Лишь оказавшись возле магазина, торгующего спиртным, он пришел у себя. Купил бутылку водки и тут же, на улице, давясь и проливая на грудь, выхлебал треть. А потом вдруг обнаружил себя сидящим на скамейке во дворе. Рядом с ним почему-то был Гарик. Откуда?.. Он не помнил, чтобы звонил ему. И, тем не менее, Гарик был рядом, а Артём путано объяснял, что сейчас переживает трудный период. Во-первых, двадцать семь лет — это оборот Черной Луны, а, значит, непременно произойдет какая-то гадость. Какая?.. У каждого своя. Лермонтов вот вообще был убит в двадцать семь лет. Но лично его, Артёма, будут окружать убийцы и их жертвы, а он будет блуждать между ними, не понимая, кто есть кто. Вокруг него будут складываться неотрав… неотвратимые ситуации, в которые он будет вовлекаться помимо своей воли вплоть до смерт… смертельного итога. Двадцать семь — это не шутки. Есть даже Клуб двадцати семи. Хендрикс, Моррисон, Курт Кобейн, Эми Уайнхаус, Башлачёв… Это все Черная Луна, падла…
— Так ты вскорости собираешься нас покинуть? — спрашивал Гарик.
Артём категорически помотал головой.
— Нет. Тут еще все завязано на асп… аспекты. Я сейчас как центр этого… как там его… тайфуна. Знаешь что такое глаз бури? Во-о-от!.. Там тихо и спокойно, а вокруг бушует ураган. Вот и вокруг меня начнется… уже началось…
Выговорившись, на нетвердых ногах он побрел домой. С трудом открыл дверь подъезда и столкнулся с соседкой. Той, что сдавала свои две студии приезжим. Поджав губы, женщина недовольно уставилась на Артёма.
— Это уже слишком! Я не позволю устраивать притон! У меня уважаемые люди останавливаются!
Какой притон? О чем она?
Цепляясь за перила, он начал подниматься к себе на третий этаж. Возле окна на лестничной площадке курил парень, снимающий соседнюю квартиру. Увидев Артёма, он хмыкнул:
— Ты бы поспешил, отвратительно заставлять даму ждать. Тем более на полу.
Даму? Марина!..
Последние ступени дались особенно тяжело. Спотыкаясь и чуть не падая, он бросился за угол, к своей двери. Там, у стены прямо на плитках пола сидела девушка. Из-под наброшенного на волосы капюшона толстовки выбилась светлая прядь. Услышав шаги, она подняла заплаканное лицо.
Под дверью сидела Ольга.
Глава 4
Голоса — мужской и женский — доносились будто издалека. Артём с трудом приоткрыл глаза. Знакомый морской пейзаж на стене, под головой жесткая завитушка подлокотника бабушкиного дивана. Он дома!
Голоса продолжали бубнить.
— Напрягись, вспомни, — убеждал мужской голос. — Плакать и горевать будешь потом, сейчас нужно собраться.
— Да я уже всех перебрала! — отвечал, всхлипывая, женский.
— Может, наследство? Родственники за границей были?
— Нет и никогда не было. И вообще богатой родни у меня нет.
Артём с трудом повернулся. Возле окна стоял незнакомец с залысинами, тот самый, с которым он познакомился сегодня утром. Хотя как познакомился — даже имени не спросил. А в кресле за столом сидела Ольга. Живая, хотя и заплаканная. Значит, не привиделось.
В памяти промелькнула недавняя картинка: Ольга на полу перед его дверью. Артём смутно помнил, как, заметив его, она вскочила. Заново увидел заплаканное лицо, искаженное страданием. Почему-то запомнилась выбившаяся из прически и спадающая на лицо светлая прядь. Ольга что-то кричала, а он не мог понять: если она жива, то кто же тогда умер? Почему она плачет? И что хочет от него сейчас? Ведь явно что-то хочет — стучит кулачками по зенитовской «стрелке» на груди. Его отравленный алкоголем мозг смог выдавить лишь одну разумную идею: «Надо позвонить тому лысому мужику, он должен помочь».
Дальше был провал. Но, наверное, он все-таки сумел набрать номер, раз этот тип сейчас здесь. Расхаживает по комнате, как у себя дома.
— Похоже, хозяин пришел в себя, — услышал Артём голос незнакомца.
И дальше:
— Свари-ка ему кофе, девонька.
Это уже было адресовано Ольге. И снова ему:
— Ничего, что гости хозяйничают?
Артём с трудом помотал головой, растирая затекшую шею.
— Тогда давай знакомиться заново. Брагин Викентий Сергеевич, бывший сотрудник Следкома, подполковник в отставке. Ты мне позвонил… Ничего, что я на «ты»?.. Но был настолько невнятен, что трубку пришлось взять Ольге. Гадаешь, что с ней случилось? Сейчас расскажу. Только…
Брагин с сомнением оглядел хозяина дома.
— Я в норме, — буркнул Артём, опуская ноги на пол.
Дальше он давился обжигающим кофе и пытался вникнуть в слова подполковника.
Пропускать представление на Дворцовой Ольга не хотела, как бы Ирина ни уговаривала. Платили в «Карнавале» неплохо. Где еще найдешь подобное место? Тогда-то Ирина и предложила пойти вместо подруги — наденет платье, парик, а изобразить несложные танцевальные па для нее не составит труда. Внешне они похожи, а в гриме так и вообще родная мать не узнает. Ну и паспорт конечно нужен. И вообще Ольга должна на неделю переселиться к ней, пока Марс с Плутоном — черт разберет эту звездную мутотень! — не займут безопасное положение. Они съездили домой к Ольге, та забрала кое-какие вещи, одежду, а затем Ирина отправилась на Дворцовую.
