— Ничем особо интересным, — усмехнулся Артём.
— И все же.
«Пять лет не виделись. Если так интересно как я живу, могла бы и позвонить».
— Гуляю с туристами по подворотням, лазаю по крышам, спускаюсь в подвалы.
На столике появились два бокала, формой напоминающие тюльпан. Херес. Наверняка, довольно дорогой.
— За встречу.
Марина подняла бокал за ножку и тут же опустила обратно — в ее сумке зазвонил телефон. Мельком взглянув на номер, она выключила аппарат.
— Я тебя не задерживаю?
Она покачала головой.
— Ерунда, подождет.
Марина быстро опустошила бокал и теперь задумчиво крутила его за ножку.
— А ты как живешь? — спросил Артём, чтобы разрядить повисшее между ними молчание.
— Ужасно, — усмехнулась она. — Пытаюсь вникнуть в премудрости бизнеса. Но мое искусствоведческое образование пасует перед биржевыми индексами, процентами оборота, технологическими линиями, поставками сырья и прочей гадостью.
Херес сделал свое дело, беседа приняла более непринужденный характер.
— Общаешься с кем-нибудь из нашей компании? — спросил Артём.
Марина напряглась.
— Почти нет.
Она повернулась и махнула рукой официанту. Слишком быстро и неестественно. Простой вопрос, только почему он вызвал затруднение?
Второй бокал опустел быстрее первого.
Иногда она словно задумывалась о чем-то своем, забывая о присутствии Артёма. А потом, спохватываясь, мило улыбалась. Не ему, а словно сквозь него.
Опять зазвонил телефон. И опять она сбросила звонок.
— И все-таки мне пора, — сказал Артём поднимаясь.
— Нет! Без ужина я тебя не отпущу. Пошли в ресторан.
Марина поднялась, чуть не уронив кресло.
Он хотел ответить резко — ну какой ресторан? — но сдержался в последний момент. Он прекрасно знал, что за публика собирается там по вечерам, был как-то приглашен на ужин благодарными клиентами. Для этого ужина пришлось разориться на рубашку от Ральфа Лорена и одноразовые ботинки. Одноразовые потому, что кроме этого раза он их никуда больше не надевал. Хорошо, хоть костюм Кирилла подошел — тот как раз недавно купил для какой-то зарубежной конференции. Но и в «Лорене» Артём чувствовал себя Золушкой, занявшей на балу чужое место. Сейчас же на нем были кроссовки, рваные на коленях джинсы и футболка с «зенитовской» стрелкой.
— Не сегодня.
— Да пошли они все! — выругалась Марина, поняв, о чем он.
Но Артём стоял, не двигаясь.
— Ладно, — пробормотала она и, подозвав официанта, дала указания. Тот наклонил голову показывая, что все понял.
— Идем. Поедим в номере.
Она резко развернулась и направилась к лифту, ни разу не оглянувшись — наверное, привыкла, что ее слушаются беспрекословно.
Немного помедлив, Артём двинулся следом. Уже у лифта он почувствовал взгляд в спину. Пристальный, недобрый. Оглянулся, но никого не увидел.
Номер оказался двухкомнатным. Уютная гостиная, из окна которой виднелся угол Дворцовой. На столике букет роз. Со стены на розы строго взирала императрица Екатерина собственной персоной. Двери в другую комнату — по всей видимости, спальню — были закрыты. В ней и скрылась Марина, заявив, что должна переодеться.
Артём подошел к приоткрытому окну. Почти забытое прошлое неожиданно вернулось.
Они были вместе почти три года — их познакомила Соня, девушка Кирилла. Странно, они с Мариной учились на параллельных факультетах — он на историческом, она на искусствоведческом — обедали в одной столовой, сталкивались в коридорах, но не замечали друг друга. Зато потом почти не расставались. Однако сначала на Марину положил глаз Гарик. Намерения его были серьезнее некуда, ведь он даже попросил Артёма посмотреть их совместимость.
