И в этот момент появилась фея. Она материализовалась в уголке и принялась хохотать. Смех её, надо заметить, звучал вовсе не колокольчиком – больше походил на кваканье лягушки.
– Ой, потеха! – покатывалась Рясинта. – Ой, не могу! Видела бы ты себя со стороны, когда по коридору драпала!
– Весело тебе? – прищурилась я, с трудом поборов желание запустить в фею подушку. Остановило только то, что подушка эта была у меня единственной. Утащит ещё, пакостница зелёная, придётся на голом тюфяке спать. – А раньше ты объявиться не могла? И предупредить, что ведьмак домой вернулся! Наверняка ведь увидела его! Или почуяла!
– А я тебе говорила, что не надо в его постель забираться, ты сама меня не послушала! – с невинным видом пожала плечиками Рясинта.
– Вот что – если не будешь мне помогать, я расторгну наш договор, – пригрозила я. – Свою свободу я всё равно выкуплю, деньгами, которые сама же и заработаю. А вот тебе туго придётся – останешься здесь, пока хозяин не надумает отпустить. А я очень сомневаюсь, что он в ближайшее время примет такое решение. С твоим-то характером…
– Да я же не отказываюсь! – всплеснула руками фея и, забравшись ко мне на кровать, по-кошачьи примостилась в ногах. Поёрзала, устраиваясь поудобнее, и подпёрла кулачком голову. – Сложно с тобой – даже и не пошутишь.
– Пошутила уже – хватит, – буркнула я. Подумалось вдруг с тоской про мою уютную тёплую однушку, любимый диван, китайский сериал, который я так и не успела досмотреть. Восток, как говорится, дело тонкое, могли бабахнуть финал в духе «встретимся и будем счастливы в следующей жизни», только я этого уже не узнаю, потому как сама застряла в другой жизни без телевидения и всемирной сети.
– Ладно – говори, что хочешь узнать? – осведомилась Рясинта.
– Для начала про ведьмака. Как его хоть зовут? – спросила я, вспомнив, что за всё проведённое здесь время даже не поинтересовалась именем нанимателя Верити Розверт. – И как я должна к нему обращаться?
– Брандон он, – отозвалась собеседница. – Брандон Торп. Или Бран, но это только для близких. Вот только близких у него нет… А тебе надлежит его называть господином Торпом, не забудь!
– Вот как… Брандон, значит, – повторила я за феей. Красивое имя. И подходящее мужчине, с которым я так неожиданно познакомилась. – А скажи-ка, почему его все в Бриндале так боятся? Маргарета и другие… Он ведь пользу людям приносит, истребляет опасную нечисть, спасает человеческие жизни.
– Пользу! – фыркнула Рясинта. – А какой ценой, не задумывалась? Сама посуди – с какой только пакостью хозяин не сталкивается. Будешь тут одиночкой со скверным характером! Да и способности у него особые, ведьмаковские – и потребности тоже.
– А вот с этого места поподробнее, – насторожилась я. – Что за потребности такие? И чем это грозит мне – как той, что живёт с ним под одной крышей?
– Ох! – закатила глаза фея. – Подозреваю – не о том ты подумала! Не пьёт он кровь невинных дев, не пьёт! Хотя находятся те, кто именно так и думает! Тёмные люди, что с них взять?
– Кровь не пьёт, а что тогда? Жизненную силу? Эмоции? – предположила я. – Ему ведь наверняка нужна какая-то подпитка, чтобы справляться с такой непростой работой, как у него. Да говори уже! – прикрикнула на замолчавшую Рясинту.
– Свет, – ответила она, наконец. – Свет в человеческих душах. Вот что ему нужно.
– Иии… – протянула я, пытаясь осмыслить услышанное. – Как он этот самый свет добывает? И как это отражается на других людях, его… эээм… донорах?
– Да никак! – покачала головой фея. – Ничего с тобой не сделается, не трясись. Даже не почувствуешь. Просто хозяин… Чтобы справляться с нечистью, ему приходится впускать в себя темноту, в бездну заглядывать. Тратить свой свет. Если он не будет получать свет взамен утраченного, может свой собственный до донышка вычерпать и из тьмы этой уже не вернуться – на другую сторону перейдёт, сам чудовищем станет.
– Так уже бывало с другими ведьмаками? – уточнила я.
– Угу, – кивнула Рясинта. – Бывало. С его отцом.
Пока я подбирала отвисшую челюсть, фея продолжила:
– Кровь у ведьмаков отравленная – так в народе говорят. Потому как непроста такой дар даётся. Одному из предков хозяина пришлось принять его и перестать быть обычным человеком – проникла в него сила, что позволяет не чураться ни демонов, ни прочую нечисть, что в нашем мире водится, а сражаться с ней.
– Но зачем ему это было нужно? – растерянно поморгала я. – Принимать дар? Обрекать потомков на то, чтобы и они тоже были ведьмаками?
– Значит, выхода иного не было, – вздохнула Рясинта, разом посерьёзнев. Как будто ехидную фею подменили и из мшисто-зелёных глаз её глянуло вдруг какое-то другое существо, древнее и мудрое. – Обычно на такое соглашаются, когда на волосок от гибели оказываются. А ведьмаком быть даже почётно, знаешь ли, уважают их. Вот только страха людского перед ними это не отменяет…
ГЛАВА 8
Брандон Торп
Верити Розверт покинула его спальню, и в коридоре прозвучал топот её ног. Затем стало тихо, но, судя по шороху, к служанке отправилась Рясинта. Видимо, эти двое успели подружиться.
