– Эй, не делай такое суровое лицо. Тебе не идет, – хмыкнул Дес, самозабвенно потягивая кофе. – Расслабься, ничего ужасного не случилось.
– Да неужели? – процедил Дарт, начиная злиться на друга, чья беспечность граничила с безумием. – С кем ты был? Сколько выпил?
Дес цокнул языком и закатил глаза.
– Откуда этот укоряющий тон? Тебе память отшибло, или Фло такая святая, что отпустила все твои грехи?
Дарт уже собрался возразить, что ему не доводилось прозябать в злачных местах, однако вовремя захлопнул рот. Любая попытка оправдаться и подчеркнуть их различия означала бы, что Дес прав.
– При чем здесь она?
– При том, что не надо приобщать меня к вашему святому семейству.
Дарт ничего не ответил. Выждал с минуту, а потом признался:
– Я просто испугался за тебя. Там, в подвале, ты был не в себе.
– И что я сделал?
Дарт мог бы перечислять, загибая пальцы, но для начала сказал:
– Выжрал три бутылки «Старины Кейпа».
– Вот дерьмо. – Деса передернуло от отвращения. – Да я чокнулся!
Он продолжал цепляться за шутки, чтобы его не затянуло в серьезный разговор. Но это было неизбежно.
– Ты обокрал своих родителей, – продолжил Дарт.
– Не будь как мой отец. Только он придает значимость бесполезным вещам: всем этим статуэткам из нефрита и слоновой кости, подсвечникам с позолотой и прочей чепухе…
– Но ты их украл. И скупщики заплатили вовсе не за хлам.
– Отец об этом знает?
– Нет.
– Вот видишь, он даже не заметил пропажи.
Дарт вздохнул, понимая бесполезность нотаций. Дес был неисправим.
– Зачем тебе столько денег?
– Место за столом стоит дорого, и Габриэль попросила помочь…
Не сдержавшись, Дарт выругался. Он не видел ее со дня похорон, когда она, потерявшая свою семью и друзей, мрачной тенью стояла среди каменных надгробий – молчаливая и поникшая. Выросшая в балаганных повозках, Габриэль привыкла к жизни бродячих артистов и собиралась примкнуть к другой труппе, поэтому никто больше не искал ее в Пьер-э-Метале. Оказалось, она не покинула город, а обосновалась здесь и втянула Деса в сомнительное общество, где верили, что с душами умерших можно общаться через медиума-спирита.
Дарт вспомнил полумрак задымленной коморки и распростертые на матрасах тела: он не всматривался в лица и не знал, была ли среди них Габриэль, но при одной мысли об этом в нем взыграла такая злость, что в груди запекло.
– Зачем ты связался с ней?! – выпалил Дарт, хотя сомневался, что готов услышать правду.
– Из-за Чарми. – Голос Деса предательски дрогнул. – Я снова встретил ее, во время сеанса.
– Это невозможно. Она мертва.
– Но я говорил с ней. И слышал, как звенят колокольчики в ее волосах.
– В пьяном бреду и не такое померещится.
– Тогда я был трезв! – заявил Дес. – Это обязательное условие для всех участников сеанса.
– Как и возлияния после?
– Нет. Это случайно вышло.
– Ясно. Споткнулся о бутылку, упал и не уследил за штанами.
– Кстати, следить за языком тоже полезно.
Дарт принял совет и замолк. Некоторое время они оба сидели, не проронив ни слова. Дес хмурился и тер набрякшие веки, чтобы окончательно прогнать пелену, прилипшую к глазам.
– Я просто хотел попрощаться, – с горечью сказал он.
– Ты скорее попрощаешься с рассудком.
– Уж лучше свихнуться так, чем от мыслей, которыми не с кем поделиться.
– Ты мог бы поговорить со мной.
– Не мог, – грубо оборвал его Дес. Отставил кружку на бортик ванны и наклонился вперед. От него все еще разило, под глазами залегли фиолетовые тени. – Когда мы в последний раз виделись с тобой? Когда изливали друг другу душу за рюмкой-другой? – Вопросы повисли в воздухе, и Дарт не нашел, что ответить. Он мог сказать «давно» или «не помню», но почему‑то это казалось еще хуже, чем молчание. Дес шумно выдохнул и подытожил: – Ты не со мной. Ты с ней. И раз уж решил, будто меня теперь не существует, не нужно вспоминать обо мне, лишь бы поумничать.
– Прости, я…
– Ой, заткнись. – Он скривился. – У меня сейчас голова треснет.
Плечи Дарта бессильно опустились. То, что он упорно не замечал, о чем не думал, занятый другими заботами, внезапно обрушилось на него вместе с чувством вины.
– Прости, – повторил он исступленно. – Я должен был поддержать тебя, заметить…
– Да отвяжись уже, – снова перебил Дес. – Лучше возвращайся в контору. Уверен, у тебя есть дела поважнее, чем возиться со мной.
В его словах сквозила обида, в чем он ни за что не признался бы, хотя этого и не требовалось. Им обоим следовало оказаться на грани, чтобы понять: всякая дружба истончается и рвется, если тянуть в разные стороны.
