Дмитрий КорсакСмайлик на асфальте
Пролог
Электричка на Зеленогорск опаздывала. Люди на перроне нетерпеливо поглядывали на часы и сердито переговаривались. Миловидная девушка с забранными в пучок светлыми волосами нервно теребила ручку спортивной сумки, из которой торчали цветастые воланы капроновой юбки. «Опять придется оправдываться перед управляющим санатория, — с досадой думала она, — но это еще полбеды, а вот как смотреть в глаза детям, которые ждут представления?»
Хрипло чихнув, репродуктор проскрипел невнятное, и перрон ожил. Старухи, подорвавшись со скамеек, бодро поволокли сумки-тележки к краю платформы, родители крепче взяли детей за руки. Вдалеке показалась гусеница состава.
Девушка закинула на плечо рюкзачок, подхватила сумку и направилась на посадку.
Опасность!
Прямо к ней, уже стоящей на краю платформы, быстрым шагом направлялся мужчина. Надвинутая на глаза бейсболка скрывала лицо, под мышкой пластмассовая клетка — в таких обычно перевозят кошек. Почти физически она ощутила угрозу, исходящую от незнакомца. Холодные, липкие щупальца страха скрутили живот и потянулись вверх, защемив сердце.
«Беги! Спасайся!» — кричала интуиция, но девушка стояла не шелохнувшись.
Не доходя до нее нескольких метров, мужчина открыл клетку. На платформу выскочили… Она даже не поняла, что это за животные. Коричневатый мех, тупая усатая морда, лысый, похожий на змею, хвост. Шустрые.
— Крысы!
— Ондатры, а не крысы!
— Лови их, лови!
— Ой, они кусаются! — доносилось со всех сторон.
Ондатры заполошенно метались по платформе. Одна, высоко подпрыгнув, вцепилась в чью-то ногу, другая пыталась спрятаться среди сумок. Крики, смех, ругань доносились со всех сторон. С визгом в плотную стайку сбились испуганные дети. Все внимание на перроне было приковано к обезумевшим животным, и только девушка, застыв на месте, не могла отвести взгляд от неумолимо надвигающейся на нее фигуры.
В какой-то момент их глаза встретились. Отчаяние, страх, сомнения, жалость… Мучительная судорога исказила лицо незнакомца, и мужская рука, уже тянувшаяся, чтобы толкнуть ее под поезд, неожиданно крепко схватила за плечо и с силой оттолкнула от края перрона.
— Будь осторожна, тебя хотят убить, — прошептал срывающийся от напряжения незнакомый голос.
Глава 1
В Петербурге стояло раннее утро. Безмятежную тишину нарушало лишь чириканье воробьев, да редкое шуршание шин. Длинные тени деревьев пересекали непривычно пустые улицы. Позже, когда город проснется, его центр заполнят автобусы с праздными туристами, а сейчас даже воздух казался чистым и свежим, что, конечно же, было не так.
Утро — время дворников и котов. Первые неторопливо прибирали улицы, вторые грациозно потягивались или, обвив хвостом лапы, жмурились на витрины магазинов. Вот и сейчас двое — рыжий и черный с белой манишкой — расположились посреди тротуара, вовсе не собираясь уступать Артёму дорогу. Артем почесал рыжего за ухом, позволил черному потереться о джинсы и двинулся дальше. Он любил утро. Потому что не нужно продираться сквозь толпу, следя, не отстал ли кто-нибудь из туристов. Не нужно повышать голос, стараясь перекричать транспорт и уличных музыкантов. И потому что ничто не отвлекало экскурсантов. Вот, скажите, разве можно рассказать о тайнах и мистике Петербурга так, чтобы приезжие прониклись духом города, прочувствовали его необычность, когда сзади напирает спешащая в метро толпа, а впереди, бесстыдно фальшивя, гнусавят «Восьмиклассницу» Цоя? Впрочем, сегодня придется обойтись без мистики, тема сегодняшней экскурсии — «Криминальный Петербург прошлого».
Артем свернул на Разъезжую и ускорил шаг. Впереди показался серый фасад метро.
Группа уже начала собираться возле цветочного киоска. Две девахи за центнер в мешковатых фуфайках — туристки из Монреаля. У одной в руках бутылка колы, наверняка диетической, у другой — пластиковый стакан, вернее, стаканище с кофе. В ушах — наушники, за спиной — рюкзаки, размеру которых мог бы позавидовать среднестатистический питерский дачник. Девахи громко хихикали, каждая о чем-то своем. На них неодобрительно косилась пожилая пара типичных европейских пенсионеров: сухонькая старушка с тщательно уложенными в аккуратную прическу подсиненными волосами и ее спутник — лысый, важный, с заметным пивным животиком. Это были туристы из Бельгии. Не хватало француза — пятого и последнего члена экскурсионной группы.
Артём нацепил на шею бейджик и изобразил дежурную улыбку.
— Бонжюр, мадам! Бонжюр, месье!
Девахи с удивлением уставились на незнакомого парня. Да, в жизни он выглядел моложе своих двадцати семи лет, а футболка с Картманом из «Южного парка» и модные джинсы солидности не добавляли.
Бельгиец поднял брови и выразительно постучал по циферблату наручных часов, украшенному золотистой змейкой. «Роберто Кавалли» — слишком вычурную марку для пенсионера — Артём узнал издалека. За три года работы с состоятельными туристами, хочешь — не хочешь, а научишься разбираться.
— Когда мы отправляемся? — брюзгливо осведомился старик.