— Ты же не веришь в астрологию, — хмыкнул тогда Артём.
— Не верю, — согласился Гарик. — И тем не менее, у тебя совершенно не поддающийся рациональному объяснению процент попаданий. Я проверял.
Однако порадовать Гарика было нечем — с такими аспектами на серьезные отношения рассчитывать не приходилось.
— Вот сам смотри, — пытался объяснить другу Артём. — Солнце. Луна, Марс, Венера — четыре планеты, на которые завязаны отношения между мужчиной и женщиной, тут у вас ни одного гармоничного аспекта, лишь пара слабеньких полусекстилей. Но на них долговременных отношений не построишь, да и других тоже. К тому же, соседние знаки зодиака даже с гармоничными аспектами редко уживаются. Нет, не будет ничего у Львицы с парнем-Девой.
Артём помолчал, вглядываясь в пересечения линий, и добавил:
— Зато есть странная связь по Нептуну, Черной Луне и Сатурну.
— Почему странная?
— Даже не знаю, как интерпретировать, но это не брачные и не любовные отношения. И не отношения между друзьями или коллегами. Какая-то скрытая связь, словно вас связывает общая тайна. Еще и сковывающая, ограничивающая Марину. Ну, как если бы ты ей сначала помог, а потом начал шантажировать.
— Скажешь тоже, шантажировать, — обиделся приятель.
— Да я просто, к примеру… — растерялся Артём. Он и сам не понимал, откуда, из каких глубин подсознания, вырвалась последняя фраза.
Гарик тогда отошел в сторону и не предпринимал никаких попыток помешать зарождающемуся чувству Марины к Артёму.
Всем вокруг, и самому Артёму в первую очередь, казалось, что их общее будущее предрешено. Но, как говорится, хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах. На последнем курсе Артёму предложили продолжить обучение в Сорбонне. Он уже собирался отказаться, чтобы не расставаться с Мариной, но она какими-то правдами и неправдами сумела выбить Сорбонну и для себя. Мыслями они уже были в Париже, и тут заболела бабушка. Тяжело, страшно, безнадежно. О Сорбонне пришлось забыть. Марина до последнего надеялась, что он передумает, но она требовала невозможного. В итоге ей пришлось уехать одной. Расстались они плохо — каждый считал себя непонятым и преданным…
В дверь постучали. Официант, вихляя тощим задом, вкатил сервировочный столик. Ловко перехватив на лету бутылку, открыл вино. Плеснул в бокал на донышко и предложил Артёму.
Еще бы пробку дал понюхать, хмыкнул про себя Артём, но игру принял. С видом знатока посмотрел вино на свет, покрутил бокал, считая «винные ножки». Затем сделал маленький глоток, посмотрел в потолок, шамкая губами, и только потом важно кивнул.
Официант все не уходил. Наполнял бокалы, зачем-то принялся поправлять салфетки и цветы в вазе — имитировал усердие, напрашиваясь на чаевые.
И сколько нынче подают в «Кемпински»? Артём протянул пятисотку.
— Мерси, месье.
Лицо официанта осталось непроницаемым, но презрительно дрогнувшая губа была красноречивее слов.
Марина появилась лишь тогда, когда за официантом захлопнулась дверь. На ней была надета пурпурная туника. Макияж она смыла. Теперь вблизи он мог спокойно рассмотреть ее. Веки слегка припухли и покраснели — то ли плакала, то ли не выспалась — поэтому и надела черные очки.
Не садясь за стол, она опустошила протянутый бокал — четвертый за вечер — и посмотрела на Артёма. Раньше у нее не было такого взгляда — отчаянного и полного безнадеги.
— Почему ты тогда не поехал во Францию? Ведь все могло сложиться по-другому, — с горечью прошептала она.