Помятый и измотанный, будто сам провел ночь за спиритическим столом, Дарт вернулся в контору. Было бы лучше не попадаться на глаза сотрудникам, но, как назло, коридоры наводнились людьми, и каждый норовил зацепить его: приветствием, рабочим вопросом или оценивающим взглядом. Всякий раз он натянуто улыбался в ответ, говорил односложно, на ходу, не задерживаясь, чтобы коллеги не учуяли горький запах дыма, въевшийся в пальто. Под ним явно ощущался липкий холод мокрых рукавов, вместе с влагой впитавший крепкий травянистый дух снадобий.
Оправдать его долгое отсутствие и странный вид могла разве что легенда о том, как он по долгу службы посетил подозрительный дом, а тот на поверку оказался зловонной клоакой. Однако к тому моменту, как эта мысль пришла к нему, Дарт уже добрался до двери, отмеченной табличкой с его новообретенным именем. Оно до сих пор казалось ему чужим, и порой, врываясь на территорию некоего господина Холфильда, Дарт ожидал встретить другого человека – настоящего домографа вместо самозванца вроде себя.
Единственным, с кем бы он мог столкнуться там, был Ларри. После того как огонь уничтожил Танцующие дома, их лютены оказались не у дел, но при Дарте получили новую работу: прилежный Ларри занял архив, а неугомонный Лоран стал посыльным. Многие в конторе не знали о близнецах и принимали их за универсального помощника, причем весьма эксцентричного, непостоянного и успевающего быть в двух местах сразу.
– О! – вместо приветствия воскликнул Ларри, оторвавшись от бумаг. – Тебя ждут. – И ткнул пальцем в сторону боковой двери в кабинет, доставшийся Дарту со всеми вещами от его предшественника, начиная от инструментов и заканчивая резной картой города с миниатюрными копиями зданий и точно воспроизведенным планом улиц.
Получив известие, он решительно направился к себе, будучи уверенным, что застанет Флори, но ошибся и вслед за разочарованием испытал удивление.
В кресле, поджав ноги, сидела Офелия. Сброшенные ботинки лежали под столом, раскрытая книга – у нее на коленях. Судя по количеству прочитанных страниц архитектурного справочника, она ждала уже не первый час.
– Ты чего? – растерянно спросил он.
– За мной приходили в школу, – ответила Офелия, пытаясь справиться с эмоциями, но голос ее предательски дрожал. – Две грымзы из приюта. Но я успела сбежать от них.
Выслушав, Дарт похвалил Офелию за то, что она пришла в домографную контору, а не домой, где ее искали бы в первую очередь. Возможно, Флори уже донесли о случившемся. «Тогда почему она еще не здесь?» – справедливо заметил детектив. «Потому что она больше не полагается на его помощь, придурок», – из глубины сознания огрызнулся хмельной. Дарт мотнул головой, чтобы прогнать навязчивые мысли. Только этого бардака не хватало!
– Я пошлю за Флори машину, – проговорил Дарт, переключив внимание, – а потом вместе решим, где вам лучше переждать время до отъезда.
– А ты?
– Что я?
– Ты разве с нами не едешь?
– Кто‑то должен приглядеть за Бо, – отшутился он и вышел из кабинета.
В архиве Ларри скатывал чертежи в тугие рулоны. В конторе он привык разбирать бумаги, сшивать документы или чинить расшатанные перекладины перекатной лестницы, поэтому обрадовался, что ему доверили важное дело и дали служебный автомобиль с водителем. В свою бытность лютеном Ларри выполнял мелкие поручения Эверрайна, когда способность принимать обличье ворона могла пригодиться, что в спокойные времена случалось очень редко. В память о своей силе, утраченной вместе с безлюдем, он продолжал носить вороньи перья в волосах, из-за чего взлохмаченная шевелюра еще больше напоминала птичье гнездо.
Отдав распоряжения, Дарт занял себя работой. На столе накопились новые заявки от беспокойных жителей, переживающих за свои дома, и сразу же ему попалась история фермера: он подозревал, что его старый амбар превратился в безлюдя. Это было распространенное явление, когда сильный ветер «оживлял» ветхие здания, а люди жаловались на вой, грохот и присутствие чего‑то живого и зловещего. Для отказа хватило бы и того, что речь шла о хозяйственной постройке, а не о заброшенном доме, способном обрести разум. Остальные заявки Дарт одобрил и внес в свой график, отметив, как наивно и самонадеянно строить планы в сложившихся обстоятельствах.
Пока он разбирался с бумагами, Офелия сидела в кресле и читала – больше от скуки, чем из интереса к теме, что было понятно по выражению ее лица. Тишину нарушали шелест страниц, тиканье часов и гул паровых труб. Вскоре донеслись шаги, и Ларри заглянул в кабинет, чтобы отчитаться: он вернулся один; дверь ему не открыли, да и Флори, судя по оставленным на снегу следам, ушла в город.
Дарт побарабанил пальцами по столешнице. Ему не хотелось разводить панику только из-за того, что Флори не оказалось дома, и все же его беспокойство нашло поддержку в сознании. «Что‑то случилось, что‑то случилось», – зашептал в голове трус, но его тут же грубо оборвал хмельной: «Заткнись!»
– Ты мне? – с удивлением переспросил Ларри.
Дарт и сам не понял, как вышло, что произнес это вслух. Ему вдруг стало нечем дышать, он качнул головой, утер лоб ладонью и потянулся к графину с водой. Осушив стакан, Дарт снова обрел контроль над своим голосом: