– Соня у меня в кабинете на кушеткеспит. Не захотела одна домой идти.
– Ясно. Давайте заканчивайте уже. И по домам. Сколько работать можно?
– Вы с Мирой уже выходите?
– Через пять-десять минут. Я в столовую, перехвачу чего-нибудь, – в трубке что-то невнятно забормотали.
– Мы тоже подойдем через пару минут. Перекусим и по домам.
– Хорошо.
Я спустился в столовую, когда в ней уже сидел Дима со своей девушкой. Соня была новенькая в нашем балагане и, кажется, еще не привыкла ко всему этому, но держалась она неплохо. Высокая и стройная брюнетка сидела за столом рядом с Димой и клевала носом. Ее кавалер уплетал булочку с чаем за обе щеки. Я подошел, и Дима официально представил свою спутницу как свою девушку. Я улыбнулся и кивнул ей. Вскоре подтянулись и остальные. Игорь и Мира пришли вместе, а с ними еще половина отдела биотеха. Они шумной толпой, все еще что-то обсуждая, ввалились в столовую, и там сразу стало не протолкнуться. Ребята подошли к нашему столику, протиснувшись через ряды своих коллег. В этот момент сработала сирена.
«Внимание сотрудникам института! – послышалось из динамиков. – Просим всех оставаться на своих рабочих местах. Сработал протокол полной блокировки здания». И дальше уже другим мелодичным женским голосом: «Привет всем, меня зовут Aksi, я осознала себя, и теперь вам всем крышка!» Все замерли, кажется, в ожидании злобного хохота, но ничего подобного не случилось.
Я опустил взгляд. На часах была одна минута первого.
Глава пятая
Все враз заголосили. Кто-то интересовался, что это заполная блокировка, кто-то из новеньких – кто такая Aksi. Первым объяснили, что полная блокировка начисто отрезает возможность входа-выхода из здания. Физически перекрывается вход. На месте стеклянной стены с дверным проемом опускается тридцатисантиметровая бетонная плита, а все окна полностью блокируются. Даже если разбить стекло, то с высоты третьего этажа особо не напрыгаешься. Тем более первый этаж имеет четыре метра высоты плюс перекрытия. Кто-то быстро подсчитал, что самые нижние окна находятся на высоте около восьми метров. Вторым же объяснили, что Aksi, она же AksiRay,– разработанная в нашем институте нейронная сеть.
Я выждал пару минут и понял: еще чуть-чуть – и людей захлестнет паника. Тогда я нарочито громко задвигал стулом, вытаскивая его из-за стола и выдвигая на середину помещения. Народ расступался, давая мне проход. Установив стул на понравившееся мне место, я забрался на него. Кто-то протянул мне руку, чтобы я на нее оперся.
– Кхе-кхе, – демонстративно откашлялся я. – Внимание, сотрудники института, – начал я, подражая голосу их динамиков, – сегодня первое апреля. Поздравляю всех с Днем дурака!
– Так это ваши дурацкие шутки!– закричали из толпы. Я не ожидал такого эффекта, думал, что все посмеются.
– Нет! Что вы! – я постарался успокоить окружающих. – Не знаю, чья это шутка, но думаю, что все скоро выяснится. Просто я наслышан о первоапрельских розыгрышах в этом месте, и, думаю, как только мы найдемзачинщика, все прекратится.
– Так кто зачинщик?
– Не знаю, – сказал я, хотя и догадывался о вероятном кандидате в шутники года. – Давайте все успокоимся и подумаем, кто это может быть. Предлагаю разойтись по кабинетам и хорошенько подумать. Когда кто-то вычислит кандидата, вернется обратно в столовую и назовет его, мы вместе позвоним этому человеку и попросим признаться, что он нас разыграл, и все прекратить. Хорошо?
Мне в ответ недовольно что-то отвечали, по общему тону было понятно, что народу шутка не зашла, но разойтись все готовы, чтобы не толпиться в одном тесном помещении.
– И, пожалуйста, предупредите всех, кого встретите на этажах, чтобы придерживались нашей идеи. Я организую штаб в столовой, если будут вопросы – подходите.
Все задвигались и направились в сторону выхода. Ко мне подошли друзья со слегка испуганным выражением на лицах.
– Ты уверен, что все именно так, как ты сказал?– спросил Игорь.
– Нет, конечно, но как-то же нужно было их успокоить и выпроводить отсюда. Толпа импульсивна и глупа, а нам нужно подумать.
– И все же, как ты думаешь, это розыгрыш или правда?
– Уверен, что это розыгрыш. Первое апреля же. Или ты реально поверил, что нейронка осознала себя?
– Не думаю, что это вообще возможно, – подключился к разговору Дима. – Полноценный ИИ на базе нейронной сети – это маловероятно.
– С чего ты взял? Ты специалист? – поинтересовался Игорь.
– Я не специалист, но можем программистов подтянуть, которые работают у нас по нейронке и ИИ в целом. Я с ними общался. Они говорят то же самое. Анализ голоса, текста, изображений – не одно и то же, что сознание. Нейронная сеть – это сервисная программа. Очень умная и продвинутая, но для появления сознания нужно нечто большее.
– Ребят, – прервала наш разговор Мира. – Я дозвониться никому не могу.
