Для служебного пользования
Слоны оставались в городе. Ситуация казалась спокойной, животные безобидными, и все же, несмотря на мягкие и незаметные действия государства, по столице стали распространяться слухи о первых происшествиях. Говорили (впрочем, без особенной уверенности), что кое-где животные начинают вести себя агрессивно и даже нападают на людей. Кое-кто из соседей Анны утверждал даже, что среди горожан уже есть серьезные травмы и даже… пролита первая кровь, и вовсе не слоновья! Кто-то рассказал ей, будто бы даже имеются фотографии, и Анну это очень напугало:
«Папа, ты слышал, говорят, что слон растоптал пятилетнюю девочку?!»
«Господи, да откуда у тебя эта информация?»
«Люди говорят…»
«Люди много чего говорят, а в таких ситуациях и подавно, однако я почему-то не видел ни одной новости об этом!»
«Говорят еще, что не только на окраинах, но и рядом с нами слоны тоже атакуют людей…»
«Ну что за вздор?!»
Несмотря на усилия МВД, слухи распространялись стремительно (едва ли нашелся бы в те дни человек, который ничего не слышал о затоптанных горожанах). Впрочем, паники не случалось. Редкая тревога — да, избирательная растерянность — да, считаные неудобства — может быть, но не более того. Если в те дни и появились первые пассионарии, призывавшие немедленно разобраться в ситуации, людей таких было мало. В большинстве своем общество продолжало демонстрировать спокойствие:
«Нужно разобраться с тем, что происходит!»
«А при чем здесь вообще я? Я своими действиями могу только навредить! Пусть действуют профессионалы!»
«Я, что ли, их сюда пригласил?»
«Отчего я должен чувствовать страх за то, к чему не имею никакого отношения?»
«По телевизору говорят, что все под контролем!»
Подслушивая разговоры в ресторанах и кафе, испытывая первые признаки подступающей тревоги, Анна замечала в те дни, что вместо поиска решений горожане все чаще соревновались в изобретении оправданий:
«Нужно доверять властям! Они знают, что делать! Если каждый будет наводить порядок по своему усмотрению — получится хаос!»
«Ну уж если там, наверху, даже самые влиятельные люди страны не могут ничего предпринять, то что же могу сделать я?»
«Слоны есть везде — если мы избавимся от этих — все равно потом придут новые! Нужно просто переждать!»
«Всему есть свои основания — на все воля божья!»
«Не думаю, что сейчас нужно провоцировать слонов. Лучше худой мир, чем война с огромными животными, которые к тому же совершенно непредсказуемы! Если мы разозлим их — будет только хуже!»
«Вообще-то, если посмотреть на историю, то это исконно их земля!»
«Я животными не интересуюсь…»
В те первые недели, пытаясь разобраться в себе, Анна не понимала: всеобщая отстраненность успокаивает или пугает ее? Стараясь трезво оценивать ситуацию, преодолевая собственные чувства, связанные с приходом слона, Анна замечала, что люди в массе своей ведут себя более чем спокойно, но означало ли это, что и ей следовало поступать так же? И что, черт побери, означало это спокойствие?!
Знакомые и друзья (все, кроме Павла) предпочитали оставаться в стороне. Говорить — да, выдвигать идеи — тоже, но ни в коем случае не переходить к действиям, потому что мало ли что…
Анна наблюдала, как начинается осада человека и распространяется вирус тишины. Кажется, лишь много месяцев спустя она поймет, что уже тогда, в самые первые недели нашествия, осознанно или нет, умело или комично, горожане наскоро прятали страхи. Тревогу заливали вином и успокоительными, ужас — занюхивали кокаином. Испуг скрывали под улыбками, а панику трансформировали в скупку продуктов и бесполезных вещей. Теперь Анна вспоминала, что тогда, в первые недели, стоя где-нибудь на светофоре в центре города, наблюдала оцепенение прохожих. Как ни силились они делать вид, что ничего особенного не происходит, дрожь выдавала фобии. Нервозность и волнение затопляли воздух, и, хотя всяк тогда старался быть хладнокровной копией себя, наигранное безразличие выдавало великий испуг, который, и в этом все же следовало признаться хотя бы тайком и хотя бы самой себе, овладевал и Анной…
К сожалению, мало кто из комментирующих замечает, что перед нами большой зеленый роман — роман нового ветра. Мне странно, что никто из комментирующих не видит, что в этой книге поднят столь актуальный сейчас вопрос климатической повестки. Почему речь здесь идет о слонах? Ответ на поверхности! Потому что природа требует свое! Этот текст — серьезный манифест — наша планета на грани вымирания! Эта книга буквально кричит нам, что мы не готовы быстро и четко реагировать на случившиеся изменения. Мы, люди, губим нашу Землю, и так как среди нас не оказывается сильных персон — животные вынуждены защищать наше общее будущее! Активист13
