Машины оставались позади, одна, за одной. Деревья на периферии слились в одну сплошную. Четырёхколёсные стали попадаться чаще, пришлось проворней объезжать неповоротливые корпуса, лавировать меж двух потоков. Наконец, встречные автомобили пропали вовсе, а правый поток сгустился в одну линию и застыл вовсе. Остро кольнуло чувство тревоги – отцовская машина на глаза не попадалась, её в потоке не было. В памяти всплыли слова волхва, вспомнил свои ощущения сомнений над машиной.
“О, нет!”
За очередным поворотом показалась проблема затора; дорогу поперёк перегородил КАМАЗ с длинным, пустым прицепом. Водила суетился или, как больше показалось, делал вид, что суетился под капотом. Попутчик камазчика ходил вокруг машины и махал руками, поправляя на поясе чёрную рацию.
“Зачем камазчику рация”?
Скорпион не стал задерживаться. Пригнул голову, чуть наклонил байк и под мат второго камазчика помчался дальше, проехав под прицепом. С другой стороны КАМАЗа машин не было – дорогу перекрыли в двух местах. Где-то такая же пробка.
Волна непонятного страха прокатила по телу. Кава поднялся на заднее колесо, ручка скорости повернулась до красной черты. Пригнуться пришлось до самого руля – поток ветра сгустился. Белые разделительные полосы слились в одну прямую.
Сердце тревожно стукнуло – сквозь затемнённое стекло шлема, глаза выловили картину: отцовский Сурф стоял с открытыми дверьми, чуть впереди его прижал белый Скайлайн. Прижал, скорее всего, на скорости, иначе отец бы не остановился. Сам отец лежал на обочине, его пинал тип в чёрной маске. Ещё двое находились неподалёку: один копался в машине, другой стоял на асфальте, приложив ко рту рацию. Развернулся на звук мотора.
“Вёрёвка из песка и тумана. Внутренний шёпот. Как мог пропустить? Упустил из виду продавца”, - Пронеслось в голове, прежде чем переднее колесо сбило мужика с рацией.
Скорость сбавил лишь в последний момент. Налётчик отлетел метра на три.
Мотоцикл перевернулся, шлем спас голову от удара по асфальту. Скорпион слетел с байка и покатился по асфальту. Швыряло, как тряпичную куклу. Если бы напрягся, размазало бы по асфальту.
– Чё за дела? – Появился второй налётчик из салона не своей машины.
Шлем, летящий в голову, был ему ответом.
После встречи с асфальтом голова немилосердно крушилась, пущенный снаряд сломал налётчику переносицу, он затылком прошиб стекло на двери… Недочёт, кидал так, чтобы джипу урона не было.
Скорпион, сражаясь с головокружением, почти на четвереньках оббежал машину, по направлению к третьему.
– Ты кто? – Третья маска выхватила нож, расширенные зрачки говорили о том, что более серьёзного оружия у него нет. До такой степени всё наладили, что и вооружаться не видели смысла. Даже на звук мотоцикла вышел только один. Зажрались. Дело налажено. Милиции не сдашь, – отпустят, отомстят.
Налётчик не понял, как парень в кожанке только что стоял за полтора метра, и вдруг земля и небо поменялись местами.
Скорпион отпустил время. Так в последнее время называл свой ускоренный темп движения, сверхскорость. Снова пришлось рвать холодные мышцы. Мозг догонит мышцы и накатит получасовой период боли. Он не так силён, как годы назад, но для отключки хватит.
До прихода боли было несколько минут. стоило многое успеть. Темп давался нелёгкими путями. Слишком долго восстанавливаться. Но речь шла об отце и это не имело значения.
Скорпион обошёл машину. Второй налётчик прислонился к машине, зажимая обеими руками разбитый нос.
– Кто тебя послал? – Захрипел налётчик, стараясь отползти от непонятного подростка с горящими огнём глазами.
– Провидение Природы. – Злым голосом ответил Скорпион и обеими руками взял налётчика за лицо; посмотрел в пустые, ничего не выражающие бегающие глазки. Это были глаза наркомана. Наркомана давнешнего. Ладно бы сам не жил, это его дело. Но сколько ещё жизней попортит?
Послышался хруст шеи.
Живых налётчиков не осталось.
– Ты их всех? Того… – За спиной послышался голос отца.
Дмитрий хромал на обе ноги. С трудом подошёл и облокотился на машину. По разбитым губам текла кровь, зажимал рваную рану на скуле.
– Всех, батя. – Вздохнул Скорпион, гася усилием воли пылающий взор. – Слух пройдёт об ответе – призадумаются. Это важнее. – Скорпион сочувствующе посмотрел на мотоцикл – забрать не успеют.
Отец перехватил взгляд, ухмыльнулся, поперхнувшись от боли в сломанных рёбрах:
– Ты ещё за разбитое стекло прощения попроси.
– Эх, машина у них тоже хорошая. – Снова вздохнул Скорпион, обливая Скайлайн бензином с канистры – совсем кстати лежала у отца в багажнике.
– Поехали, мститель. – Дмитрий добрался до салона, поглядывая, как Скорпион на себе протащил по очереди три тела в салон облитого бензином автомобиля. Выходило, что он таскал полтора своих веса, но особо не напрягался, хоть и после аварии. Рядом с машиной подкатился побитый Кавасаки.
Чиркнула спичка.
– Вот налётчики и налетели… – Сказал на прощание мститель и серебристый Сурф резво помчался по свободной трассе.
