Увидев меня, Восемь отчего-то почувствовала облегчение, испытывая в то же время нерешительность и какую-то двойственность. Еще несколько дней назад она думала, что я – всецело человек. Теперь же она знала, как и все на борту «Милосердия Калра», что я – не человек, а вспомогательный компонент. Теперь ей также стало известно, насколько неодобрительно я относилась к тому, что мои солдаты изображают из себя вспомогательные компоненты. Она пребывала в затруднении, не зная, как со мной говорить.
– Восемь, – сказала я. – Все, как я вижу, под контролем. Это неудивительно.
– Благодарю, сэр.
Неуверенность Калр Восемь отразилась отчасти в выражении ее лица и в голосе: следует ли сохранять привычную бесстрастность, присущую вспомогательным компонентам, или нет? Неожиданно даже это краткое общение со мной, которое раньше было простым и ясным, породило у нее сомнения. Калр Пять, как я видела, испытывала то же самое, но скрыла свои эмоции за возней с драгоценным чайным сервизом. Восемь продолжила:
– Будете чай, сэр?
Я но сомневалась, что даже здесь, посреди прохода, Восемь смогла бы приготовить мне чай, если бы я этого пожелала.
– Спасибо, нет. Я выпью воды. – Я села на контейнер с вещами и развернулась так, чтобы видеть открытый конец коридора.
– Сэр, – подтвердила Восемь. Бесстрастно, но мой ответ вызвал у нее дальнейшие сомнения.
Разумеется. Вспомогательные компоненты пили воду, а не чай, который предназначался только для людей и считался роскошью, иногда – необходимой. Не то чтобы существовал некий запрет, но такую роскошь не тратили на оборудование. И мой ответ на вопрос, что я буду нить, так или иначе казался неким посланием или намеком на то, кем я была – или кем не была.
Когда Восемь дала мне воду, которую я попросила, – в лучшем фарфоре, какой оказался сейчас доступным, сине-фиолетовом Брактвэре, – кто-то вышел из ближайшей спальни и направился ко мне по коридору. Это была и чана, одетая в светлую свободную рубашку и брюки, какие носили почти все ичана – обитатели Подсадья. Я узнала в ней особу, которая две недели назад выступила перед лейтенантом Тайзэрвэт с отчасти обоснованной жалобой, что предложенные нами планы ремонта и переоснащения Подсадья не принимали во внимание нужды и пожелания самих его обитателей. Но я ведь не присутствовала при том противостоянии. Мне показал его корабль, который видел и слышал это через саму Тайзэрвэт. У данной особы нет причин думать, что я ее узнаю.
Но у нее не могло быть никакого иного дела в этом конце коридора, кроме как обратиться ко мне или к моим Калр. Я выпила воду, протянула чашку Пять и поднялась с места.
– Гражданин, – сказала я и поклонилась. – Могу ли я чем-то помочь?
– Капитан флота, – отозвалась она и поклонилась в ответ. Вчера прошло собрание. – Она имела в виду собрание обитателей Подсадья – таким образом они решали проблемы, которые затрагивали в целом всех. – Я знаю, что вы и лейтенант не могли его посетить, в противном случае вас бы известили.
На первый взгляд, совершенно разумно. Тайзэрвэт и я были далеко от базы, либо на борту «Милосердия Калра», либо на пути сюда. Но конечно же, о таком собрании можно было оповестить любую из моих Калр, которые еще находились на базе, и я знала, что этого не произошло. Значит, никого из нас на этом собрании видеть не предполагали, но сказать об этом прямо было непросто, и эта особа, без сомнений, надеялась, что я не стану заводить такой разговор.
– Разумеется, гражданин, – ответила я. – Не присядете ли? – Я указала на ближайший контейнер. Но думаю, что ость готовый чай, но мы были бы рады его приготовить.
– Нет, спасибо, капитан флота. Значит, то, с чем она пришла, вызывает у нес чувство неловкости, и она отнюдь не ожидает от меня положительной реакции. Или, возможно, положительной реакции лейтенанта Тайзэрвэт. – Со стороны юного лейтенанта было очень любезно устроить приемную на четвертом уровне Подсадья, чтобы жителям стало удобнее доносить свои пожелания и заботы до администрации базы. Это, конечно, очень полезно, но, возможно, нанесло ущерб другим ее обязанностям.
Итак, дело касалось Тайзэрвэт.
– И собрание, полагаю, решило, что, когда эта приемная откроется вновь, ею следует заниматься кому-то другому?
Эта особа испытывала смущение, едва заметное, но все же оно чувствовалось.
– Да, капитан флота. Мы хотели бы особо подчеркнуть, что с нашей стороны нет никаких жалоб, а со стороны юного лейтенанта не было никаких нарушений.
– Просто вы полагаете, что было бы лучше, если бы эта приемная непосредственно представляла интересы большинства жителей Подсадья, – добавила я.
На ее лице мелькнуло удивление. Она не ожидала, что я выскажусь с такой прямотой.
– Как скажете, капитан флота.
– А гражданин Юран?
Юран не принадлежала к числу моих солдат и, конечно, никоим образом не состояла со мной в родстве, но тем не менее жила с нами и помогала по утрам Тайзэрвэт в ее приемной на четвертом уровне. Она была с Вальскаая, ребенком мигрантов, присланных на Атхоек в прошлом поколении через все пространство Радча, и ей было суждено собирать чай на планете.
– Дитя с Вальскаая? Да, конечно, мы просим ее продолжать. Пожалуйста, скажите ей.
