Девушка укоризненно прошептала:
– А-та-та! Как нехорошо!
Свободной рукой она достала иглу со снотворным и провела ей по щеке рыжего. Эльф зашипел и дёрнулся.
– Ну же, красавчик, расслабься! – Аэйда усмехнулась и медленно ввела иглу в шею чародея, погружая того в забытьё.
Упустив ключ, Элана бранилась на чём свет стоит. Парра в сердцах сплюнул, но тут же взял себя в руки и сухо кивнул мне – мол, по-простому не выгорело, дальше дело за тобой.
Я придвинула ближе тусклый эльфийский фонарь и, не касаясь ларца, осмотрела его со всех сторон. Каждую веточку и тончайший листочек. Золотые бутоны могли таить в себе отравленные иглы или скрытые механизмы, уничтожающие содержимое. Вилита сотворила на ладони яркий белый огонёк и посветила мне. Я ещё раз изучила ларец, на этот раз через увеличительное стекло. Стебли, цветы и листья… Звёзды на правом запястье эльфа, неужели мне показалось?! О чём я думаю! Нельзя отвлекаться, надо сосредоточиться! Не заметив ничего подозрительного, я дотронулась до литых завитков – и стебли тотчас ощетинились шипами. Я отдёрнула руку. Только бы не уколоть палец, наверняка шипы ядовиты или что похуже! В витом орнаменте на крышке ларца я отыскала несимметричный бутон и осторожно повернула его в правильное положение. Шипы с щелчком втянулись обратно. Я чувствовала, как плуты столпились вокруг и наблюдали за моими манипуляциями, затаив дыхание.
– Ну-ка отошли! – сердито прикрикнула я, продолжая рассматривать ларец. – Если в нём ловушка, поляжете все!
Ребята дружно отшатнулись, а Парра уважительно хмыкнул. Пусть я и была одной из младших в гильдии, но с мнением взломщиков считались. А я прекрасно знала своё дело!
Я проверила застывшие в металле цветы шиповника, неотличимые от настоящих. Наклонила голову, прислушиваясь, и даже понюхала замочную скважину, вызвав смешки за спиной. С какими тупицами приходится работать!
– Вы же знаете, что есть яды, различимые по запаху? – объяснила я.
Стоило насторожиться, почуяв, например, аромат миндаля или чесночную вонь, как от крысиной отравы, но, на мою удачу, ларец не пах ничем. Я развернула чехол с отмычками, выбрала стальную полоску-вороток и тонкую проволоку с зазубриной на конце и потянулась к замку.
Вилита вздрогнула, магический огонёк в её руке ярко вспыхнул и погас.
– Подожди! – остановила она меня. – Что-то не так!
Я послушно замерла, не донеся отмычки до замка.
Подруга скрестила руки перед собой и вновь попыталась разорвать ткань иллюзии. Ничего не произошло. Вилита повторила заклинание. Ничего.
– Но я же чувствую какой-то подвох! – она топнула ногой.
Парра взял её за плечо:
– Спокойнее. Попытайся ещё раз!
Вилита нервно встряхнула руки и опять выстроила жесты в нужной последовательности. Ветви на ларце замерцали и растворились, открыв ещё одно отверстие на расстоянии нескольких пальцев от замка. Сундук оказался с сюрпризом! Раньше мне не встречалась иллюзия внутри иллюзии, вот уж эльфийские чародеи постарались! Боюсь представить, что могло произойти, ковырни я фальшивый замок!
Парра поощрительно улыбнулся Вилите. На всякий случай он тоже ещё раз прочёл заклинание, но узоры больше не менялись. Магия рассеялась, и у ларца не осталось волшебных секретов.
Я сунула в замочную скважину плоский вороток и слегка надавила на него, прижимая пружины. Длинной проволокой я неторопливо нащупывала штифты механизма, перебирая каждый по очереди. Очень, очень осторожно. Вот поддался один, за ним другой, третий. Я зацепила четвёртый штифт, и отмычка соскочила, сбросив всю комбинацию. Пришлось начинать по новой, вспоминая порядок нужных пружин. Наконец, замок щёлкнул и провернулся.
Задержав дыхание, я откинула крышку сундука и отпрянула, прикрывшись полой плаща, как меня учили. Мало было взломать замок, неопытного плута и после поджидали ловушки: парализующие, ослепляющие, обжигающие или замораживающие лёгкие… Ни на мгновение нельзя расслабляться! Но склад наполнило всего лишь спокойное сияние, и никакой опасности в нём не было. На чёрном бархате лежали прозрачные камешки, похожие на застывшие капли воды. Они светились изнутри и, казалось, немного дрожали.
– Лаорит! – выдохнула Вилита.
Парра подошёл ближе и аккуратно коснулся мерцающих капель. Раньше мы с Вилитой только издалека видели амулеты из лаорита на городских магах – и то не на всех, а на самых знатных и богатых. Волшебство всегда давалось людям с трудом, и считалось, что этот камень помогает в колдовстве. В гильдии плутов маги обходились своими силами, изредка довольствуясь крохотными каплями, добытыми за большие деньги или с большим риском. Основной же поток лаорита уходил в Велант.
Парра взял одну сияющую капельку и предложил Вилите:
– Хочешь подержать?
Маг прекрасно помнил, как будучи мальчишкой, сам впервые узнал про силу лаорита. Пусть любимая ученица порадуется, она заслужила.
Вилита протянула руку, и неправильной формы капля упала в её ладонь. Маленькая, не больше ногтя ребёнка. Светящийся камешек вибрировал от переполнявшей его магии. Чистый и нежный, как роса летним утром. Коснёшься – и он растечётся.
