«Человеку будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, когда он будет воссоздавать себя из самых первоначальных веществ, атомов, молекул, потому что только тогда он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы».
Кто как понимает, а по мне, это означает, что человек с его разумом при покорении космического пространства сможет перевоплощаться, строить своё тело из любого вида материи, включая плазму, чтобы проникнуть даже в пылающие звезды. В такие фантастические дебри ещё никто не забирался…
Но если могущество человека будет так велико, не злоупотребит ли он им? Нет, говорит Фёдоров, эмоциональная сфера человека изменится коренным образом с установлением всеобщей родственности и братства. Великое знание породит идеальное общественное устройство, психократию, власть психеи, внутренней силы чувства, а не внешнего юридического закона.
Я не отношусь к тем литераторам, которые презрительно говорят о фантастике как о чисто развлекательном чтиве, уводящем читателя от наболевших проблем в мир нереальный, чисто умозрительный. Читая, например, книги Ивана Ефремова, я задумываюсь над положительными и отрицательными тенденциями социального развития человечества, экологии. Веря в победу разумности, Ефремов представлял себе и то, что произойдёт, если не остановить разрастания некоторых наметившихся несообразностей. Американские фантасты по большей части верят в незыблемость сложившихся на Западе капиталистических отношений, власти денег, а также в нескончаемость борьбы добра и зла, симпатизируя, разумеется, положительным началам в природе человека.
Поскольку фантастика — чтение очень распространённое, не стоит пренебрегать ею. Давно она уже признана полноправным литературным жанром. Мои литературные интересы лежат в стороне от фантастики, но, как читатель её, я время от времени выбираю понравившиеся мне произведения иностранных фантастов, особенно американских, и перевожу их на русский.
Лучшие из американских писателей, работающих в области научной фантастики, стараются овладеть всеми теми приёмами, которые выработала беллетристика за долгие годы своего существования. Умелые мастера, они почти всегда выбирают острые сюжеты, строят фразы точно, не давая увлечь себя в сторону от основной нити рассказа, не злоупотребляя эпитетами и психологическими мотивировками поступков героев, не тратя попусту слов единой красивости ради. Поэтому рассказы их читаются на одном дыхании. Остроумные повороты сюжетов и эффектные, а порой и неожиданные концовки приносят читателю то самое удовлетворение, которое он ищет в фантастике, заранее рассчитывая на занимательность, не лишённую, однако, некоторой серьёзности вложенной в рассказ мысли. И если покажется, что от такой характеристики за версту отдаёт ремесленничеством, то, право же, я не вижу в этом ничего уничижительного. Недостаточное владение писательским ремеслом, незнание азов воздействия на читателя и неумение удержать его интерес на протяжении всего произведения сгубили очень много любопытных замыслов, добрых намерений, оригинальных мыслей. Как часто встречаются вещи, авторы которых, кажется, не имеют никакого представления о том, что сделано другими по части выразительности повествования, и начинают как бы от нуля! И при этом следует заметить, что высокий профессионализм никоим образом не исключает творческого начала…
Лет десять тому назад в Нью-Йорке вышла книга «Зал славы научной фантастики». В неё вошли произведения, отобранные путём голосования членами организации «Научно-фантастические писатели Америки», по-видимому, не без заботы о профессиональном мастерстве членов своего цеха. Эта организация была основана с целью «информировать писателей-фантастов относительно проблем, представляющих профессиональный интерес, способствовать их материальному благополучию и помогать им эффективно вести дела с издателями, литературными агентами, редакторами и составителями антологий». Включив некоторых писателей из Англии, Канады и Австралии, организация ежегодно награждает одного из своих членов за лучшее научно-фантастическое произведение.
Организация возникла в 1965 году, и это не случайно. Именно к этому времени бум научной фантастики достиг своего пика и начался спад. Ранее издавались десятки журналов, целиком посвящённых этому жанру. Книги сыпались как из рога изобилия, охотно поглощаясь книжным рынком, неизменно находя своего читателя. Создалась целая система — мир и миф научной фантастики,— которая стала исчерпывать себя и вертеться в основном вокруг уже придуманного. Не видя никакой иной возможности преодолеть гигантские космические пространства, фантасты придумали мгновенные перемещения к другим звёздам и даже галактикам в некоем «гипер (под) пространстве». Из книги в книгу, из рассказа в рассказ кочевали сверхстойкие роботы, сверхумные искусственные мозги, машины времени, универсальное, всё испепеляющее оружие — бластеры, телепатия, телекинез, четвёртое измерение, биологические мутации, пришельцы всех видов и форм… И даже деньги, имеющие хождение на любой планете и в любом рассказе, были изобретены — «кредиты». Менялись лишь сюжеты. Особенно распространены были книги о войнах между планетами, звёздными системами, галактиками — так называемая «космическая опера», ныне перебравшаяся на киноэкран и делающая колоссальные сборы.
