— С меня выпивка, парни.
— Ловим на слове!
Обрывки разговоров разгоряченных бойцов летели в спину.
Харон погружался в полумрак подземного ада.
Пролетарская. Конечная станция Холодногорско-Заводской линии и по совместительству — укрепленная подземная база группировки «Лимб». Станция имела важное стратегическое значение для всей ветки, потому что здесь располагался стокубометровый резервуар с чистой питьевой водой, которой снабжалась вся красная линия. Обслуживанием сложной системы фильтров и доставкой воды на поверхность занимались исключительно обитатели Тринадцатого Форта.
Выглядела подземная база военных довольно симпатично: длинная, открытая, с красивым арочным потолком. Освещение электрическое, запитанное от дизель-генератора. Многочисленные шестиугольные колонны отделаны светло-коричневым мрамором, пол украшен змеящимся замысловатым орнаментом. Солдатские брезентовые палатки располагались прямо на путях. В дальнем конце перрона в служебных помещениях обитал комендант. В сторону станции Тракторный Завод смотрели крупнокалиберные пулеметы «Корд», вольготно расположившиеся на мощных баррикадах — мешки с песком, колючая проволока, минные заграждения. Далеко не лишняя предосторожность, поскольку из туннелей часто нападали всевозможные твари, водящиеся исключительно под землей. Харьковское метро и руины полумертвого города — две совершенно разные экосистемы. Виды мутантов, обитающих в метро и на поверхности, разительно отличались. Большая часть и тех, и других не была изучена людьми, поэтому зачастую при встрече с очередной необычно выглядевшей тварью ты никогда точно не знал, какой пакости от нее ожидать.
Комендант, невысокий молчаливый мужчина тридцати лет, внимательно изучил сопроводительные документы, после чего отдал команду бойцам, несущим подземную вахту, подготовить мотодрезину.
— Да, и поосторожней там… — напоследок в качестве напутствия бросил он Жданову. — У нас позавчера патруль в северном туннеле без вести пропал, так что будьте вдвойне бдительны.
Мотодрезина, вооруженная РПК-74, бодро катила в сторону Тракторного Завода. Мощный прожектор выхватывал из тьмы обвитую кабелем рифленую глотку дышащего сыростью туннеля. Майор Жданов ласково поглаживал смертоносную машинку, время от времени поглядывая на хмурого Харона, расположившегося на одном из пластиковых сидений. Бойцы сопровождения привычно отмалчивались.
— Славная игрушка! — Жданов любовно похлопал пулемет по ободранному темно-коричневому прикладу. — Боеприпасы калибра 5.45. Секторный магазин емкостью сорок пять патронов. Прицельная дальность — тысяча метров.
— Оказывается, вы ярый фанат оружия, — не удержался от комментария апологет.
— Как и наш бравый полковник! — подтвердил Жданов. — Кстати, Глеб Валентинович, все хотел вас спросить, а вы давно со станции не выезжали?
— Семь лет.
— Немалый срок, черт побери… Минут через двадцать будем на месте, — предупредил Жданов. — Жаль пострелять не в кого, совсем заржавеет без дела наш металлический друг.
— Накаркаешь еще! — огрызнулся один из бойцов.
«Ничего, еще настреляетесь вдоволь на обратном пути, — подумал апологет, — когда я не смогу вас прикрыть».
До заброшенной станции добрались без происшествий. Харон попрощался со Ждановым, после чего поднялся по чугунной лесенке на широкую платформу. За спиной дребезжала уходящая обратно к Пролетарской мотодрезина. Включив фонарь, апологет с любопытством осмотрелся по сторонам. Просторно, как в ангаре для самолетов. Харон хорошо помнил станцию еще до Катастрофы. Медные эмблемы завода «ХТЗ» на стенах давно отсутствовали, уничтоженные неведомыми вандалами. Пыль и запустение. Сквозняк перекатывал под ногами мелкий мусор. Отчетливо тянуло мертвечиной.
Раздавшийся внезапно утробный рев заставил Харона досрочно завершить знакомство с местными достопримечательностями. Обладатель хриплого баса находился в туннелях. По всей видимости, где-то на перроне догнивала его законная добыча, но присутствие на станции апологета не позволяло завершить пиршество.
— Сейчас, сейчас, дружок… — тихо проговорил Харон. — Пара минут, и я избавлю тебя от своего раздражающего присутствия.
Мраморная лестница вывела апологета наружу к Двадцать первому форту. Хотя какой уж там форт, скорее, небольшой поселок, хаотично расположившийся вокруг выхода из метро, который издавна контролировали головорезы банды Шепелявого.
Особо опасные мутанты никогда не беспокоили обитателей маленькой железнодорожной станции Лосево, расположенной поблизости, а с теми, что иногда все-таки нападали, справлялись местные боевики. Против летающих тварей у бандитов имелась небольшая зенитка, купленная в незапамятные времена у «Лимба» за достаточно умеренную цену. Двадцать первый форт не был поселением, закрытым для чужаков: местные пускали сюда всех без разбору, главное, чтобы в карманах водились патроны. Бандиты жили за счет пришельцев из разных частей города. Здесь процветал игорный бизнес, проституция, торговля наркотиками и прочие скромные радости человеческой жизни, способной прерваться в любой момент.