Беспокоиться Ольга начала, когда подруга не вернулась в полночь. Телефон молчал. Конечно, она обещала не задерживаться и придти сразу после представления, но мало ли что, думала Ольга. Познакомилась с кем-нибудь, уговорили прогуляться или пойти в ночной клуб… Не вернулась Ирина и утром. К полудню стало ясно: что-то случилось. Телефон Ирины к этому времени разрядился. Ольга не находила себе места. Идти в полицию? Но кто ей там поверит? У нее даже паспорта нет. Вторая ночь была еще страшнее. С трудом дождавшись утра, она собрала вещи и бросилась за помощью к единственному человеку, кто был в курсе ее проблем.
— Известно, что случилось с Ириной? — Артём настолько пришел в себя, что смог найти силы для первого вопроса.
— Да, — Брагин замялся и, бросив осторожный взгляд в сторону девушки, начал рассказывать.
Ольга, тут же прижав ладонь к губам, вышла в другую комнату.
Выслушав рассказ Брагина, больше похожий на скупой официальный отчет, Артём сполз с дивана и побрел в ванную. Не раздеваясь, сунул голову под холодный душ. Полегчало. По крайней мере, сейчас он хоть мог рассуждать и даже задать осмысленный вопрос.
— Значит, тот тип довершил начатое? — спросил он, вновь усаживаясь на диван.
— Пока сложно сказать.
Оказывается, на этот раз был не «тип». Участковый сдержал слово и нашел полицейских, которые видели ночью Ирину. А обратили на нее внимание потому, что она сидела на скамейке возле Адмиралтейства даже тогда, когда все разошлись. И сидела не одна, а с подругой. Женщину полицейский запомнил плохо, было уже темно. В глаза бросилась лишь одна характерная деталь — светлые, почти белые, пышные волосы до плеч.
— А сегодняшний случай? Известно, кто погиб?
— Пока нет, но мне должны сообщить.
Вернувшаяся из кухни Ольга принесла поднос с чаем.
— Только к чаю я ничего не нашла, — она вопросительно взглянула на Артёма, и тот замялся, вспоминая, осталось ли хоть что-то в пакете с печеньем. Нет, не осталось, пустой пакет он выбросил еще вчера.
— Ничего не нужно, — поняв замешательство Артёма, сказал Брагин.
— Кстати, а есть ли какая-то связь между жертвами кроме смайликов? Может, смайлики — просто обычное граффити? Мало ли их в Питере… — спросил Артём, принимая из рук Ольги чашку.
Брагин укоризненно взглянул на него, словно говоря: «Стал бы я из-за обычного граффити напрягаться»… Артём смешался.
— Кто, кстати, первые две жертвы?
— Мы как раз об этом говорили с Оленькой перед самым твоим пробуждением. Давай-ка я еще раз расскажу все по порядку. Вдруг что-нибудь заметишь свежим взглядом.
Первая смерть произошла два месяца назад: в люксе «Кемпински» на Мойке горничная обнаружила труп французского бизнесмена Жан-Пьера де Вержи. День перевалил на вторую половину, табличка «не беспокоить» на дверях не висела, на стук никто не ответил, и она вкатила в номер свою тележку. Посреди гостиной на ковре лежало тело, уже порядком остывшее. Никаких сомнений в том, что жизнь давно покинула де Вержи, не было.
Следствие поручили Брагину. На первый взгляд все выглядело так, что причиной смерти француза стала диабетическая кома. В холодильнике стояла упаковка ампул инсулина, рядом с телом на ковре валялся шприц-ручка — видимо, де Вержи стало плохо, но укол он сделать не успел. Судмедэксперт, делавший вскрытие, подтвердил предварительные выводы — уровень глюкозы в крови просто зашкаливал. Но обнаружилась еще одна пикантная подробность — организм француза содержал изрядное количество достаточно мощного стероида. Он и стал причиной гипергликемической комы. В мусорном ведре лежали использованная ампула и шприц с отпечатками пальцев хозяина номера. Непонятно было другое: как немолодой человек, давно болеющий диабетом, мог решиться на столь опрометчивый шаг как прием стероидов? Ведь наверняка знал — просто не мог не знать! — что диабет и стероиды несовместимы. И, главное, зачем вдруг далекому от бодибилдинга, совершенно неспортивному человеку далеко за пятьдесят понадобились стероиды?
Впрочем, на этот счет вскоре у следствия возникла версия. Накануне горничная, та самая, что убирала номер, видела француза, беседующим с местными проститутками. Не верить ей причины не было — женщина немолодая, рассудительная, в отеле работала хоть и недавно, но была на хорошем счету. Но поднимать потенцию стероидами, да еще в зрелом возрасте… Впрочем, за годы работы в Следкоме Брагин встречал и не такие чудачества.
Судмедэксперт не обнаружил на теле никаких следов насилия, а криминалисты не нашли никаких следов присутствия в номере другого человека, только де Вержи и горничной. Отпечатки пальцев как на шприце-ручке с инсулином, так и шприце, которым вводили стероиды, принадлежали хозяину номера. Казалось, все ясно как белый день, но что-то настораживало Брагина. Что именно — он и сам не понимал, просто интуиция опытного следака вдруг взбрыкнула, словно норовистый конь.