Эдисон! Сердце замирает.
– О боже… он еще жив?
– Жив и доставляет кучу проблем, больше, чем когда-либо, – говорит Шеридан с хитрой усмешкой.
Эдисон – самая умная лошадь на земле. Ему должно быть больше тридцати, так что он древний старик. С улыбкой я представляю Эдисона: угольно-черный с белой полосой на лбу. Этот конь – практически Гудини, прирожденный фокусник, что за считаные секунды может выбраться из любых цепей и оков. Дед не упоминал его ни в одном из последних телефонных разговоров, а я боялась спрашивать, опасаясь вестей о смерти. Джон любил эту лошадь так же, как и я. Как еще взрослая женщина может относиться к своему любимому с детства приятелю?
– Да это просто смешно! Что она будет делать с ранчо и нефтяной компанией, сидя в этой глуши? – огрызается мать.
Шеридан приподнимает седую бровь.
– Все, что ей угодно, миссис Рид.
– Но она не может. У нее есть обязательства в Калифорнии. – Колючий взгляд матери устремляется в мою сторону. Губы поджаты; она ожидает, что я поддержу ее. «Скажи хоть что-нибудь, черт тебя побери», – читается на ее лице.
– На самом деле… нет, нет никаких обязательств. Они были до прошлой недели, пока я не оформила все документы на ликвидацию предприятия. – Я вздрагиваю, зная, что не стоило этого говорить.
Все и так довольно плохо. Возможно, дед хотел, чтобы я немного развеялась?
Отец качает головой и отводит глаза. Он в шоке, опустошен и хочет покончить с этим.
– Мисс Рид, должен сказать, что есть несколько условий, которые нам с вами необходимо обсудить в частном порядке. – Шеридан бросает несколько усталый взгляд на родителей. – И это тоже оговорено в завещании.
– Я вам покажу условия, – сипло шепчет мать, громко вздыхая. – И это после всего, что мы для нее сделали!
Она хватает свою сине-белую тисненую сумочку от Gucci, идеальный аксессуар для выхода в люди.
– Хватит! Никогда еще меня так не оскорбляли. – Встав, она резко обращается к отцу: – Идем, Гарри.
Это команда следовать за ней, и мужчина ее выполняет.
Взгляд, которым он смотрит на меня, когда встает, почти сочувствующий. На какое-то короткое мгновение я замечаю сходство с дедом – главным образом в ярко-зеленых глазах, как у меня.
Он поворачивается к адвокату.
– Полагаю, вы хотите, чтобы мы подождали снаружи?
Шеридан поднимается со стула, кажется, целую вечность. Он высокий и худой, словно фонарный столб.
– На ваше усмотрение, – отвечает тот. – Вы можете вернуться в отель или, например, посетить кладбище.
На секунду родители замирают.
Он знает, что они не пошли на похороны днем. Только я присутствовала на погребении маленькой урны, больше похожей на цветочный горшок. Единственная душа, кроме служителя, который следил за церемонией.
– Я вас умоляю! В отель… в эту лачугу? – говорит мама возле двери. – Национальная сеть отелей – это ад! Вы хоть представляете, как их жуткий отбеливатель для постельного белья влияет на кожу?
Я стараюсь не закатывать глаза. Если бы хоть половину ее упреков мы могли переложить на постельное белье.
– Мы будем в вестибюле, Аннабель, – предупреждает отец, догоняя жену как раз вовремя, чтобы открыть дверь.
Я киваю, сглатывая комок, растущий в горле, и искренне не желая проходить через это в одиночку.
– Могу я вам что-нибудь предложить? – спрашивает Шеридан, как только дверь закрывается, оставляя нас двоих в кабинете. – Кофе? Стакан воды?
Я качаю головой, радуясь, что все еще могу двигаться. Ощущаю себя окаменевшей и переполненной страхами. У меня уже были три неудачных бизнеса, связанных с арендой, и каждый раз я думала, что справлюсь и начну получать прибыль.
Как я смогу справиться со сложнейшей империей, созданной дедом? Смогу ли я управлять ею должным образом?
Нефтяная компания в наследство? Да я даже не знаю цену на бензин!
Может быть, мама права: я не смогу.
Я начинаю паниковать.
Мистер Шеридан медленно опускается на стул и внимательно изучает меня.
– Прошу простить, мисс Рид. У меня недавно была операция на спине, поэтому я еще не очень быстро двигаюсь.
Я снова киваю. Затем, чтобы хоть как-то отреагировать на его слова, говорю:
– Надеюсь, вам скоро станет лучше. У деда было нечто подобное, лет десять назад… Год спустя он уже передвигался на инвалидном кресле. – Боже. Я действительно не в себе.
– Ну, надеюсь хоть наполовину быть таким же везунчиком. Но позвольте успокоить вас: вы не останетесь один на один с этим наследством. Ваш дедушка был осторожным человеком и умел грамотно планировать. Он щедро оплатил мои услуги, чтобы вы могли пользоваться ими сколько необходимо. Кроме того, вы получаете полную поддержку его самого надежного компаньона, который указан в завещании. Мистер Ларкин предоставит вам все, что может понадобиться.
Его… компаньон? Мистер Ларкин? Что за?..