Дежурная улыбка на лице Артёма сменилась дежурным сожалением.
— Мы должны дождаться нашего пятого гостя. А пока можем обсудить любую интересующую вас тему. Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, — сказал он по-французски.
— Вы плохо следите за зданиями в центре города, — придирчивый взгляд бельгийца уперся в здание на противоположной стороне проспекта. — В Европе дома выглядят новее, хотя и построены раньше. Эти же послевоенная застройка?
Вот свезло, так свезло! Зануда и всезнайка под одним пиджаком. Такой тип всю экскурсию испортит, подумал Артём, но внешне своего недовольства никак не выказал.
— Здания дореволюционные, некоторые даже восемнадцатого века. Город по мере возможности реставрирует фасады, — примирительно заметил он.
— Хм… Я, конечно, понимаю ваше желание выдать желаемое за действительное, так сказать, приукрасить действительность, только со мной этот номер не пройдет.
Жена дернула всезнайку за рукав, но старикан уже закусил удила:
— Про восемнадцатый век можете рассказывать китайцам или своим соотечественникам из-за Урала. О том, что Петербург был полностью разрушен во время Второй мировой, знает любой мало-мальски образованный человек!
— Скажите, какой бы вы посоветовали привезти типично петербургский сувенир? — попыталась перевести разговор жена бельгийца.
— Фарфор Императорского завода, атрибутика «Зенита», иллюстрированный альбом «Эрмитажа»… — начал загибать пальцы Артем, наблюдая, как на другой стороне Лиговского проспекта остановилось такси.
Из машины выскочил темноволосый курчавый живчик, закинул на плечо сумку-планшет и рысью припустил к пешеходному переходу. Полы расстегнутого светло-коричневого пиджачка разлетались на бегу. Не дожидаясь зеленого сигнала, мужчина смело бросился на проезжую часть.
— Думаю, это наш Морис, — Артём показал на спешащего к ним невысокого брюнета.
А тот легко перемахнул через Лиговку, удостоившись всего лишь пары гудков и одного крика: «Мужик, ты офигел!», и быстрым шагом направился к цветочному киоску. На его подвижном носатом лице блуждала застенчивая улыбка. Артем слегка напрягся — от подобных д’артаньянов жди беды. Ну и группа подобралась сегодня!
Поравнявшись с киоском, француз молитвенно сложил руки:
— Простите, простите, простите!
Из застенчивой улыбка превратилась в обезоруживающую. Причем настолько, что даже бельгиец, уже открывший рот для отповеди, молча задвинул челюсть на место.
Группа была в сборе и жаждала впечатлений.
Артем повел их по Лиговке. Обычно он начинал рассказ с общей обстановки в городе в начале прошлого века.
Полицейская статистика того времени выглядела совсем плачевно. За год в полицию доставлялся каждый шестой житель столицы, хотя среди этой армии нарушителей закоренелых злодеев встречалось не так уж и много. В основном люди задерживались за мелкие правонарушения, однако тяжких преступлений с каждым годом становилось все больше. За первые десять лет двадцатого века количество убийств выросло вдвое по сравнению с последним десятилетием века предыдущего, самоубийства — страшный грех по тем временам — стали встречаться вчетверо чаще. География зла имела свои четко очерченные городские оазисы, одним из которых являлась Лиговка.
В полицейском отношении Петербург был разделен на двенадцать частей…
— Как знаков зодиака, — вставила деваха из Канады, с шумов втянув в себя давно остывший кофе.
— Да, как знаков зодиака, — подтвердил Артем.
— Забавно, — прищурился француз. — И что, прослеживалась параллель?
— Не совсем. Точного соответствия знак зодиака — район города не существует, хотя попыток составить астрологическую карту Петербурга было множество. Слишком субъективные критерии. Конечно, с некоторой долей уверенности можно сказать, что район Петропавловской крепости соответствовал знаку Рака, это истоки, начало города. Аристократическая Адмиралтейская часть — парадный фасад Петербурга — Лев. Злачная Спасская часть, где совершалась треть городских преступлений, — Скорпион. Но я бы не стал проводить точные соответствия. Однако мы отвлеклись от нашей сегодняшней темы. Подытожив вступление, можно сказать, что Петербург на стыке девятнадцатого и двадцатого веков являлся криминальной столицей России.
— А сейчас? — живо спросил француз.
— Сейчас? — Артём повернулся к нему. — Сейчас Петербург — культурный, цивилизованный, европейский город. Ничего подобного массовой преступности, наводнившей город сто лет назад, сейчас нет и быть не может.
Группа поравнялась с пятиэтажным желто-охристым зданием. Это был первый адрес в сегодняшней экскурсии. В начале 1920-х годов здесь располагалась самая известная в городе «малина» — притон-убежище банды Ивана Белки, одной из самых свирепых и опасных в Петрограде того времени. Главарь считался королем преступного мира, а его шайка держала в ужасе всю столицу. Выдавая себя за сотрудников ЧК, пришедших с обыском, бандиты вламывались в квартиры, убивали и грабили жильцов. В лучшем случае после такого визита ограбленные получали расписку: «…ивица в комнату… на Горохувую дом 2, к таварищу…» (на Гороховой тогда находился штаб ЧК), в худшем — свидетелей убивали. Ликвидировал банду молодой следователь Иван Бодунов. Он сначала выследил бандитов, а затем организовал штурм дома, где проходила сходка. В результате страшной перестрелки Белка, две его боевые подруги и два десятка бандитов погибли, остальные были отданы под суд и расстреляны.