– Я поговорю с ней, – ответила я, – и с лейтенантом Тайзэрвэт тоже.
Тайзэрвэт отнюдь не обрадовалась.
– По, сэр! – воскликнула она настойчиво, но шепотом, поскольку мы по-прежнему находились в конце коридора, сидели на корточках на истертом полу за контейнерами. Потом сделала вдох и сказала с чуть меньшим пылом, но по-прежнему шепотом: – Вы понимаете, сэр, что, по всей вероятности, нам придется найти способ управлять здесь. А чтобы это сделать, нам нужно влияние. Мы хорошо начали, мы добились ключевой роли в… – И тут она вспомнила, что, в отличие от наших комнат в Подсадье, база имела возможность слышать, что мы здесь говорим, почти наверняка слушала и могла сообщить о нашей беседе губернатору Джиарод. – Для губернатора нет власти выше, к кому можно обратиться, нет другого источника поддержки в случае кризиса. Есть только мы.
Восемь и Десять рядом не было, они получали еду для нашего ужина в ближайшей общей столовой – возможность готовить здесь отсутствовала. Пять стояла на страже у импровизированной границы нашего бивуака и делала вид, что не слышит разговора.
– Лейтенант, – сказала я, надеюсь, что вы осознаете, что у меня нет никакого желания здесь управлять. Я совершенно счастлива, что атхоекцы управляют собой сами.
Она моргнула, явно сбитая с толку.
– Сэр, вы это не серьезно. Если бы атхоекцы могли управлять собой сами, нас бы здесь не было. А управление путем принятия решений собранием – прекрасный метод, если не заниматься чем-то, требующим решительных действий сейчас же. Или даже в течение нескольких последующих столетий.
За свои две тысячи лет я убедилась в том, что, как только Анаандер Мианнаи отдавала приказ об аннексии, такие детали, как форма местного самоуправления, теряли всякое значение.
– Лейтенант, вы вот-вот загубите добрую репутацию, которую здесь приобрели. Принимая во внимание, что это наши соседи и мы можем пробыть здесь еще какое-то время, я бы предпочла, чтобы вы ничего такого не делали.
Она глубоко вдохнула, успокаиваясь. Она была уязвлена и сердита. Ощущала себя преданной.
– Администрация базы не расположена прислушиваться непосредственно к ичана из Подсадья. Так было всегда.
– Тогда убедите их начать, лейтенант. Вы уже делали шаги в этом направлении. Продолжайте.
Еще один вдох. Несколько успокоилась.
– А что насчет гражданина Юран?
– Они попросили, чтобы она продолжала работать. Не объяснили почему.
– Потому что она – с Вальскаая! Потому что она не ксхаи и не радчааи из другой системы!
– Они такого не говорили, но, если это отчасти и так, можно ли их в том винить, принимая во внимание все обстоятельства? И, как я помню, вы сами говорили именно об этом, когда пытались меня убедить, что гражданину Юран следует работать на вас.
Лейтенант Тайзэрвэт сделала глубокий вдох. Открыла было рот, чтобы заговорить, но осеклась. Сделала еще вдох. Сказала почти умоляюще:
– Вы все еще не доверяете мне!
Я была настолько поглощена этой беседой, что не обращала внимания больше ни на что. И тут заговорила Калр Пять, опередив мой ответ Тайзэрвэт:
– Чем могу помочь, гражданин?
Я связалась с кораблем. Сразу за низкой стеной стоял нотайский вспомогательный компонент, тот, что был прежде в камере службы безопасности. Все в тех же ичанских рубахе и брюках и тех же серых перчатках, со свертком серой ткани под мышкой.
– Они отпустили меня и дали одежду, – сухо произнес сегмент, отвечая Пять, – и сказали, что сожалеют, но у них нет для меня подходящей работы. Но поскольку это не моя вина, я могу получать еду и койку на шесть часов в день. Мне сказали, что все это – по просьбе капитана флота Брэк Мианнаи, которая, не сомневаюсь, обеспечила для себя и своих людей более комфортные условия, а значит, может позаботиться и обо мне.
Злость и негодование Калр Пять, конечно, никак не отразились на ее лице. Так же как и странное чувство неловкости, которое, как мне кажется, было вызвано тем, что она знала: тот, кто говорит с ней, на самом деле – вспомогательный компонент.
Я поднялась с места прежде, чем Пять успела ответить.
– Гражданин, – сказала я, понимая, что это обращение – формально неверное. Вспомогательному компоненту не полагалось никакого вежливого обращения. – Прошу остаться с нами, хотя, боюсь, пока Подсадье не откроют вновь, наше положение не многим лучше, чем у остальных. – Не дав никакого ответа, сегмент с серьезным видом остался стоять на месте. – Было бы полезно знать, как тебя зовут.
– Зовите меня, как вам нравится, капитан флота.
– Я бы хотела звать тебя твоим именем.
– Тогда мы в тупике, – прозвучало по-прежнему невозмутимо.
– Ты никуда не уйдешь, – сказала я. – Ты бы ушел шестьсот лет назад, когда эта система была аннексирована, если бы мог. Ты больше не можешь создавать собственные шлюзы. Возможно, у тебя даже двигатели не работают. А это означает, что найти тебя – всего лишь вопрос времени и решимости с нашей стороны. – На самом деле, нужно было только немного покопаться в истории и воспользоваться математикой, чтобы отгадать, что это за корабль. – Потому можешь просто сказать нам.