В июле 1944 года была отправлена короткая радиограмма, в которой сообщалось о вынужденном прекращении работы рации:
«Отцу. Условия стали очень тяжелыми, материально не обеспечены, много времени уходит на то, чтобы добыть пишу. Обмундирование износилось. Сами очень устали, думаем о возвращении. Пришлите документы и средства. Бритый».
Однако и на этот раз агентам не разрешили возвратиться. Они получили еще более короткую «депешу»:
«Бритому. Примерно 30 июля мы опять сможем прислать помощь в прежних размерах, укажите место сброски. Отец».
Как видно, «настойчивое желание» агентов вернуться укрепило уверенность фашистов в надежности группы «Бритого», и противник вторично оказал ей помощь деньгами, продуктами и обмундированием.
В октябре 1944 года группе последовало указание обратить особое внимание на движение воинских грузов через Архангельский порт. На это «группа Бритого» ответила в разное время двенадцатью радиограммами с военной информацией о перевозках по железной дороге Вологда — Архангельск.
Для дезинформации германского командования о воинских перевозках через Сызранский железнодорожный узел использовалась радиостанция, изъятая у германского агента Васильченко, служившего ранее в Красной Армии. Васильченко был тяжело ранен, попал в плен, где его и завербовала германская военная разведка, прошел специальную подготовку в Варшавской разведывательной школе. На советскую сторону был заброшен с заданием пробраться в город Сызрань, где он проживал до войны, и по фиктивным военным документам (инвалид) осесть там, выдавая себя за младшего офицера Красной Армии, освобожденного от военной службы по состоянию здоровья, а затем приступить к сбору разведданных. Его выдала родная сестра, обнаружив у брата-инвалида почти сто тысяч рублей, два пистолета и несколько паспортов на различные фамилии.
Германскую разведку интересовало прежде всего движение проходящих через Сызрань эшелонов с войсками, боевой техникой и другими воинскими грузами, состояние охраны железнодорожного моста через Волгу, местонахождение промышленных объектов оборонного значения, объем их работ и характер выпускаемой продукции.
Легендировав благополучное прибытие к месту назначения и удачную легализацию Васильченко в Сызрани, смершевцы по изъятой рации систематически «перегоняли» противнику дезу о воинских перевозках и изредка сообщали отрывочные дезинформационные сведения об оборонных предприятиях, расположенных в городе. Игра шла нормально, и, судя по радиограммам, Васильченко доверяли. Чтобы исключить всякие подозрения и укрепить доверие к агенту, разведцентр немцев не досаждали просьбами об оказании помощи, так как при отправке Васильченко получил достаточную сумму денег и несколько комплектов запасных батарей для рации. Только по окончании срока годности батарей был поставлен вопрос о их присылке, а также присылке новых фиктивных документов и денег. Это не вызвало у противника никаких подозрений, напротив, центр немедленно запросил явочный адрес и пообещал направить курьера со всем необходимым для радиста.
Примерно через месяц на подставленную квартиру-ловушку явился агент-связник германской разведки Владимир Максимов, у которого при аресте были изъяты батареи для рации, фиктивные документы и советские деньги.
Прибытию Максимова предшествовала радиограмма:
«Хромому. Человек с документами, батареями вылетел. Пароль — Максимов. Работайте вместе. Центр».
Так как после допроса Максимова стало ясно, что использование его в игре в качестве напарника Васильченко может привести к провалу, сообщили, что курьер по указанному адресу не приходил. В один из последующих сеансов связи передали, что радист опасается возможного ареста курьера контрразведчиками и считает необходимым перебазироваться на новую квартиру. Центр похвалил агента за осторожность и просил не терять присутствия духа, обещая оказать помощь.
После этого смершевцы почти прекратили передачу «информации» военного характера, объясняя это необходимостью экономно расходовать батареи. Через три недели на явке появился новый агентсвязник, Буценко, который доставил Васильченко запасные батареи, деньги и новый набор фиктивных документов. После того как выяснилось, что Буценко можно использовать в радиоигре, противнику сообщили о «благополучном» прибытия связника. Прибытие второго курьера с грузом подтвердило предположение о том, что германский разведывательный центр доверяет радисту. Это позволило и в дальнейшем успешно использовать радиостанцию.
25 апреля 1943 года в Салтыковском районе Пензенской области сброшен на парашюте агент-радист Иванихин с заданием собирать разведсведения о Пензенском железнодорожном узле.
В течение трех недель Иванихин вел наблюдение за передвижением составов, каждую Субботу отправляя в центр короткие радиограммы.