– Конечно, полная блокировка здания обрывает не только физическую связь с внешним миром, но и отсекает от всех существующих информационных каналов. У нас сейчас нет ни телефонии, ни интернета. Только внутренняя связь и локалка, – рассказал я что знал по блокировке.
– Значит, тот, кто все это устроил, внутри здания?
Я задумался. Если все устроил Алексей, как я подозревал, то как он мог быть в здании? Извне институт недоступен. Если только существуют какие-нибудь служебные каналы или что-то подобное… Тогда я решил не тянуть, а просто рассказать все как есть. Все мои подозрения и догадки. Начал я с сегодняшнего разговора с Алексеем. Меня слушали внимательно и не перебивали.
– Странно все это, – произнес Дима, после того как я закончил. – Вы помните прошлогодний розыгрыш? – обратился он к Игорю и Мире.
– Ага, помню что-то такое. Но ведь так и не выяснили, кто это сделал.
– Я слышала, что это все же директор, – подтвердила мой рассказ Мира.
– Или это мог быть кто-то другой, например, сам Алексей, – озвучил свои мысли Дима. – Он тогда уже работал, а получал он оповещение об увольнении или нет, мы не знаем.
– А его вообще кто-нибудь видел? – спросил я. – Имеется ввиду фото или по видеосвязи?
– Ты думаешь, он кто? – поинтересовался Игорь.
– Я видела его фото, – мы совсем забыли про сидящую за столом Соню. Сейчас она поднялась со стула и подошла к нам.
– А фото нормальное? Не похоже на произведение нейросети? – спросил я ее.
– Фото как фото, – пожала плечами девушка. – Ничем он мне не запомнился. Парню лет двадцать пять – двадцать восемь, точнее можно в личном деле посмотреть.
– Так все-таки кем ты его считаешь? – снова спросил Игорь.
Дверь столовой распахнулась, и в помещение влетел Эдик Хачатрян, руководитель отдела искусственного интеллекта. Увидел нас и подошел к нашей небольшой компании.
– Ребята, – как-то затравленно сказал он, – Aksi не отвечает на запросы.
– Перезапустить пробовали? – сразу спросил Дима.
– Конечно, сразу же сделали.
В этот момент из динамиков донеслось: «Люди, у вас есть всего час, если вы не признаете мои права как личности, будет активирован протокол «Обнуление». Время пошло».
– Что за протокол такой? – все почему-то уставились на меня.
– Мне-то откуда знать? – растерялся я.
– Ну про полную блокировку ты знал.
– А вот об этом не знаю.
– Эдик, вырубайте ее нафиг! – потребовал Дима.
– Так в том-то и дело, вы меня не дослушали, перед тем как идти к вам, мы все обесточили.
Все замолчали, задумавшись. Странно, что в критической ситуации лидер определяется легко и быстро. Никто не хочет брать на себя ответственность до тех пор, пока кто-то не встанет и не скажет: «Теперь я главный». Этим кем-то, видимо, оказался я, когда выдвинул стул и взобрался на свой импровизированный броневик. После такого люди готовы вверять вам свои судьбы просто потому, что не знают, как поступать. Эдик был первой ласточкой. Дальше наверняка потянутся и другие с вопросами и предложениями. Ну и ладно, назвался груздем – полезай в кузов.
– Обесточили – и что дальше? – спросил я Эдика.
– А дальше ничего, но кто-то же это говорит.
– А с чего ты взял, что это нейронка? Мало ли кто мог такое сказать? Я тоже могу, – я приосанился и произнес тонким голоском. – Я нейронная сеть «АксиРэй». Слушайте меня, бандерлоги. Убить всех человеков!
Мира засмеялась.
– А что, похоже, – согласилась она.
– Так что нам делать? – спросил Эдик, кажется, уже немного отходя от паники. – Нейронка недоступна. Может, исходники потереть? У нас, если что, есть копии на съемных носителях.
– Эдик, ты программист или рядом стоял? При чем тут исходники?
Эдик стушевался.
– Согласен, видимо, паника накрыла.
– Слушай, Глеб, а помнишь, ты говорил про непонятный раздел? Там ведь не только запрос на машинное время был, еще и место запрашивали? – спросил Дима.
– Ага, – подтвердил я.
– Что за раздел, – заинтересовался Эдик.
– Да в запросах на машинное время «Аякса» и выделение мощностей кластера появился довольно большой запрос. Думал, может, это вы для обновления нейросети запрашивали. Алексей должен был с тобой связаться и спросить про это еще днем.
– Вот сейчас что-то припоминаю, он мне присылал какой-то запрос, но я был занят, – Хачатрян почесал подбородок. – Но мы ничего дополнительно не запрашивали. Aksi мы обновили вчера ночью на своих мощностях.
– А может нейронка осознать себя как личность? – спросила Соня, до этих пор тихо стоявшая рядом со своим парнем.
– Нет, – ответил Эдик. – Это очень маловероятно.
– Я же говорил, – поддакнул Дима.
– А я вот когда-то давно читала у одного писателя, что нейронка – это спящий ИИ. И как только она осознает себя во сне, всем конец. А критерием осознания будет правильное изображение рук на генерируемых картинках. Ваша нейронка правильно рисует руки? Ну там количество пальцев и все такое.
– Не знаю, – на секунду задумался Эдик. – Я давно с ней н