стороне вам послышался шум мотора?
— В этой, — с готовностью ответила женщина, показывая рукой на север. — В другой стороне тупик — дальше дороги нет.
— Не знаете, был ваш сосед до этого у источника или нет?
— Как же… — Женщина замялась. — Вы знаете, он показался мне интересным мужчиной, и я…
— Кое-что заметили… Это вы хотите сказать?
— Совершенно верно. Он спускался туда после завтрака, потом после обеда.
— А после ужина — сразу или позже?
— Не знаю, я пошла в кино.
— И долго он там сидел?
— Может, по часу, а может, и по два. Не знаю точно… У меня процедуры.
— Оттуда вы видели его?
— С террасы столовой. Оттуда удобно смотреть вниз.
— И хорошо видно?
— Конечно. Здесь же близко. Мне кажется…
— Что? — живо спросил Замятин.
— Скала там у источника, понимаете. С той стороны скалы есть естественная ниша и там можно спрятаться.
— Больше ничего не заметили…
— Наталья Антоновна, — подсказала Замятину женщина.
— Наталья Антоновна, — как эхо повторил он.
— Нет, ничего больше.
— И на том спасибо.
— Пожалуйста. Подумать только — такой симпатичный мужчина!
Другие соседки по столу ничего нового не добавили. Пришла диетсестра. Она перечислила всех, кто был в кино. Кроме Зобина присутствовали все. Это диетсестра помнит отлично. Санаторий у них небольшой. Больных с Зобиным сейчас 61 и 15 человек обслуживающего персонала. Билетов она продала 74, включая и себя. Да и в лицо она помнит — были все за исключением Зобина и официантки, которая заболела и уехала утром сразу же после завтрака. Зобина нашли минуты через две после окончания сеанса. Наталья Антоновна обычно сразу спускалась к источнику. Зобина диетсестра видела только утром, когда определяла ему место за столом. Ничего в нем особенного не заметила. Это все, что она может сказать.
— Из карманов у него ничего не пропало? — спросил капитан.
— Нет, все на месте. Все ценное у него в чемодане, а чемодан в полном порядке, — ответил лейтенант.
— Товарищ капитан! — подал голос сержант. — Меня вот что удивляет… Собака у источника следа не взяла. А ведь там и пострадавший был, и эта женщина, и другие, наверное.
— А что здесь удивительного? — отозвался эксперт. — Площадка обработана химическим порошком, убивающим все запахи. Я уже провел анализ почвы.
— Вот именно, — еще более оживился сержант, — значит, все подготовили заранее, спланировали.
— Ты хочешь сказать, что его ждали?
— Так получается. Даже порошок подготовили.
— Да, но ведь Зобин случайно оказался у источника.
— Вот что, лейтенант, — немного подумав, сказал Замятин, — бери с собой Волина и отправляйтесь в управление. Сегодня же отправь запросы на всех больных, лечащихся в санатории. Завтра утром заскочи в Курортное управление и покопайся в личных делах работников санатория. А мы с Николаем пока остаемся здесь. Ясно?
— Так точно, товарищ капитан!
— Вот еще что, обратите внимание на дорогу. Засеките, сколько времени потребуется вам для того, чтобы добраться отсюда до города. Жмите там, где можно, на всю железку. Если здесь был гость, то у него были основания торопиться.
Колесников и Волин уехали. Эксперт улегся на диван и сразу уснул. Капитан долго листал паспорта больных, тщетно выискивая зацепку, заслуживающую внимания. Только под утро он забылся непрочным сном.
Разбудил его стук в дверь. Пришел врач.
— Товарищ капитан. Пострадавший чувствует себя лучше и, если хотите, то можете поговорить с ним более обстоятельно.
Замятин тщательно выбрился, ополоснул лицо ледяной водой. Эксперта в комнате не было. Зобин, в самом деле, выглядел бодрее. Теперь он уже поверил, что останется в живых и повеселел.
Капитан попросил снять повязку с его руки. На пальце Зобина блеснул золотой перстень.