— Да что гадать! — встрял я в беседу. — Играл я с ним и отпираться не буду. Выиграл у него всю наличность и кисет с огнивом! Я из костей расклады плел, когда этот малый себе еще штаны мочил, посасывая палец! Куда ему со мной тягаться!
— Дурак ты, Хольк, — буркнул офицер, ухмыляясь, — нашел тоже с кем играть, уж лучше бы сразу отдал ему весь кошелек да ушел с миром.
— Мариф прав, — подтвердил бородатый верзила. — Все, что ты нам тут наплел, пустого ореха не стоит в сравнении со словами этого уважаемого господина, он же подданный королевства, его слову свидетель не нужен.
Здоровяк хлопнул Холька по плечу и толкнул ближе ко мне.
— Извинись перед господином и скажи, что был пьян и сожалеешь о содеянном, откажись от тех обвинений, что высказал только что.
Ничего не понимающий Хольк, вытаращив глаза, посмотрел на своего собеседника, на группу притихших стражников и на меня. В конечном счете до его куриных мозгов наконец-то дошло, что все сказанное совсем не шутка и ему действительно придется передо мной извиняться. Не находя слов и преодолевая чудовищный протест буйного норова, Хольк сделал еще один шаг мне навстречу и еле заметно поклонился, процедив сквозь зубы:
— Простите меня, пожалуйста.
— Да полно вам, господа, я зла не держу. Кому не случалось проиграть в кости. По себе знаю, всегда очень обидно, и чего только не ляпнешь сгоряча, тем более после кислой трактирной браги.
— Господин Брамир, я правильно произношу ваше имя?
— Да, верно, уважаемый.
Грузный человек с пышной бородой и тремя длинными заплетенными косами, как у знатного северянина подвязанными широкой лентой, вышел на свет и предстал передо мной, отодвигая пристыженного Холька себе за спину.
— Мое имя Таус, я вольный человек и, к сожалению, двоюродный дядя этого неблагодарного юнца, который так опрометчиво позволил себе подобную дерзость. Примите и мои извинения тоже. Уж я-то точно знаю, что такое настоящая игра. Позвольте угостить вас чудесным вином, которое я имел честь привезти из Полхии, с далекого севера.
— Право, даже не знаю, что сказать. Разумеется, я принимаю ваши извинения, но прошу понять и меня тоже, час поздний, винокурня вот-вот закроется, родственник ждет.
— Пустое, господин Брамир. Я отдам вам в полцены кувшин чудесного вина после, а сейчас мы вместе угостимся да потолкуем о выгоде, много времени это не займет.
— Я смотрю, вы человек благородный и деловой, что ж, невежливо будет с моей стороны отказать такому любезному предложению, а родственник действительно подождет.
— Капитан Мариф предоставит в наше распоряжение свой дом. Он уж меры три как зазывает нас к себе в гости, так что не придется вдыхать прокуренный смрад харчевни.
Четверо солдат, не ожидая приказа, метнулись к большому кувшину возле ворот конюшни и вытащили оттуда несколько свежих, промасленных факелов, разжигая их от светильника. Капитан стал нашим провожатым, солдаты выстроились вокруг, и все отправились вниз по улице, к реке. Даже ничего не понимающий Хольк плелся сзади, нервно покусывая пухлые губы. Двигаясь вдоль канала, мимо вкопанных в землю столбов для привязи лодок, я как бы случайно задел один из них голенищем сапога. От такого движения хитроумная бронзовая застежка у меня в сапоге раскрылась, ослабляя узел, удерживающий на ноге нож. Никто из них и глазом моргнуть не успеет, случись что, как смертоносное лезвие окажется у меня в руках. Если это ловушка, то, пожалуй, повозиться придется только с бородачом Таусом. Он казался самым опасным противником. Капитана Марифа, Холька и солдат можно в расчет не брать. Хольк — увалень, неуклюжий и глупый. Капитан стражи, как и его солдаты, понадеется на свою броню, а зря. И потому останется только этот любезный на вид, грузный человек, у которого под тонкой и дорогой накидкой перекатываются бугры крепких, тренированных мышц. Оружия я при нем не увидел, но это не означало, что его не было вовсе.
Двигались тихо вниз по улице и набережной канала несколько кварталов. Только капитан стражи бурчал что-то о том, каким респектабельным и знатным был этот район города прежде, но его бормотание мало кто слушал. Я был настороже, но старался не выдавать напряжения и подозрительности. Мы действительно подошли к ухоженному дому, вход в который освещали три масляные лампы со стеклянными плафонами и бронзовым зеркалом. Сомнений не было, такие светильники мог себе позволить только офицер гвардии, который помимо жалования за службу еще и не гнушался укрывать тайком некоторые излишки, взятые с купцов и караванщиков в виде «дополнительных» налогов, как говорится — за беспокойство.
Нас встретили трое слуг, которые, похоже, и не думали ложиться спать. К тому времени пока мы рассаживались в уютной беседке возле родника, бьющего во дворе дома, слуги успели собрать три полных подноса угощений и выставить перед нами прямо на ковер. Звездное небо казалось бледным оттого, что полная луна уже поднялась довольно высоко над горизонтом, четко отделив границу между землей и небом силуэтом остроконечных вершин, возвышающихся на юге, за долиной.
