4. Ведь гравитация – это великий хореограф, управляющий динамикой Вселенной. Но, согласно первым грубым оценкам, полученным Каптейном и британским астрономом Джеймсом Джинсом, силы тяготения одних лишь видимых звезд недостаточно для объяснения звездных движений. В многословном резюме своей 26-страничной статьи Каптейн это сформулировал следующим образом: «Можно полагать, что, когда теория будет усовершенствована, количество темной материи можно будет определить по ее гравитационному влиянию». А еще он написал в статье: «Значит, у нас есть способ оценки массы темной материи во Вселенной»5.
Да, способ есть. А вот точного ответа пока нет. Каптейн так и не успел усовершенствовать свою теорию. Он умер в Амстердаме в 71 год, через шесть месяцев после опубликования его эпохальной статьи.
Смерть всегда преждевременна, но в данном случае особенно печально, что старуха с косой не задержалась на десяток лет – особенно если вспомнить про огромное количество полученных в то время в астрономии результатов. Всего через 16 месяцев после кончины Каптейна Эдвин Хаббл (в честь которого назван знаменитый космический телескоп) установил, что спиральные туманности – это на самом деле «островные вселенные», то есть галактики, расположенные далеко за пределами Млечного Пути. Спустя шесть лет Милтон Хьюмансон и другие астрономы, в том числе Хаббл и бельгийский космолог Жорж Леметр, на основе полученных Слайфером данных исследовали скорости удаления от нас этих других галактик и пришли к выводу, что мы живем в расширяющейся Вселенной. А в 1932 году ученик Каптейна Ян Оорт продолжил дело своего учителя и заключил, что в плоскости Млечного Пути содержится большое количество темной материи. Каптейну бы это очень понравилось.
На протяжении 20-х годов прошлого века астрономы установили (главным образом благодаря усилиям Харлоу Шепли), что наша Галактика гораздо больше и имеет намного более плоскую форму, чем вселенная Каптейна, – она скорее напоминает лаваш, а не сдобную булочку, – и что Солнце с Землей удалены от ее центра на расстояние около 25 000 световых лет. А еще Оорт сумел в 1927 году доказать, что Млечный Путь вращается и что скорость его вращения больше вблизи центра и меньше у краев. Усредненное движение составляющих его звезд управляется тяготением всей системы в целом.
Оорт был одним из величайших астрономов XX века. Он был основателем радиоастрономии и внес большой вклад в понимание многих явлений и объектов, включая вращение нашей Галактики, взрывы сверхновых, сверхскопления галактик и происхождение комет6. Оорт родился 28 апреля 1900 года и вырос в расположенной неподалеку от Лейдена деревне Устгест. В 1917 году он решил изучать физику и астрономию в Гронингене, расположенном в 200 километрах к северу от Лейдена. Это стоило того, потому что, как сказал Оорт, «там был Каптейн». На протяжении всей своей долгой жизни Оорт не переставал восхищаться своим учителем и его трудами. Оорта – блестящего студента, да к тому же еще и любителя гребли и конькобежца – особенно интересовали высокоскоростные звезды – редко встречающиеся в Млечном Пути «экстремалы», которые бешено носятся среди прочих, еле ползущих звезд. Опять сплошная динамика – совсем как у самого Каптейна. Это и стало темой диссертации, которую Оорт защитил в 1926 году7.
В сентябре 1922 года, вскоре после смерти своего учителя, Оорт перебрался в Йельский университет, где работал вместе с американским астрономом Фрэнком Шлезингером. Затем, в 1924 году, он вернyлся в Нидерланды, где и осел. Вся оставшаяся профессиональная жизнь Оорта прошла в Лейденской обсерватории, где он, в частности, выполнил свои пионерские исследования вращения Млечного Пути – нашей Галактики. Результатом этих исследований стала упомянутая выше статья 1932 года, опубликованная в журнале Bulletin of the Astronomical Institutes of the Netherlands под непритязательным названием «Сила, создаваемая звездной системой в направлении, перпендикулярном плоскости Галактики, и некоторые смежные проблемы»8. Впоследствии она стала известна просто как статья о темной материи.
Это трудночитаемая статья на 38 страницах со множеством таблиц, графиков и уравнений. Оорт в основном применяет описанные за 10 лет до него Каптейном методы и приходит к выводу, что в плоскости Млечного Пути содержится большое количество невидимой массы – о чем уже ранее догадывались Джинс в 1922 году и шведский астроном Бертил Линдблад в 1926-м.
Суть оригинального подхода Оорта состояла в изучении движений звезд в вертикальном направлении, то есть в направлении, перпендикулярном плоскости Галактики. На основе характеристик этих движений он смог оценить количество гравитирующего вещества в галактической плоскости. Звезды обращаются вокруг центра Галактики – например, Солнце совершает один оборот по галактической орбите за 225 миллионов лет. Но кроме этого звезды также медленно скачут вверх-вниз подобно лошадкам на карусели. Именно эти движения обеспечивают поддержание вертикальной протяженности («толщины») Млечного Пути на уровне около 1000 световых лет. Сила тяготения не дает большинству звезд слишком удаляться от плоскости – расположенная непосредственно вблизи плоскости масса видимой и невидимой материи притягивает отлетающие звезды обратно.