Господи, этих больных леваков-гринписовцев здесь только не хватало! Понятно же, что эта книга ни про какой ни про климат, а про отсутствие понимания и близости между поколениями! Здесь у нас классическая проблема отцов и детей! Проблемы в семье, которые всем очевидны, но которые никто не хочет замечать! Арина-балерина
А мне кажется, что как всегда у этого автора, это роман о (34 по горизонтали, шесть букв) Аноним
Сов. Секретно
Министру внутренних дел
Оперативный план обеспечения безопасности правительственных зданий
В связи с хаотичной и непредсказуемой обстановкой в столице, вызванной появлением большого количества габаритных животных, возникает необходимость в усилении безопасности объектов государственной важности. В срочном порядке предлагается:
Обеспечить установку дополнительных камер видеонаблюдения с удаленным контролем прилегающих территорий, а также отслеживанием периметра и подступов к зданиям государственной важности). Провести работы по укреплению окон, дверей и внутренних перегородок с использованием бронепленки и усиленной фурнитуры (сделано). Установить металлические барьеры на возможных маршрутах подхода слонов к зданиям (препятствия должны выглядеть как элементы благоустройства (клумбы, ограждения). Организовать запасные выходы для эвакуации сотрудников в случае угрозы. Разместить мобильные группы полиции и внутренних войск в пределах 500 метров от правительственных зданий. Группы должны находиться на закрытых объектах (парковках, складских помещениях) и быть готовы к быстрому развертыванию. Оснастить группы средствами нелетального и летального воздействия. Использовать соседние здания как временные пункты укрытия для высокопоставленных лиц.
Для служебного пользования
Они познакомились за год до нашествия слонов. Вместе с подругой Анна пришла в бар, где выступал известный комик.
— Первый раз вижу, чтобы во время моего выступления кто-то разгадывал кроссворд! — подсев, с улыбкой сказал Павел.
— Как называется человек, который изучает слонов? Одиннадцать букв…
— Может быть, — Павел взял у Анны ручку и вписал слово.
— Подходит…
Анна улыбнулась, и Павел влюбился. Она поблагодарила его, и он был потрясен тем, как она говорит. Слушая Анну, с первых минут Павел испытывал невероятное счастье совпадения, когда получаешь физическое наслаждение от того, как и о чем говорит женщина, сидящая напротив. Анна околдовала его. Ритмом, чувством юмора. Каждая фраза, всякое замечание попадали в самое сердце.
Весь тот вечер и всю ту ночь, когда в большой компании друзей они переходили из бара в бар, он испытывал тихий восторг. Уже в те первые часы, разглядывая Анну, он понимал, что совершенно потерян, однако из последних сил отшучивался, стараясь не напугать ее.
Коготок увяз.
В ту ночь они не разошлись по домам и следующим утром все той же большой компанией сперва позавтракали в кафе возле театра, а после отправились гулять по городу в направлении его любимого ресторана, который ей не понравился.
Во время обеда Анна сидела рядом. Ее идеальные, красивые и тонкие руки были оголены, и Павел не сводил глаз с ее татуировки — написанной от руки цитаты великого поэта:
Неистов и упрям, гори, огонь, гори
Вечером следующего дня, вновь в баре, во время его выступления, Павел попросил посадить Анну в первом ряду. Спецоперация удалась, и он чувствовал, что в его жизни случаются самые счастливые часы — его шутки нравились и ей, и залу. Трепет. Эйфория. Буря чувств. Она улыбалась. Казалось, никогда ранее он не был так смел и успешен. Проговаривая старый и новый материал, он непременно смешил публику и был уверен, что все завидуют ему — он был весел, остроумен и влюблен. Стоило ему отвлечься и посмотреть на Анну — по телу тотчас начинали катиться мурашки. Он чувствовал себя футболистом, который забивает гол в финале чемпионата мира, он чувствовал себя хирургом, который спасает человека после девятичасовой операции на сердце, он чувствовал себя великим виолончелистом, который дает лучший в жизни концерт с оркестром.
Следующим утром он уезжал на север страны, где выступал. До отъезда оставалось всего пара часов и, набравшись смелости, Павел пригласил ее на завтрак. Спустя несколько недель она признается ему, что, собираясь на то их первое настоящее свидание, вдруг почувствовала, что волнуется.
Он стеснялся. Глупил, шутил, старался быть собой и уговаривал ее съесть паштельку. Смотрел на часы и понимал, что еще никогда время не таяло так быстро и невыносимо нежно, словно крем на ее губах. Он не помнил, о чем они говорили. Она тоже.
Они попрощались, и абсолютно очарованным человеком он покинул город, чтобы на берегу моря смешить людей и тосковать по Анне. Павел бесконечно ждал того момента, когда сможет вернуться в номер, чтобы позвонить ей. Когда это наконец случалось, он был на седьмом небе от счастья. Они говорили без остановки ночи напролет. Одна тема сменяла другую, и это были совершенно удивительные разговоры, которые, как ему казалось, будут длиться вечно.
«Символизирует ли флаг родину?»