– Он… не растает? – тихо спросила Вилита, поднеся капельку к самым глазам.
Парра расхохотался:
– Ты что! Ему не навредят даже инструменты из гномьей стали! Только маги Веланта умеют его обрабатывать.
– С помощью волшебства?
– Волшебства и специальных приборов, конечно же, – Парра был рад объяснить. – Маги используют энергию лаорита рационально и в полном объёме. Направляют, фокусируют, усиливают насколько возможно. Забавно, но эльфы не способны на такое. Выращивают драгоценность, с которой не могут справиться.
– Выращивают? Как кристаллы? – не поняла Вилита.
Парра снова засмеялся:
– Да нет же! Лаорит – это застывшая магия древних эльфийских деревьев. Ты когда-нибудь находила окаменевшую сосновую смолу на берегу?
Подруга кивнула. Мы с Вилитой иногда подбирали золотистые кусочки смолы у залива Лун – гладкие, обточенные морем, твёрдые, как камень. Мы несли их на рынок, и торговцы дешёвыми безделушками охотно платили нам за них медными монетами. Но про деревья, дающие волшебство, я никогда не слышала.
– Точно также и магическая энергия течёт через деревья-лаори и застывает вот такими камнями, – Парра положил ладонь на россыпь сияющих капель в ларце.
Я видела, что ему доставляет невероятное удовольствие просто касаться лаорита. Волшебник сразу расправил сутулые плечи и как будто помолодел на несколько лет, словно эльфийская магия подпитывала его.
Вилита прижала капельку лаорита к груди, точно хотела впитать всю её силу, и, со вздохом сожаления, вернула учителю. Будь у неё такой источник волшебства, заклинания всегда удавались бы с первого раза и без осечек!
Парра больше никого не подпустил к ларцу и бережно убрал его в заплечный мешок. Сияние погасло, стоило магу закрыть крышку, и мы заметили, что уже окончательно рассвело. Колокола в верхнем городе отбили час малиновки, значит, скоро через порт пройдёт первый патруль. Пора сматываться. Парра, забрав ценный груз, ушёл первым. За ним по очереди улизнули со склада остальные плуты, оставив эльфов дожидаться помощи. Мы возвращались в гильдию разными путями, как было заведено. Никто бы не догадался, что нас что-то связывает.
Глава 5. Татуировка созвездия
Глава 5. Татуировка созвездия
В последний раз оглянувшись на склад, я свернула в неприметную подворотню, чтобы срезать путь до гильдии. Бежала по грязным улицам нижнего города и пыталась ни о чём не думать, но память старательно подсовывала мне полузабытые, казалось, давно стёршиеся воспоминания.
Мне было шесть, когда моровая лихорадка забрала мать. К тому времени мы уже несколько месяцев жили с плутами. Мама помогала прибирать комнаты, разносила еду в таверне, ходила на рынок и передавала записки нужным людям. Она была очень красивой женщиной, но Рэмил никогда не предлагал ей ничего непристойного. Если на задании для прикрытия нужен был ребёнок, я отправлялась с ней, хотя мне больше нравилось оставаться в гильдии и самозабвенно ковыряться шпилькой в замках. Рэмил однажды заметил, что у меня талант к «тонкой работе». Тогда я не поняла, что он имел в виду – у меня просто появились первые в моей жизни игрушки, и я была этому рада.
А потом наступила зима, принёсшая с собой мор, выкосивший половину города. Кто-то подозревал полуросликов, которые якобы привезли заразу с Островов. Другие винили магов из-за моря в сомнительных экспериментах. Некоторые грешили на крыс и бродячих актёров. Как бы то ни было, лихорадка забрала много жизней в тот год. Эдан закрылся от всего мира. Тракты опустели, а корабли не заходили в порт. Близлежащая Вейна перегородила дороги и выставила патрули, жестоко расправляясь со всеми, пересекавшими её границы со стороны побережья. Лекари и целители дневали и ночевали в лазаретах, но от заразы не помогала даже магия. Заболевших и умирающих размещали в казармах и городских храмах – везде, где позволяло место.
Моровая лихорадка не обошла и нашу гильдию. Мамино здоровье не выдержало, и она слегла одной из первых. Её держали в отдельной комнате вместе с другими заболевшими плутами, куда меня, понятное дело, не пускали. Целыми днями я бродила по притихшим коридорам, предоставленная сама себе, но по ночам пробиралась к маме и дремала на краю её кровати. Помню, как в остывающем камине потрескивали угли, воздух пах дымом и незнакомыми травами. То один больной, то другой, заходился долгим кашлем. Я лежала и прислушивалась к хриплому дыханию мамы. Рэмил научил меня не бояться темноты – тени были нашими союзниками и подельниками, так он говорил. Я напрягала глаза, всматриваясь в неосвещённые углы и пытаясь увидеть лихорадку, по-воровски прокравшуюся в гильдию. Болезнь представлялась мне бледной женщиной с серпом в руках – не зря же люди шептались, боясь произнести в полный голос, что она «подкосила» кого-то! А я верила, что смогла бы с ней договориться и она отпустит маму, ведь плут всегда поймёт другого плута! Но лихорадка не показывалась, продолжая трусливо прятаться по углам. Маме становилось всё хуже. В сознание она не приходила и иногда, в бреду, шептала по-эльфийски. Она немного учила меня языку Лесного народа, но я разбирала только отдельные слова: «любимый», «ребёнок» и «прости».