— Марина, зачем сейчас начинать этот разговор. Все было сказано пять лет назад. Ты же знаешь, я не мог никуда ехать.
— Ты был нужен мне.
— Здесь я тоже был необходим.
— Любовь нужна живым, а не мертвым.
Последние слова она произнесла так тихо, что он начала сомневаться, а не послышалось ли это ему.
Вдруг она бросилась к Артёму на шею, ища его губы. Он попытался увернуться от поцелуя.
— Марина…
— К черту все!
Она резко дернула пряжку его ремня, начиная расстегивать. Он перехватил ее руки.
— Давай не будет создавать проблемы. Не нужно ворошить то, что давно закончилось.
— Если для тебя это так важно — я свободна! — почти зло выкрикнула она. — Мне сейчас плохо, пойми, мне просто нужно это!
То, что происходило в спальне дальше, любовью назвать было никак нельзя. Секс. Исступленный, жесткий, без нежности и ласки.
Наверное, он так и не заснул. Лежал, глядя то в окно, где занимался розоватый рассвет, то на портрет Павла. Император, поджав губы, чтобы не рассмеяться, взирал со стены на смятые простыни.
И для чего она покрасилась в черный?
Артём усмехнулся про себя. Это тот вопрос, который тебя беспокоит больше всего? Лучше подумай, что сейчас было. Марина сказала, что свободна. Ушла от мужа? Или он ее бросил? Артём погладил разметавшиеся по подушке черные волосы. А если их встреча не случайна? Может, дальше…
Он разозлился на себя. Размечтался! Не будет никаких «может» и «дальше». И в то же время он надеялся. Ох, как надеялся!
Смартфон показывал половину шестого. Артём осторожно выбрался из постели и направился в душ. Оделся, стараясь не шуметь. С сомнением посмотрел на спящую Марину, раздумывая, будить или нет, и решил, что не стоит. На листке бумаги с фирменным логотипом отеля черкнул номер телефона — на случай, если она захочет встретиться. Поразмыслил пару секунд о том, что бы еще добавить, но ничего, кроме банального «обязательно позвони» в голову не пришло.
В приоткрытое окно гостиной тянуло свежим, по-утреннему прохладным воздухом. На столе остался стоять ужин, к которому они вчера так и не притронулись.
Домой Артём уже не успевал — экскурсия сегодня была ранней. По быстрому заскочил в отельный бар выпить кофе, лишившись еще одной пятисотрублевой купюры, и направился к выходу.
— Удачного дня, — догнал его сзади голос портье.
— О Петербурге ходит много легенд. С первых дней своего существования он окутан тайной, его по праву считают самым мистическим городом России, а городские достопримечательности служат источником мифов и легенд. С одной из них мы сейчас и познакомимся. Это Семимостье, которое образовано пересечением каналов Крюкова и Грибоедова. Место названо так потому, что отсюда действительно можно увидеть семь мостов: Кашин, Смежный, Пикалов, Ново-Никольский, Старо-Никольский, Могилевский и Красногвардейский. В древних верованиях и мировых религиях число семь считалось особенно важным, даже магическим. Семь дней недели, семь цветов радуги, семь нот, семь планет септенера. А также семь дней творения в Ветхом Завете, семь небес в Исламе, под смоковницей с семью плодами медитировал Будда. Вспомните сказки. В их названиях также встречается семерка: «Волк и семеро козлят», «Белоснежка и семь гномов». Семерка всегда считалась счастливым числом. Числом совершенства и гармонии. И наши семь мостов обладают удивительной способностью исполнять желания. По крайней мере, так утверждают городские легенды. Если загадать желание, предварительно сосчитав все семь мостов, то оно непременно сбудется. А чтобы желание сбылось гарантированно, загадать его следует седьмого июля в семь часов утра, то есть уже совсем скоро. Сейчас на часах без пятнадцати семь, у вас есть время, чтобы осмотреться и выбрать наилучшее место, откуда видны все семь мостов.