Читатель привык к миру и мифу, придуманному для него фантастами, и чувствовал себя в нём как у себя дома. Это было типично американское явление — всё ставить на поток. Но для самих писателей существовала иная шкала ценностей. Они-то лучше других знали, кто придумал нечто оригинальное или первый пустил в ход то, что стало стереотипом. Это было не последним соображением при голосовании за тот или иной рассказ, который собирались включить в антологию «Зал славы научной фантастики». На конкурс были представлены рассказы, опубликованные за период с 1929 по 1964 год. Из 132 рассказов наибольшее число голосов получило произведение Айзека Азимова «И ночь пришла».
Популярнейший фантаст Азимов родился в 1920 году. Он изучал химию в Колумбийском университете, где и получил свою первую учёную степень. В 1939 году начал писать научно-фантастические рассказы, а год спустя редактор журнала «Поразительная научная фантастика» Кемпбелл спросил его, что произойдёт, если люди будут видеть звезды только один раз в тысячу лет, процитировав при этом фразу американского философа-трансценденталиста Ральфа Эмерсона: «Если бы звезды вспыхивали в ночном небе лишь раз в тысячу лет, какой горячей верой прониклись бы люди, в течение многих поколений сохраняя память о граде божьем!» Азимов не мог ответить на этот вопрос. Тогда Кемпбелл сказал: «Они должны сойти с ума. Теперь идите домой и напишите об этом рассказ».
Так родился рассказ «И ночь пришла», проникнутый ощущением приблизительности и даже ложности постулатов, на которые опирается наука в своём развитии, а также правдоподобности многих древних религиозных мифов, таящих в торжественной поэзии своей факты, непостижимые для рационалистов. Помимо идеи, позаимствованной у философа, рассказ привлекает живописностью, чётко очерченными характерами людей, действующих в экстремальных условиях. Но нетрудно заметить, что, хотя действие происходит в некой иной звёздной системе, характеры эти уже знакомы нам, поскольку не раз в американской литературе возникали прообразы непреклонного учёного, ректора университета Атона и типично пронырливого представителя «свободной прессы», доброго малого Теремона.
В рассказе Азимова отчётливо прослеживается тенденция научной фантастики пользоваться литературными клише, готовыми характерами ради экономии творческой энергии, отдаваемой целиком либо занятности сюжета, либо литературному воплощению научной гипотезы, если таковая подвернётся, либо утверждению морального или философского принципа.
В своём творчестве Азимов остаётся рационалистом с несколько суховато-научным складом ума, что не мешает ему очень плодовито проявлять себя в самых разных сферах, исследуемых научной фантастикой, и быть мастером жанра. Им написано более двухсот книг. В сороковые годы он создал серию повестей, получивших название «Установление», где описывал мириады миров нашей Галактики, колонизованных человечеством. Он изобрёл новую науку — психоисторию, с помощью которой вожди Галактической империи, рассчитывая и направляя течение событий, осуществляли контроль над мирами. Та же мысль присутствует и в переведённом у нас романе «Конец вечности», идея которого, как справедливо отмечал философ Валерий Скурлатов, заимствована из монументального романа тридцатых годов «Выпрямители времени» Джона Фирна и отчасти из «Поиска» Альфреда ван Фогта. Что же касается идеалов Азимова, проповедуемых им в романах, то они никогда не поднимались выше того, что записано в американской конституции.
В свою очередь, Азимов породил множество фантастических идей, плодотворно используемых другими писателями. Так, разработанные им «три закона роботехники» призваны успокоить человечество, испытывающее страх перед растущим могуществом роботов, всё более быстродумающих и физически прочных. «Законы» Азимова предусматривают программу для роботов, которая раз и навсегда исключает нанесение какого-либо вреда машиной человеку. И теперь кто бы из американских писателей ни сочинял рассказа о роботах, азимовские «три закона роботехники» предусматриваются в нём как нечто само собой разумеющееся.
В конце пятидесятых и начале шестидесятых годов я много и профессионально занимался филологическими принципами машинного перевода с английского языка на русский. Совсем недавно я узнал от директора Всесоюзного центра переводов Ю. Н. Марчука, в своё время моего младшего коллеги (филолога, ставшего доктором технических наук), что вычерченные мною логические схемы передачи смысла основных английских глаголов на русском языке успешно «работают» в системе программ уже действующей ныне переводческой машины.
Странно сейчас слышать это мне, давно променявшему науку на литературу, да и в самой литературе ушедшему в родную историю, потому что в ней, как мне видится, в «корнях» наших, следует искать многие из достоинств и недостатков развития духовной жизни в настоящем и будущем.