Вышли на радиста совершенно случайно. В маленьком домике на окраине Пензы ночью раздался выстрел. Всполошившиеся хозяева бросились в комнату, которую снимал пожилой железнодорожник (это и был Иванихин). Жилец лежал на полу в луже крови, на столе — пистолет, пузырьки с машинным маслом, ветошь. Как оказалось, произошел произвольный выстрел в тот самый момент, когда Иванихин решил почистить оружие.
Дальше все пошло по цепочке: районный отдел милиции — НКВД — «СМЕРШ».
Рана оказалась не смертельной, и через две недели Иванихин был уже на ногах.
Учитывая интерес германского командования к этому железнодорожному узлу, а также поведение Иванихина на следствии, советская контрразведка приняла решение об использовании агента в радиоигре. В первых (под контролем «СМЕРШ») радиограммах было сообщено о переезде Иванихина ближе к Пензенскому железнодорожному вокзалу и об устройстве его по фиктивным документам на работу в Пензенскую городскую строительную контору при железнодорожном управлении.
7 июня разведцентр предложил агенту сообщить явочный адрес, на который прибудет курьер для доставки новых батарей для радиостанции. Сообщив адрес, сотрудники контрразведки, проводившие игру, продолжали передавать военную дезинформацию, не напоминая об обещанной помощи. Одновременно с этим для подготовки организации встречи и задержания агента-связника Иванихин был освобожден из-под стражи. После тщательной инструкции в соответствии с разработанной легендой его экипировали и поселили на явочную квартиру, а также устроили на работу в строительную контору.
За явочной квартирой и агентом установили круглосуточное наблюдение.
Прошло три месяца, но курьер не появлялся.
20 сентября в разведцентр было отправлено сообщение об ухудшении материального положения агента и об угрозе потери связи с радиоцентром из-за плохой работы батарей. (Чтобы придать этой легенде больше правдоподобности, работу радиостанции вели при умышленно пониженном напряжении.) С этого момента, под предлогом плохой слышимости, радиостанция в двустороннюю связь с разведцентром не вступала и спустя некоторое время прекратила ее совершенно.
Эта, простая на первый взгляд, комбинация привела к желанным результатам: противник, заинтересованный в дальнейшей работе радиостанции, прислал на подставленную явочную квартиру агента-связника с батареями для рации. Прибывший связник имел задание после вручения батарей, денег и фиктивных документов остаться у Иванихина и помогать ему в сборе разведывательных сведений о Пензенском железнодорожном узле. Прибытие агента-курьера и возможность использования его в игре в качестве напарника создали благоприятные условия для продолжения радиоигры…
В мае 1944 года смершевцы арестовали в Одессе трех агентов германской разведки, имевших задание собирать сведения о прибывающих в город военных транспортах, переброске войск и военной техники к линии фронта, дислокации штабов и частей Красной Армии, их наименовании и личном составе, о восстановлении и работе одесских предприятий оборонного значения. Агенты были снабжены фиктивными документами, советскими деньгами, портативной радиостанцией и оружием.
Почти две недели ушло на то, чтобы «уломать» задержанных. Одного из них — имеющего наименьшее значение для группы — пустили «в расход». Лишь после этого старший группы и радист пошли на попятную.
Изъятую у агентов радиостанцию включили в игру. 4 июня 1944 года была отправлена радиограмма:
«Дяде. Устроились хорошо. Приступили к выполнению задания. Волк».
В дальнейшем, в соответствии с общим планом дезинформации противника, утвержденным Ставкой Главного командования, передавалась военная «информация» с целью отвлечь внимание руководства вермахта от районов предстоящего наступления Красной Армии на участках 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов. Германский разведцентр оценил «активную работу» своих агентов и прислал радиограмму:
«Волку. Поздравляем с началом успешной работы. Можем вам помочь. Сообщите, в чем нуждаетесь. Желаем дальнейших успехов. Дядя».
В центр ушла «депеша» о том, что разведчикам необходимы деньги, новые документы и гражданская одежда.
Из центра ответили:
«Волку. Все ваши желания будут удовлетворены. Подберите безопасное место для сброски груза. Дядя».
Однако получение помощи с самолета не входило в планы советской контрразведки. Важно было, чтобы германская разведка прислала курьера. Поэтому ей радировали:
«Дяде. Из Одессы не выезжали, окрестностей города не знаю. Указать хорошее место сброски указать не могу. Волк».
Разведывательный центр сообщил, что посылку доставят курьеры, и просил посоветовать, с какой легендой они должны прибыть в Одессу. В ответ была послана следующая радиограмма:
«Дяде. Курьерам подготовьте общий документ на всю группу, направляющуюся на фронт или в Одессу. Снабдите различными военными и гражданскими бланками. Документы заполним на месте в зависимости от обстановки. Меня пусть ищут по известному адресу. Предупредите, когда встречать. Волк».