Защитная стена, сложенная из грубо отесанных просмоленных бревен, огораживала целый квартал проспекта Орджоникидзе, включая не только станцию Лосево, но и всю территорию «Тракторозаводского Рынка».
Сторожевых вышек нет.
Самоубийственная беспечность.
Рядом с выходом из метро Харона остановил патруль. Паспорт не требовали, просто взяли символическую таможенную плату — три патрона.
— Там внизу кто-то воет, — посчитал своим долгом предупредить апологет.
Один из громил поднял на Харона мутный взгляд заплывших жиром глаз, едва различимых за бликующими светозащитными очками:
— А нам что с того?
— А если оно прямо к вам в форт заявится?
Громила равнодушно пожал плечами:
— Заплатит три патрона и будет себе дальше гулять!
И бандиты разразились дружным раскатом заливистого хохота.
— Не беспокойся, мужик, — отсмеявшись, проговорил один из боевиков. — Тварь, что воет внизу, — гарантия того, что из метро на нас никакая хрень не полезет. Мы ее даже подкармливаем… жертвами несчастных случаев. Ну, если в форте один из гостей другого прирежет — а такое у нас, брат, случается через день, — мы тогда труп на станцию относим, гаду этому на съедение. К нам, кстати, нечасто визитеры снизу заявляются, ну разве что водовозы «Лимба». Ты, мужик, как вообще живым по туннелям пройти смог?
Теперь патрульные смотрели на Харона с нескрываемым интересом.
— На дрезине прибыл от самой Пролетарской, — честно признался апологет, извлекая из-за пазухи блестящий жетон Круга.
— Больше вопросов не имеем! — кивнул бугай с заплывшими глазами, и бандиты мгновенно потеряли к незнакомцу всякий интерес.
Спрятав жетон, апологет осторожно влился в местную разношерстную братию, наметанным глазом отслеживая обманчиво скучающих на перекрестках карманников. Нещадно тарахтя и воняя, мимо медленно проехал громоздкий «Харлей-Девидсон». Человек за рулем стального коня выглядел колоритно: огромный пузатый бугай, затянутый в кожу. Из-под черного респиратора торчит рыжая неопрятная борода, на бедре в кожаном чехле — обрез двустволки, со спины скалится злобный уродец, над головой которого алеет английская надпись Iron Maiden. Эти парни и впрямь неистребимы, если даже Катастрофа не смогла стереть их с лица агонизирующей Земли.
Почувствовав чужой пристальный взгляд, рокер обернулся и, оценивающе изучив «прикид» апологета, скрутил на пальцах знаменитый международный символ неформального братства — «козу».
Харон улыбнулся, ответив тем же.
— Эй, Глеб, я здесь!
Сквозь толпу спешил невысокий мужчина средних лет. Из-за его спины выглядывал темно-серый приклад арбалета. Подобное оружие мог носить только один-единственный человек во всем Харькове.
— Фишер! — Харон приветственно махнул рукой.
Главный разведчик Круга указал на темно-зеленую брезентовую палатку, из остроконечной крыши которой торчала дымящая металлическая труба. «Шашлычная Шиншилла» — прочел апологет грубо намалеванную на куске мокрой фанеры вывеску. М-да, у местных, похоже, с черным юмором все в порядке. Дышать внутри почти нечем, но лучшего места для конфиденциальной беседы сейчас не найти, потому что гвалт полупьяных посетителей и шипение раскаленных жаровен с коптящимися тушками крыс создавали идеальную звуковую маскировку.
Свободный столик наемник забронировал заранее. Мохнатый, как орангутанг, кряжистый армянин, расталкивая орущих благим матом завсегдатаев, принес две металлические кружки с местным пивом, секрет изготовления которого держался в страшной тайне. Подозрительная жидкость бодро пенилась и была почему-то гнилостного зеленоватого цвета.
— Ничего-ничего… — подбодрил сомневающегося Харона Фишер. — Представь, что это тархун… Будьмо!
И наемник одним залпом опрокинул ядреное пойло. Пожав плечами, апологет сделал робкий глоток. Пиво как пиво, хотя скорее уж больше похоже на слегка облагороженное спиртом ситро. Не в этом ли главный секрет уникального производства?
— Уф! — Фишер с удовольствием утер мокрый подбородок. — Итак, к делу. Мои люди уже ищут по всему городу мальчишек подходящего возраста. К счастью, их не так много, несколько — даже в этом поселении. Тебе обязательно нужно на них посмотреть. Я кое-кого уже успел подкупить. Предъявишь нукерам Шепелявого жетон, и они отведут тебя в местный детский садик. Конечно, сомневаюсь, что нужный нам ребенок окажется здесь, но проверить необходимо.
Харон молча кивнул.
— Круг все время меня подгоняет, — пожаловался Фишер. — Главный совсем в последнее время рехнулся, у него, мол, очень плохие предчувствия. Одна цыганка предсказала ему скорую смерть.
— Просто сногсшибательная новость!
— Так и я о том же! Люди сходят с ума с каждым годом все больше и больше.