— Ну-ну, посмотрим, как ты запоешь после почти недельных перелетов от астероида на базу, — проговорил Ран, не обещая ничего хорошего.
— Это проверяется только опытом, — в конце концов, раньше все свободное время у меня куда-то девалось, значит и теперь проблем не возникнет.
— По ценам все ясно? — Ран сложил пальцы вместе и пристально посмотрел на меня.
— Не совсем, уж больно много платят за некоторые минералы, — непонимающе проворчал я, глядя на ценники в 100 империалов за килотонну и больше, — тут одна ходка с ними, и корабль окупился.
— Цены высокие? — лицо собеседника покрылась улыбкой.
— Да, окупаемость слишком высока, что очень подозрительно, — высказал я свое неверие.
— Нет, вы и правда, думаете так? — Ран засмеялся, да так сильно, что из глаз брызнули слезы.
— Да! — Не дрогнув и мускулом на лице, произнес я.
— Ну, вы даете — цены, понимаешь ли, высокие! — Ран все же сделал попытку успокоиться и объяснил.
— Понимаешь, в других секторах налоги сжирают около половины заработка, а тут такая вольница, и поэтому все очень выгодно стало после того, как наша компания договорилась о переносе штаб-квартиры из зоны государственных границ.
— Но все равно даже по 50 империалов за килотонну, это двадцать тысяч империалов за рейс. Два рейса и корабль окупился.
— А, так ты собираешься копать иридий или ванадий и в ус не дуть? Так вот, скажу, ничего из этой затеи не выйдет, пока ты найдешь подходящий астероид, уже и на пенсию отправляться придется.
— Они так редки?
— Ну, в среднем за пять-семь рейсов может, и встретишь одну-две килотонны, но ориентироваться на них не стоит.
— А на что тогда смотреть?
— Проще всего ориентироваться на алюминий — часто встречается в астероидах, но из-за большого спектра применений цена держится на стабильно высоком уровне в два-три империала, — посоветовал мне Ран.
— Тогда получается две тысячи за рейс или четыре в месяц, мда выплатить долг за полгода вполне реально, если вы не обманываете.
— Что вы? — Ран успокаивающе развел руками. — Не беспокойтесь, с массовым распространением детекторов Хича лгать стало бесполезно.
— Ну, тогда с финансовым вопросом пока все.
— Да, вы, наверное, правы, и я думаю, что дальше обсуждать бесполезно, пока вы не увидели корабль и команду.
— Что ж, тогда я с вашего позволения пойду вздремну? — последний-то раз я спал еще в своем доме на Земле часов двадцать назад.
— Конечно, но жду вас около дока A-17 в 5:00, а мне пока тоже надо отлучиться, решить несколько деловых вопросов, — откланявшись, Ран испарился в неизвестном направлении.
Заночевал я в одной из полупустых гостиниц, возведенных еще в годы массового переселения. На планете не всегда успевали построить жилье в срок, поэтому поселенцам предлагали насладиться экзотикой и пожить пару дней на орбите. Сейчас же почти все посетители орбитального комплекса предпочитали не терять времени, а пересаживаться на рейс на планету. Оставались только посетители орбитальных доков да немногочисленный обслуживающий персонал.
С утра, несмотря на ранний час, я спокойно позавтракал и неспешно двинулся в сторону орбитальных доков. Так как основным потребителем продукции Аргонских верфей стали негосударственные компании, имеющие опорные базы в орбитальном поясе, то доки возвели в отдалении от основного космопорта, чтобы не смешивать расписанные до минут межсистемные полеты c беспорядочным движением частных кораблей, постоянно прилетающих на модификацию. Из соображений безопасности туннель, соединивший два города, проложили глубоко в толще спутника, поэтому на внешний вид строящихся кораблей мне посмотреть не удалось.
Внутренняя отделка комплекса поражала аскетизмом — стены и пол из голого бетона, да редкие металлические вставки в виде шахт высокоскоростных лифтов и шлюзов. Людей же здесь оказалось на удивление мало, два-три рабочих, спешащих с ночной смены домой, — вот и все, кто попался мне в пустых коридорах. Как потом выяснилось, основная масса людей трудится на глубинных уровнях B-E, где есть возможность работать без скафандров, а приповерхностный уровень A использовался только для мелкого ремонта внутренних отсеков судна.
Перед входом в док я обнаружил двух мужиков, беседующих о чем-то между собой. По отсутствию на них униформы сразу стало понятно, что они — моя будущая команда, тоже пришедшая посмотреть на наш летающий гроб.
— Здравствуйте. Корвин Грей.
— А вот и наш капитан пожаловал, — пробурчал мужчина моих лет, протягивая морщинистую руку. — Денис Соколов.
— Юсупов Имран, — судя по внешнему виду, представитель малых национальностей только недавно покинул стены вуза.
— Пойдемте, устрою экскурсию по нашей пташке, — предложил Денис, открывая дверь в шлюз.
— Да, давайте, — я последовал за своими подчиненными.
Пока автоматика проверяла права доступа и герметичность переходного коридора, подчиненные продолжили разговор.