Скорпион проводил взглядом в боковое стекло начинающееся зарево, вздохнул – опять забрал жизни. Становился похож на “положительного” героя голливудских фильмов.
Сергей поднёс к губам отобранную рацию, сказал два слова, малоузнавемым, незапоминающимся голосом:
– Готово. Отворяй…
Дмитрий добавил газу, поглядывая на Скорпиона.
– Уроки в “Альфе” не прошли даром? Никитин как начнёт за чашкой чая о ваших боевых операциях рассказывать, меня дрожь берёт. Почему о них в газетах и новостных сводках не пишут? Расскажи-ка, старший сержант? Ты же старший?
Скорпион откинулся в кресле:
– Страна не знает своих героев. У нас не шоу. То, что ты знаешь моё звание, говорит о том, что майор Никитин тебе доверяет. Это закрытая информация. Родители ребят не знают. Наши тренировки идут под грифом “три нуля” в качестве эксперимента. Даже губернатор не в курсе.
Отец достал из бардачка тряпку, вытер кровь на скуле, обронил:
– В нашей открытой семье много секретов. Я тебе потом тоже кое-что расскажу. Пришло время. По какой системе рукопашного боя тренируетесь?
– БАРС. Борцовская армейская система. Довольно универсальна. Скоро на РУБ перейдём. Русская боевая система. Сержантам Даниилу и Андрею хватает. А мы с младшим сержантом Егоровым больше дедовскую “Свилю” любим. А так же “Радогору”, “Велёсову борьбу”, “Охотницкий боей”, “Ломание”, “Пяту”, “Подсайдашный стиль”, “Подол”, “Коромысло”, “Наскок”. Дед много азов показал, остаётся только развивать. У военных техника боя, у нас система жизни. Времени только на всё не хватает… Да волхв так нелепо погиб.
– Надо Никитина надоумить вас быстрее на РУБ переводить, а то и к основателю, Кадочникову в Тверь свозить. РУБ – сильная вещь. Не знаю, как твоя радогора, но у нас на базе… – Дмитрий заметил, как побелел Скорпион, когда они проезжали вторых камазчиков, тревожно спросил. – Сын, с тобой всё в порядке?
– Да бать, поменяешь на ближайшей монтажке стекло. Доплати за скорость и не торгуйся. Езжай до самого города без остановок. Камазчики нашу машину не вспомнят. Я попросил их… – Скорпион отключился, не договорив.
Подсознание, спасая жизнь, отпросило в омут беспамятства за мгновении до наступления болевого шока.
– Тяжела доля воинов, – услышал Скорпион шёпот Дмитрия.
На лице лежала приятная свежая повязка с запахом чистой родниковой воды. Скорпион открыл левый глаз, на ходу замечая, что разбитое стекло заменено, уставший отец крутит баранку и небо залито прощальным золотом заходящего солнца. По ощущениям проспал часов пять, по большей части восстановив организм, так что тело почти и не болело, как обычно после темпа.
– Бать, сколько ещё?
Дмитрий вздрогнул, повернулся:
– О, а я уже думал, как бы нашей маме объяснить мою разбитую физиономию и твоё бессознательное состояние. До города ещё час езды.
– Да, бать, портить маме праздник ни к чему. Прижмись к обочине. Где воды набрал?
– Возле автомобильной разборки родниковый ключ бил, точнее разборка была построена возле ключа или что-то в этом роде.
Сурф приблизился к обочине. Дмитрий исчез в кустах. Скорпион полез в салон за чистыми тряпками и наткнулся на… точную копию сгоревшего мотоцикла. Только до его сожжения и аварии.
– Батя? Что за дела?
Дмитрий вылез из кустов, подошёл:
– Ой, ну и дела. Быстро же работают эти типы из страхового агентства. Да?
Скорпион растянул губы до ушей:
– Так не честно, я должен был сам со спецназовского оклада заработать. Сам сжёг, сам заработал.
Отец важно кивнул, соглашаясь. Сам работал на военной базе, знал, что работать придётся долго. Сын долгие минуты боролся взглядом, принимая решение, наконец, сдался:
– Ну, тогда зацементируем твои синяки и, пусть это останется страшным сном.
Скорпион достал канистру с чистой родниковой водой, намочил белую тряпицу и прислонил к отцовской рассечённой скуле, что уже запеклась коркой и приобрела синюшный оттенок.
– В следующий раз соглашусь на ношение огнестрельного оружия на работе. – Брякнул Дмитрий, ощущая жжение на скуле.
Скорпион убрал тряпку. Под разговор Дмитрий не заметил изменений, но когда посмотрел в зеркало, на него смотрело лицо до момента нападения.
– Слушай, а может ты, в шаманы пойдешь? – Дмитрий недоверчиво пощупал бывшие места синяков. – Оленятину в дом вёдрами будешь таскать, в бубен стучать, злых духов отгонять. И высшего образования не надо.
– Шаманов и на эстраде хватает, я лучше человеком останусь. Тем более, мясо не ем. А хороший человек должен уметь всё: быть воином, врачевателем, мудрецом и правителем.
– Ты ждёшь пятого элемента?
– Нет. Просто в нашей стране до восемнадцати лет сделать ничего полезного нельзя. По паспорту не положено. Потом ещё два года армия, институт, кафедры… Конечно, если ещё не собираешься потратить пять лет на высшее образование, тогда не надо ждать до двадцати пяти…