Изучив вертикальное распределение звезд в окрестностях Солнца и измерив их скорости в вертикальном направлении, можно вычислить местную плотность материи в плоскости Галактики. А сравнение этой плотности с количеством видимых звезд и оценкой их масс позволяет получить представление о количестве темной материи.
Полученная Оортом оценка местной плотности вещества составляет всего 0,0000000000000000000000063 грамма на кубический сантиметр (6,3 × 10–24 г/см3) плюс-минус 20 %. Это исключительно малая величина – ведь Вселенная состоит в основном из пустоты. И все же это примерно в три раза больше суммарной массы звезд и облаков межзвездного газа. Оорт обнаружил, что в Галактике вещества гораздо больше, чем мы видим, что свидетельствует о значительном количестве темной материи. Он также пришел к выводу, что распределение темной материи отличается от распределения видимого вещества. Как Оорт отметил в резюме своей статьи, «есть признаки того, что невидимая масса концентрируется к галактической плоскости сильнее, чем видимые звезды».
Оорт опубликовал свою статью в нидерландском журнале, и, хотя она была написана на английском языке, внимание на нее обратили далеко не сразу. Правда, швейцарско-американский астроном Фриц Цвикки, по-видимому, был знаком с ней в 1933 году, когда обнаружил огромное количество темной материи в скоплении галактик в созвездии Волосы Вероники. Статья Цвикки, опубликованная в другом малоизвестном европейском журнале, вышла через год после статьи Оорта, но представленные в ней свидетельства были более убедительными и тревожными. Вообще-то результаты Цвикки оказались настолько из ряда вон выходящими, что большинство астрономов предпочли попросту не замечать их в надежде, что проблема как-нибудь сама рассосется. На протяжении нескольких десятилетий открытие темной материи Фрицем Цвикки оставалось чем-то вроде невидимого слона в космологическом доме.
Цвикки родился 14 февраля 1898 года в Варне, на черноморском побережье Болгарии9. Но его родители были гражданами Швейцарии, и с шести лет он жил со своими дедом и бабушкой в деревне Гларус в восточной части Швейцарских Альп. Цвикки учился по специальностям «математика» и «физика» в Швейцарской высшей технической школе (Политехникуме) в Цюрихе – том самом институте, где Альберт Эйнштейн в 1900 году получил диплом преподавателя. В 1925 году Цвикки перебрался в Калифорнийский технологический институт (КАЛТЕХ), где работал ассистентом Роберта Милликена – выдающегося специалиста по физике твердого тела, который двумя годами ранее был удостоен Нобелевской премии. Правда, вскоре Цвикки потерял интерес к физике твердого тела и стал заниматься астрономией. КАЛТЕХ в Пасадене располагался прямо у подножия обсерватории Маунт-Вилсон, где на телескопах работали ученые мирового класса. Вскоре Цвикки оказался в компании самых выдающихся астрономов того времени – Хейла, Хаббла и Вальтера Бааде. Блестящий и решительный бунтарь Цвикки тоже стал звездой астрономии.
В своей опубликованной в 1933 году работе Цвикки использовал важнейший наблюдательный метод – измерение красных смещений. Красное смещение – это небольшой сдвиг длин волн, наблюдаемый у быстро удаляющихся от нас источников света. Чем быстрее удаляется от нас объект, тем более красным он выглядит. Это эффект Доплера, с которым все мы сталкиваемся, когда мимо проносится машина с сиреной. Сам тон издаваемого сиреной звука не меняется, но, пока машина приближается, мы слышим более высокий звук (с более короткой длиной волны), а после того, как машина промчится мимо и начнет удаляться, тон воспринимаемого нами звука сменяется на более низкий (с большей длиной волны). Воспринимаемое нами изменение длины волны пропорционально скорости, с которой машина приближается к нам или удаляется от нас. Аналогичным образом ведут себя и волны света: если источник движется к нам, то его излучение воспринимается как более коротковолновое (то есть более «голубое»), а удаляющийся от нас источник света выглядит слегка краснее.
К началу 30-х годов XX века астрономы измерили красные смещения нескольких десятков галактик. К их удивлению, значения красного смещения – и соответствующие скорости удаления – оказались больше для более далеких галактик. Этот замечательный факт навел Хаббла и Леметра на мысль, что причина увеличения космических расстояний не в том, что галактики разбегаются от нас, а в расширении самого пространства, увлекающего вкрапленные в него галактики.
Хотя сама мысль о расширяющейся Вселенной Цвикки вначале крайне не нравилась, он потратил много времени на изучение красных смещений галактик. В скоплениях галактик (огромных сборищах из многих сотен галактик, расположенных в одной области пространства) все их члены удаляются от нас – расстояние до скопления увеличивается вследствие расширения Вселенной. Но галактики в скоплении еще и движутся относительно друг друга подобно пчелам в рое. Поэтому скорости их удаления немного различаются. Некоторые движутся к нам – скорости их удаления (и, следовательно, их красные смещения) чуть меньше скорости удаления (и, соответственно, красного смещения) всего скопления в целом. Другие члены движутся в противоположном направлении, и поэтому скорости их удаления от нас (и, соответственно, красные смещения) оказываются слегка больше средних значений для всего скопления. Наблюдаемый разброс красных смещений галактик дает представление о движениях галактик внутри скопления, и ему соответствует определенный разброс скоростей. И в этом случае такие движения также определяются тяготением скопления как целого подобно тому, как движения звезд в нашей собственной Галактике определяются ее массой.