— Прошу вас, уважаемый, чувствуйте себя как дома, — чуть поклонившись, сказал офицер Мариф, ставя передо мной серебряный кубок, — сейчас подадут мясо и свежие фрукты. Хороший сыр. Вы любите овечий сыр?
— Да, — согласился я, — хоть он и жестковат, мне кажется, что многие незаслуженно игнорируют его чудесные свойства, особенно те, у кого зубы слабы.
— Моя мама готовит чудесный сыр по старинному семейному рецепту. — Мариф заботливо поставил офицерский шлем на ковер возле себя. — И не только сыр, смею утверждать.
— Не терпится попробовать.
Изображая на лице любезность, я, тем не менее, готовился к тому, что придется увертываться от самой коварной атаки в спину. Но как ни странно, даже признаков таковой не наблюдалось. Солдаты, сопровождавшие нас всю дорогу, приняли от слуг большой кувшин вина и поспешили удалиться обратно, пожелав своему командиру и нам заодно спокойной ночи. Бородач Таус устроил Хольку очередной нагоняй и настойчиво предложил ему отправиться восвояси, дабы не крутиться под ногами и не раздражать меня — уважаемого гостя — своим присутствием. Так мы остались втроем. Мариф наполнил наши кубки, и все произнесли первый тост за неожиданное знакомство, сулящее взаимную выгоду. Офицер не щадил слуг, гоняя их по пустякам, не забывая при этом, как велит обычай южан, веселить нас забавными историями и шутками.
Мы выпили еще немного, и тогда сам Таус стал вести разговор, обращаясь ко мне.
— Надеюсь, что встреча с моим нерадивым племянником не заставила вас гневаться. Достаточно ли мы принесли вам извинений, чтобы считать дело улаженным.
— Без всяких сомнений, более чем достаточно. В наше время так редко можно встретить действительно благородных людей. Скажу прямо и с некоторым сожалением, Хольк — неплохой парень, но увы не нашлось кого-то достаточно авторитетного и терпеливого, кто бы смог объяснить ему, как следует вести себя в игорных домах.
— Вы правы, уважаемый Брамир, так и сеть. Жизнь в деревне весьма отлична своими традициями от той, к которой привыкли столичные жители. Я рад, что маленький конфликт, который мы вовремя пресекли, так благополучно закончился.
— Ценю вашу любезность, но право сказать извинений было вполне довольно, это ночное застолье излишнее, если только у вас нет ко мне еще какого-нибудь дела.
— Вы практичный человек, мне это нравится. Я еще раз убеждаюсь, что не зря позволил себе пригласить вас в этот гостеприимный дом моего друга.
— Что ж, давайте поговорим о выгоде, — предложил я, ерзая на месте.
— Право дело, сущий пустяк, но как и всякий пустяк имеет свои заинтересованные стороны. Видите ли, Брамир, как я уже упоминал прежде, я вольный человек. Владею большим фрегатом, небесным кораблем, вбившим клин в опоры пристани сегодня утром на окраине города, на западе.
— О! Так вы небесный скиталец! Капитан большого корабля! Сказать честно, много наслышан разных историй от вашей братии.
— Не стоит верить всем тем небылицам, что плетут пьяные небоходы в тавернах. Хотя мы и вправду повидали немало в своих странствиях. К сожалению, Валадария не самое лучшее королевство, где бы мне стоило сейчас находиться, но увы, обстоятельства. Наш парусник совершенно истрепался, и мы не можем продолжать путь без ремонта.
— Что же в таком случае вы хотите предложить мне?
— Свой корабль.
— Даже не знаю, что вам ответить. Подобного мне еще никто не предлагал.
— Разумеется, что мое предложение кажется странным. Но вот в чем суть дела. Король Валадар, его свита и министры очень строго блюдут букву закона. Во всяком случае делают вид, а я из тех людей, кто не всегда следует предписанному, надеюсь, что вы понимаете, о чем я. Для подданных своего государства, законопослушных граждан, он делает небольшие исключения, особенно для почетных жителей столицы Филадеи. Ведь если вы гражданин, тем более почетный гражданин, о чем свидетельствует грамота, то ваша присяга верности королю оценена должным образом.
— Стал бы я иначе так скрупулезно платить налоги за свой безудержный азарт в играх. Я игрок!
— Вот и я о том же! Ваша верность королю вызывает доверие чиновников, и потому, разумеется, что вы будете предоставлять в распоряжение королевства все свое имущество, лишь бы только страна проживала в достатке и мире, как это было и прежде.
— Неужели я дал хоть повод в этом усомниться?! Отдам хоть последнюю рубаху!
— Нет, нет! Что вы! Как мы смеем такое подумать, — ответил Мариф, капитан стражи, на мой вопрос. — Я отлично знаю людей из королевского секретариата, которые распоряжаются выдачей грамот. Это достойные люди, дворяне, преданные королю! Они честны и неподкупны!
Знал бы этот восторженный офицер, что честность этих людей измеряется гораздо большей суммой подкупа, чем он может себе позволить. Пусть я и живу в нищем районе и мою конуру не видно с улицы под кучами навоза вдоль дороги, я, наверное, имею годовой доход раз в пять больше, чем этот бравый кавалерист. Но и он не идет ни в какое сравнение с тем золотом, что чиновники требуют за одну свою, только самую незначительную, услугу.