— Если что, я устроен на должность техника, — сообщил Денис, и, кивнув в сторону, продолжил: — А Имран — специалист по сканерам, минералам и, не в обиду будет сказано, самый важный человек на борту.
— Значит, занимаешь место геолога? — спросил я парня.
— Да, все вопросы с копкой решать придется мне.
— А мы только должны доставить тебя до астероида и обратно?
— Да, и еще бы постоянную работу лазеров обеспечить, они часто расфокусируются в полете, — Имран скромно развел руками.
— Ну, этим мне заниматься придется, — техник в век высокотехнологичной продукции больше занимался настройкой, чем реально руками работал.
'Доступ разрешен', - наконец-то сообщила автоматика и разблокировала входную дверь.
Открывшаяся дверь позволила рассмотреть стоящий в ангаре корабль. Первое же впечатление от корабля, это шок. Плавные изгибы корпуса корабля и наличие массивных крыльев, свойственных планетарным шаттлам, а не горнодобытчикам. Черные теплоизоляционные панели на брюхе также выдавали прошлое корабля. Еще пару секунд, и я бы развернулся и ушел, но мне на глаза попался нос корабля. Вместо гладкого, зализанного носа челнок обладал ненасытной пастью с торчащими двумя клыками — лазерами и вытянувшимся снизу языком — гравитационным захватом. Так и представилась картинка, как это существо грызет астероиды и прочую мишуру. Место, занимаемое обычно планетарными двигателями, пустовало, но крепления под них все же присутствовали, что говорило о грубой модификации гражданского корабля в рудокоп.
— Прошу любить и жаловать, несостоявшийся транспорт Стрела, — Денис выкинул руку в сторону корабля.
— Мда, а он действительно подходит для копок? — броня шаттлов всегда отличалось довольно небольшой прочностью, а мы по пылевым кольцам летать вроде собрались.
— Ну летал и не развалился ведь, — Денис неуверенно пожал плечами.
— На всех рудокопах сейчас ставят щиты, и эта самоделка не исключение, — успокоил нас Имран, указав на тонкую пленку, мерцающую вокруг корабля.
— Понятно, вот куда свободное место делось, — пробурчал я, припоминая внутренние габариты корабля, а также прочие важные внутренние параметры.
Если перед нами висела в воздухе модификация стандартного шаттла 'Меркурий', то внутри можно ожидать полноценный термоядерный реактор S-3, а не массовую двойку — поменять все равно не получится, так как проще построить новый корабль, чем произвести полную разборку и сборку корпуса. С точки зрения обывателя, эти два реактора почти идентичны и различаются только количеством производимой энергии — максимальный выход тройки в два раза больше, что востребовано при взлете с планеты, но на самом деле разница очень существенная, просто она не очевидна с первого взгляда. Да что там говорить, из пилотов про нее знают, возможно, считанные единицы. Разница состоит в том, что силовые поля старшей модели могут удерживать плазму при более высокой температуре, что и обеспечивает повышенный выход энергии при прочих равных параметрах. Это один режим работы, он и указывается обычно в качестве основного, но в материалах по атомной энергетике мне встречался и другой режим работы, в нем температуру плазмы оставляют на уровне младшей модели, но используют силовые поля повышенной мощности, избавляясь от необходимости проведения специальной очистки топлива перед использованием. А тогда нет необходимости закупать водород у топливных компаний, если…
— Первый раз шаттл видишь? — Денис довольно болезненно хлопнул меня по плечу.
— Нет, — я быстро потряс головой, выходя из состояния задумчивости.
— Тогда чего завис? — поинтересовался будущий техник.
— Извините, задумался, — я действительно имел привычку время от время уходить в себя.
— Ничего, с каждым случается… Пошли на корабль? — Денис кивком указал на дожидающегося нас вдали Имрана.
— Угу, пошли… — мы бодро зашагали в сторону бывшего входа для экипажа судна. Теперь же, после переделки, он оказался единственным входом на корабль, а весь пассажирский отсек занимал трюм.
— А случайно не знаешь, где сейчас Ран? — поинтересовался я у Дениса.
— Почему не знаю? Знаю! Он сейчас оформляет бумаги по поводу вылета.
— И долго там пробудет? — на часах уже пробило пять, а Рана поблизости не наблюдалось.
— Задерживается, как только сможет, так сразу, — Денис поднес руку к замку, разблокируя дверь на корабль.
— Мда, опять наверно бюрократические проволочки?
— И не говори, — на этих словах техник провел пальцем по горлу. — А теперь давай проведем маленькую экскурсию по кораблю.
Пройдя через переходной шлюз, мы оказались в коридоре длиной метра три. Я еще успел подумать о странной планировке корабля, прежде чем осознал, что стены в коридоре — это вовсе не металлические перегородки, а стандартные контейнеры, поставленные друг на друга. Стройные ряды серых ящиков протянулись от потолка до пола и теперь угрожали завалить выход из корабля при резком ускорении, если маневрировать с отключенным гравикомпенсатором. Также здесь приютились два скафандра на случай необходимости выйти в космос. Переходным же шлюзом служил сам ангар, поэ