Ведьмак ошалело смотрел на смятые простыни и сброшенное на краешке кровати одеяло, в которое куталась девушка, прячась от его взгляда. Вспомнилась её нежная кожа, беззащитная шея и точёные плечи в вырезе ночной рубашки из грубого полотна, длинные стройные ноги, мелькнувшие в разрезе подола. Брандон тряхнул головой. Что это с ним? Он что, в самом деле никак не может выкинуть из памяти прелести служанки, которая по всем меркам считалась дурнушкой?
Считалась, да. Темноволосая и худощавая, Верити мало походила на других девушек с их светлыми кудрями и пышными формами. И, судя по тому, что он успел нащупать под одеялом, она в самом деле не могла похвастаться выдающимися окружностями. Но его ладони живо помнили тепло девичьей кожи, а её запах, казалось, забился в ноздри. Свежий и волнующий. От служанки пахло нагретыми солнцем и напоенными росой дикими травами. Аромат, воскрешающий в памяти летний луг. Его хотелось вдыхать бесконечно.
Брандон тряхнул головой снова. Бесы знают, что с ним творится! Должно быть, дело в том, что Верити Розверт – первая девушка, оказавшаяся в его холостяцкой кровати. Нет, Торп вовсе не являлся непорочным юнцом, просто те женщины, с которыми он время от времени встречался, были определённого сорта. И жили они вовсе не в Бриндале.
В родном городе ведьмака боялись. Он с трудом мог представить себе, чтобы какая-нибудь местная суеверная особа могла даже просто подойти к нему близко, не говоря уж о том, чтобы одарить поцелуем или провести ладошкой по его щеке. Подобного рода ласки до свадьбы не возбранялись, а в некоторые праздники и подавно приветствовались, вот только Брандону Торпу на таких празднествах никто и никогда не бывал рад.
Эта девчонка – Верити Розверт – тоже его боялась. Даже в глаза ему посмотреть не решилась, когда мачеха её привела. Брать эту запуганную и без того девушку в дом не слишком-то хотелось, но другого выхода не было. И дело не только в том, что, будучи одиноким мужчиной, Торп не справлялся с хозяйством, тут он был крайне неприхотлив. Просто в какой-то момент тьмы в нём стало больше и отчётливо накрыло страхом, что Брандон может повторить судьбу отца, оставив город без ведьмака. Потому и пришлось согласиться на эту кандидатуру – нескладную девицу, дочку умершего некоторое время назад лесничего. Деньги Бран выплатил её мачехе как законной опекунше и впустил Верити в свой дом.
Разумеется, он был готов к тому, что она будет его опасаться. Немудрено это. Ведь каких только страшилок о нём не рассказывали! Проклятый, с отравленной кровью. Поговаривали даже, будто он способен наслать на человека порчу одним лишь взглядом. Ни одна девушка в их городке не пошла бы работать в дом ведьмака по доброй воле. Торп видел страх даже на лицах тех людей, которым помогал избавиться от нечисти. Точно в их глазах он и сам был кем-то вроде чудовища, может, даже похлеще тех тварей, что ведьмаку приходилось истреблять. А благодарность их казалась насквозь фальшивой.
Точно так же относились и к его младшему брату, хотя тот даже не был ведьмаком – отцовский дар ему не достался. Ивэн хотел навсегда уехать из Бриндаля, покинуть этот городишко с его невежественными жителями, отправиться в столицу или даже в другое королевство. Но, видимо, не судьба. Жизнь брата оборвалась раньше, чем он смог оставить родные места. Так Брандон остался совсем один.
Их мать умерла рано. Он помнил её доброй и ласковой женщиной, которая никогда не журила сыновей. Она была сиротой, которая во всём почитала мужа, доверялась ему, щедро делилась с ним светом своей души. И её совсем не пугало то, что он ведьмак. Правда, до того, как тьма завладела им, жена не дожила. Будь она жива, этого бы не случилось. Её смерть подкосила его, сделала уязвимее перед тьмой.
Бран сделал вывод – ведьмакам нельзя ни к кому так сильно привязываться. Иначе может случиться страшное. Вот только совсем без чужого света тоже не обойтись. Слишком уж быстро он тратится. А добыть этот свет ох как непросто, да и не каждая душа, увы, подходит.
Он надеялся, что Верити Розверт сможет отдавать ему свой свет. Девушка она скромная, тихая, незлобивая – все в округе так о ней отзывались. Но даже это делать служанка боялась. Проще всего было забирать свет через прикосновения, однако, стоило как-то раз взять её за руку, как Верити насмерть перепугалась. Её начала бить дрожь, из глаз заструились слёзы.
Так ничего и не вышло. Свет в душе девушки, несомненно, присутствовал, но отдавать его она не желала ни в какую. Насмерть зажалась, закрылась в себе.
А потом Брандон уехал. И вот только сейчас вернулся домой. Вернулся и застал девчонку в своей постели. Удивился – не то слово. Вот только повела она себя совсем иначе – ни тени привычного горького страха. Вырывалась и вопила, что твоя банши, даже укусила его. Словно подменили её, пока хозяина дома не было.