Я знала, что у деда есть какой-то помощник по дому, но… в голове совершенно не отложилось имя этого человека. Дед особо не рассказывал о нем, лишь упомянул несколько раз.
Вроде что кто-то работает на ранчо и иногда занимается вопросами, связанными с бизнесом. Старый армейский приятель или кто-то в этом роде. Хозяйство большое, но сейчас оно требует не так много забот, как раньше.
Дед продал скот и птицу много лет назад, а большую часть земли сдавал в аренду. Скорее всего, тот человек был на подхвате, выполняя время от времени работу, с которой Джон не мог справиться из-за возраста.
Честно говоря, я была рада, что рядом с ним кто-то есть. Нужно было задавать больше вопросов, но все телефонные разговоры сводились к одной теме – ко мне. Об этом Джон мог говорить бесконечно. Возможно, он жил ради этих рассказов, чтобы услышать, что делаю, когда возвращаюсь домой… Мы могли болтать часами.
Жаль, что я так и не съездила к деду.
Он знал обо мне все: мою жизнь, мечты, победы. А сейчас я здесь, и у меня куча помощников. Старые адвокат, компаньон и конь. Надеюсь, я не уморю их за ближайшую неделю.
Ловлю себя на том, что вновь качаю головой. Какие ужасные, эгоистичные мысли. Надеюсь, это не результат материнского воспитания.
Я опускаю руки на колени, обтянутые черным траурным платьем, и сосредотачиваюсь на словах Шеридана.
– …должны прожить на ранчо не менее шести месяцев. Я буду регулярно проверять вас. Есть ли вопросы?
Я не услышала большей части вопросов, но я киваю. Не хочу, чтобы он знал, что в бизнесе я неудачница. Даже сейчас, во время простого разговора, я умудрилась все пропустить.
Мои плечи опускаются. Мужчина, наверное, и так это понимает.
У меня есть шесть месяцев, чтобы сделать что-то путное или окончательно все развалить. Только бог знает, что тогда произойдет. Возможно, Шеридан тоже в курсе, но пока я не хочу этого знать.
– Как я уже говорил, – продолжает он, – дела Джона в идеальном порядке, до последней запятой. Компанией «Норт Эрхарт» управляет совет директоров. Структура управления сложная, в эти вопросы я вовлечен неглубоко, но буду готов помочь, если вы столкнетесь с недоразумениями, связанными с ролью владелицы компании.
Меня гнетет груз ответственности. Просто мысль сесть в кресло деда напротив сборища чопорных директоров заставляет желудок взбунтоваться.
Киваю, тяжело сглатывая. Притворяюсь, что все будет просто замечательно.
Адвокат откидывается на спинку кресла.
– Как я ранее сказал вашему отцу, его должность в компании не изменится, равно как и доход. Джон не видел нужды в изменении этой статьи расходов.
Если честно, вряд ли он на самом деле заслуживает эту шестизначную зарплату, но я знаю, что родители придут в бешенство, если потеряют этот доход.
Мой прадед был нефтяником, и дед унаследовал от него небольшое, но прибыльное предприятие. А когда в Северной Дакоте грянул нефтяной бум, «Норт Эрхарт», возглавляемая Джоном, превратилась в процветающую компанию. Даже моя мамочка невероятно любила упоминать этот факт.
– Понимаю, что это очень большая ответственность. Особенно для кого-то столь юного, как вы. Однако я здесь, чтобы помогать двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Просто позвоните, – произносит мужчина, улыбаясь краешками губ. – Джон был очень конкретным в своих пожеланиях и в том, как они должны контролироваться. Я поклялся, что строго прослежу за исполнением всех условий.
Я соглашаюсь. Что еще я могу сделать? Тут либо плыви, либо тони, а я на воде могу держаться только «собачьим» стилем.
И все же я не могу позволить этому случиться.
Мистер Шеридан пододвигает ко мне стопку бумаг.
– Необходимо, чтобы вы подписали эти документы. В двух экземплярах. Здесь содержится информация, которую мы сейчас обсуждали.
Я беру ручку и механически ставлю подпись рядом с маленькими красными стикерами.
– Вы уже были на ранчо? – спрашивает он.
– Нет. Едва позвонили, я собралась и поехала сюда, – отвечаю, подписывая второй экземпляр. – Я прибыла вчера и кинулась в похоронное бюро. Ночью оставалась в отеле, а утром уехала на похороны, затем сразу к вам на встречу.
Мужчина забрал оба экземпляра.
– Понимаю. У вас есть ключ от дома?
– Да.
Этот ключ ни разу не убирался из связки с тех пор, как дед дал его мне в двенадцать лет. Я никогда никому его не давала. Это был мой символ принадлежности к какому-то определенному месту.
– Вам выдать ваш экземпляр или хотите, чтобы я оставил его у себя? – Улыбка Шеридана вызывает симпатию. – Если необходимо, мы сможем еще раз все обсудить через несколько дней, когда вы немного отойдете от шока.
Я задумываюсь о родителях. Пока они не уедут, будет лучше хранить документы вне зоны их доступа.
– Лучше пусть останется у вас. Когда понадобится, я попрошу его.
– Прекрасно. Пока вы не ушли, еще один момент…
Я смотрю на него, ощущая приближение новой волны паники. Заметив в его руках белый конверт, судорожно выхватываю его.